Ральф Шеппард - Зло Валузии
Конан болтался вниз головой над необъятной бездной. Где-то далеко внизу блестела на солнце синеватая ленточка — горная река, текущая по дну ущелья. Судьба варвара была в руках Таргитая. Надолго ли хватит сил изможденному заключением юноше удерживать такого тяжелого мужчину, каким был Конан в свои тридцать два года? Сам Конан был не в том состоянии, чтобы размышлять на такие темы, однако, в его голове мелькнула мысль о смерти.
Молодой правитель обеими руками вцепился в ногу киммерийца и распластался на краю обрыва, рискуя в любой момент полететь в пропасть вслед за другом. Казалось, жилы Таргитая не выдержат такой нагрузки и вот-вот лопнут. Он прямо-таки слился с землей каждой клеточкой своего тела, присосался к ней, стараясь почерпнуть у нее хотя бы толику ее могучей силы.
Тем временем ужасный демон все ближе и ближе подступал к Йолчи, прижимая его к скале. На счастье Конана и Таргитая, тварь так увлеклась своей целью, что не обращала на них никакого внимания.
Внезапно Таргитай почувствовал, что нога Копана начала потихоньку выскальзывать из его взмокших ладоней. Отчаянно закричав, юноша изо всех сил рванул Конана назад, и случилось чудо — Таргитай почти вытянул варвара из пропасти. Как только ноги киммерийца оказались над кромкой обрыва, он извернулся и ухватился за Таргитая руками. Последний отчаянный рывок — и Конан был уже вне опасности. Времени на благодарности не было, Конан мгновенно вскочил на ноги, ощущая прилив сил, троекратно усиленный охватившей его яростью. Ну, сейчас он задаст этому шипастому оглоеду! Голубые искорки весело затрещали вокруг пальцев, собираясь в огненный шар. Как приятно вновь испытывать это ощущение! Набрав в мощную грудь побольше воздуха, Конан проревел боевой киммерийский клич и пустил в гребенчатую спину демона молнию.
Дикий крик боли многократным эхом отозвался в пиках Рипейских гор. Казавшийся неуязвимым демон пошатнулся. В его спине зияла огромная рваная рана, из которой хлестал отвратительный, зловонный ихор. Но Контрагор был еще жив. Он повернулся и медленно пошел на киммерийца.
Конан пустил новую молнию, и она навсегда потушила кровавый свет пяти алчных глазищ твари и заодно снесла ему пол-башки. Жалобно завывая, Кантрагор вертелся волчком на одном месте и истекал зеленоватой жижей, вместе с которой as его несуразного тела выходила жизнь. А охваченный азартом киммериец посылал все новые и новые молнии в издыхающую тварь, пока на ее месте не осталась дымиться кучка пепла.
Конан издал возглас ликования и, повернувшись в сторону Аргаима, торжествуще прокричал:
— Ну, что, надрал я задницу твоему демону, a?
— Как хорошо, что демон не умеет просить пощады!— промолвил Йолчи, снисходительно поглядывая на веселящегося киммерийца.
— Ты-то уж помолчал бы!— огрызнулся Конан, понемногу приходя в себя.— Подставил меня этому вонючему варану, а теперь смеется!
— Ну, не сердись, Конан, не сердись!— Йолчи похлопал его по могучему плечу.— Надеюсь, ты не будешь на меня в обиде, если узнаешь, что Оружие Митры вернулось к тебе только благодаря моей ... хм, если так можно выразиться, протекции.
— Что-что?— Конан в недоумении поглядел на Йолчи.
— Именно так, мой горячий варвар! Бог Солнца Уту, он же Митра, он же Pa, и так далее, был очень сердит на тебя. Я с большим трудом убедил его вернуть тебе власть над молниями. В конце концов, он сдался, но серьезно предупредил, что не собирается во второй раз возвращать тебе рассудок. Мне пришлось за тебя поручиться.
— Так вот оно что!— протянул Конан. Он пристально поглядел на посмеивающегося кудесника.— Кто ты, Йолчи?— тихо спросил он.— Бог? Дух?
— Да нет, Конан,— ответил Йолчи, продолжая улыбаться,— я и не бог и не дух, хотя, пожалуй, ближе к последнему. Мне трудно объяснить тебе, кто я такой на самом деле. Придет время — и вы все узнаете, юноши! А пока считайте меня духовным наставником молодых героев, сражающихся с силами Зла. Можете называть меня Учителем, если это вас не обидит.
— Учитель?— переспросил Таргитай.— Так ты такой же, как Тан У?
Йолчи ласково посмотрел на юношу и кивнул.
— Ты можешь считать меня подобным ему, мой мальчик! Твой Учитель безвременно покинул тебя, но я пришел заменить его!
— Так вот почему ты мне его так сильно напоминаешь?— спросил Таргитай.
— Должно быть, так. Все Учителя похожи друг на друга. Не так ли, Конан? Ведь в твоей жизни тоже был Учитель?
— Да,— кивнул киммериец и помрачнел.— Он помог мне стать слугой Митры. К сожалению, я не оправдал его доверия.
— Не казни себя за это!— мягко сказал Йолчи.— И не сомневайся — мое доверие ты оправдаешь!
***
Процессия из трех человек — старец в одежде из лоскутков, увешанной всевозможными амулетами, и два высоких, молодых мужчины — двигалась по едва заметной тропе. Это была древняя потаенная тропа — так называемая дорога Пегого Быка, по которой поколения отчаянных смельчаков пробирались в загадочную Страну Аримаспов. Тропинка петляла меж могучих стволов вековых елей — вершины которых, как мачты, уходили в серое облачное небо, а корни намертво вросли в склоны древних кряжей — и меж белоснежных берез, кроны которых уже позолотила ранняя северная осень.
Древняя тропа, ведущая к сказочным богатствам, была абсолютно безлюдной. Иногда Конану удавалось подстрелить. неосторожную косулю или зазевавшегося зайца, который, обнаглев, выскакивал перед самым носом. Тут же, не отходя от тропы, служившей странникам путеводной нитью, они свежевали добычу, разводили костер, готовили и ели пищу, а затем отдыхали. Ночи были холодные, и к утру брови и ресницы Конана и Таргитая покрывались инеем, а роскошная седая борода Йолчи превращалась в сосульку.
Край был дик, суров и красив — особенной северной красотой. Нависавшие над тропой могучие ели и сосны, казалось, нашептывали древние саги о могучих богатырях, чьи могилы путники встречали на перевалах, о неведомых существах, таящихся в дебрях леса, о первобытных охотниках, крадущихся в глухой чащобе, сжимая в руках каменные топоры... Однажды Конану почудилось, что в локтях ста пятидесяти от них на тропе стоит обросший человек в звериных шкурах с копьем в руках и пристально смотрит на путешественников. Однако не успел Конан моргнуть, как дикарь исчез — будто растворился в воздухе. Недоумевая, киммериец оглянулся на спутников и по их напряженным лицам сразу понял, что это был не мираж.
Больше им дикари не встречались, но с того случая руки Конана и Таргитая все время лежали на рукоятях мечей — они постоянно чувствовали, что из дебрей за ними следят маленькие, свирепые глазки.
