Владимир Корн - Золото вайхов
«Артуа, да ты настоящий герой, – думал я. – Надо было давно бросить курить. Или это корешки до сих пор действуют? Обязательно узнаю у Коллайна – ничего он необычного у себя не заметил? Наверняка Анри не скучал этой ночью в одиночестве. Только осторожненько нужно, осторожненько», – вспомнил я «босс ор боссен».
А может, воздух такой в Ингарде? Тогда стоит остаться здесь жить. Славный городок, и девочки очень славные. Я по очереди поцеловал чуть ли не мурлыкающих заек.
А что, могу себе позволить, и люди ко мне здесь хорошо относиться будут.
Куплю большой дом, сад разведу, хозяйство, хрюшек всяких. Опять же парное молоко, можно коммерцией заняться. И от людей почет и уважение. Как говорится, лучше синица в руке, чем дятел в заднице.
И надолго тебе хватит терпения? – спросил я сам себя. На неделю, на месяц, на два?
Заканчивай дурить, пара месяцев – и со скуки сдохнешь. Тоже мне, фермер де Койн. Прощайся и дуй к парням, время к обеду.
Я оделся, очень вежливо и нежно попрощался с нечаянными подружками, клятвенно уверив их, что обязательно навещу в следующий раз, когда окажусь в Ингарде. Потом совсем уж было собрался покинуть гостеприимный дом, но вдруг оглядел Лонику и Мону новым взглядом. Что за симпатичные мордашки, что за славные фигурки у этих девушек, залюбовался я, стоя уже у самой двери, и в душу закралось сомнение: не слишком ли я тороплюсь покинуть их? Когда еще в следующий раз мне будет так хорошо… Словом, прощание затянулось еще на час.
Глава 21
Милана
На постоялом дворе, называющемся лаконично и загадочно «Ку-ку», где остановились наши люди, к моему приходу собрались уже все. Стол в отдельной обеденной комнате, которую они заняли, ломился от яств и напитков. Хозяин двора помимо заказа расщедрился по поводу произошедших событий, выкатив на стол столь разнообразную снедь и выпивку.
Поприветствовав всех присутствующих, я уселся во главу стола.
– Шлона поминаем, ваша милость, – сообщил мне Прошка.
Да уж, такого парня потеряли. Мне очень нравился Шлон, балагур и весельчак, не унывающий в любых ситуациях и всегда готовый подставить надежное плечо. Да и поваром, чего там говорить, он был отменным. Прекрасное настроение, с которым я сюда пришел, сразу упало до минусовой отметки.
Я спросил у Прошки, осталось ли что-нибудь в заветной посудине. Утвердительно кивнув, Проухв вытащил из баулов, сложенных в углу комнаты, мой походный стакан из серебра, верно служивший мне почти два года, и бутыль, в которой плескалась искомая жидкость. Последовала привычная уже процедура смешивания содержимого бутыли и воды до нужной консистенции, после чего Проухв разлил всем присутствующим в подставленные емкости полученный продукт. Свой стакан я налил сам, прямо из бутыли, наполнив его до краев.
Встав на ноги и дождавшись тишины, я немного помолчал, после чего произнес: «Пусть земля ему будет пухом», хотел еще что-то добавить, но махнул рукой, плеснул немного самогонки на пол и выпил залпом. Чтобы сразу пробрало, чтобы отпустила щемящая тоска и горечь утраты. Потом сел, прислушиваясь к ощущениям.
Прошка мгновенно придвинул ко мне блюдо, доверху наполненное дичью и овощами. Когда огонь в желудке немного угас, я налил повторно и снова выпил. Народ, неотрывно наблюдавший за моими манипуляциями, тихо обменялся впечатлениями. Ворон даже уважительно крякнул, а у Прошки и вовсе отвисла челюсть.
Да чего уж там – вся хитрость в том, чтобы набрать как можно больше воздуха в легкие, подождать, пока утихнет огонь в желудке, и только потом уже выдохнуть. В прошлой жизни мне однажды пришлось по ошибке спирт спиртом запить – и не умер, а здесь всего-то градусов семьдесят.
Тогда, на Северных Курилах, перепутал я стаканы, с виду совершенно одинаковые, и пришлось мне пить второй, тоже со спиртом, чтобы не потерять лицо перед особами женского пола. Ребячество, конечно, да годков мне было тогда не более двадцати.
Выдохнув, я основательно взялся за мясо, на пустой желудок пить такими дозами чревато. В голове зашумело, все окружающие стали близкими и родными. И все равно Шлона жалко: как же так, столько вместе прошли, – и на тебе, прямо на глазах. Ребята тоже выпили, загремели приборами, поглядывая на меня. Но мне уже достаточно, дальше сами.
Я уже собрался идти спать, когда за дверью послышался хорошо знакомый голос, дверь со стуком отворилась, и в комнату ввалился Шлон собственной персоной.
Он был грязный, как будто только что из-под земли, помятый, с растрепанной шевелюрой и разорванной до пупа рубахой, но с висящей на боку саблей и при двух пистолетах. Мы все застыли как истуканы в разнообразных позах. Объединяло нас лишь то, что у всех были открыты рты и выпучены глаза.
Шлон сам застыл на мгновение, потом повел носом, уловив едва слышный запах самогонки.
– А что это вы все здесь делаете? – спросил он хриплым голосом.
– Тебя поминаем, – ответил Нектор, как мне показалось, слегка испуганно.
Шлон снова принюхался и спросил:
– Мне с вами можно?
– А ты точно живой? – ответил Пелай вопросом на вопрос с сомнением в голосе.
– Точно, – ответил Шлон и яростно поскреб грудь, обводя взглядом стол.
Мы хохотали так, что мне пришлось уцепиться обеими руками за край столешницы, чтобы не сползти на пол. Некоторым удержаться не удалось, и из-под стола тоже слышался смех.
Прийти на собственные поминки и попроситься за стол – из нашей компании на это способен только Шлон, кто же еще.
На шум заглянул испуганный хозяин таверны, посмотрел на нас и скрылся, наверняка сделав о нас не самые лестные выводы. Я же почувствовал, что катастрофически пьянею: алкоголь воздействовал на меня все сильнее и сильнее. Не слишком уверенно утвердившись на ногах, я обратился к нашей потере, успевшей выпить и усиленно закусывающей запеченной в тесте уткой.
– Ты, – я обличительно ткнул в него пальцем, – негодяй, законченный негодяй и подлец. И потому… – Тут стало ясно, что скоро язык перестанет мне подчиняться, и я решил закругляться с речью: – И потому… – Шлон сидел, замерев, с куском мяса, торчащим изо рта. – И потому… дай я тебя обниму, брат! – Пошатываясь, мне удалось добраться до него, ни разу не упав, и обнять и похлопать по спине.
– Прошка, отведи меня в комнату, где есть мягкая постель и где нет никого – слышишь, совсем никого, ни в постели, ни даже рядом. Мне нужно подумать, что делать дальше с этим типом. Пока я склоняюсь к мнению, что его нужно закопать там же, откуда он вылез.
Уже в дверях, опираясь на руку Проухва, я бросил взгляд на Шлона, который продолжал сидеть в полном недоумении. Нектор, находящийся рядом, задумчиво смотрел на него, поглаживая крепкий кулак.
