Ник Перумов - Черное Копье
Древней силой дышало это лицо, и казалось: какие армии дерзнут встать на пути таких воителей? Однако он точно знал, что таковые нашлись и время отсчитывает последние часы до великой стычки Могучих, и на миг ему показалось, что жар исполинского, захватившего все сущее пожара опаляет ему лицо…
На поляне смирно стояли несколько коней; из зарослей бесшумно вышли трое эльфов; они заговорили между собой на странном языке — это был не Квенея, не Синдарин и не даеронское наречие — какой-то совсем особый, очевидно, самый древний из эльфийских языков, язык Вод Пробуждения.
Спустя несколько минут всадники уже мчались сквозь ночь; Фолко сидел на крупе коня позади столкнувшегося с ним эльфа; под пальцами была необычайно мягкая, шелковистая, но в то же время необычайно прочная ткань его плаща; странный пряный запах, необычный, терпкий, слегка дурманил голову; Фолко пытался заглянуть вперед, и ему казалось, что под копытами лошадей стремительно развертывается серебристый светящийся ковер, тотчас сворачивающийся у них за спинами.
Они скакали недолго. Из мрака донесся предостерегающий свист; эльфы ответили и осадили коней. Фолко ощутил на плече тонкую, но необычайно сильную руку своего спутника — казавшиеся слабыми пальцы готовы были в любой миг парализовать любое его движение.
Они миновали кольцо кустов. Поляна — темная, закрытая густыми кронами вязов от бледных лунных лучей. По краям ее хоббит разглядел несколько десятков неподвижно застывших фигур, высоких, стройных, облаченных в слабо мерцающие плащи. Рука провожатого мягко подтолкнула Фолко к стоящей в середине тесной группе; перед ними смутно темнели сложенные костром поленья. Хоббит не мог увидеть лиц, разобрать какие-либо детали оружия или украшений, да это и не было нужно — он безошибочно ощутил истекающую от молчаливых воителей силу, и те несколько, к которым его подвели, казались сильнее всех. Эта их сила предстала мысленному взору хоббита подобием исполинской хрустальной стены, одинаково противостоящей и жаре и холоду, и пламени и льду…
— Подойди ближе, невысоклик, — раздался негромкий, исполненный достоинства голос, чистый, низкий и спокойный. — Подойди, нам нужно получше разглядеть друг друга.
Эльф-предводитель шагнул вперед и откинул капюшон; на хоббита в упор смотрели чуть заметно светящиеся изнутри глаза с огромными темными зрачками, из которых словно исходило непонятное сияние, заставлявшее мысли путаться; волна чужой воли захлестнула сознание Фолко, круговерть зеленого и голубого взвихрилась перед его взором — однако он не уступил.
«Кто бы ты ни был — даже из числа Валаров, — с невесть откуда взявшимся упорством мысленно проговорил он, сжимая зубы, — я не дам тебе хозяйничать у меня в сознании!»
Он был уверен, что его услышат, — и его услышали. Подбиравшиеся к тайникам его помыслов волны утихли, отступили; эльф-предводитель негромко вздохнул.
— Однако ты упорен, половинчик! — Он говорил на Квенее. — Но садись же ближе к огню.
Произнеся это, эльф указал на чурбак возле груды дров. Фолко настороженно покосился вправо, влево — и неспешно опустился; эльф сел напротив него, простер над костром руку.
Что-то горячее вдруг забилось в висках Фолко, словно крови стало тесно в жилах: он впился глазами в протянутую над костром ладонь эльфа, длинную и узкую — и наяву ощутил волнами расходящуюся от нее теплоту. Послышалось шипение, потянуло дымком; спустя мгновение по черной коре уже сновали сине-алые язычки пламени, а еще через минуту костер уже вовсю горел, но особенным, никогда не виданным раньше Фолко пламенем — оно давало мало света, и совсем не было дыма.
— А теперь говори же, Знающий Второе из Наречий! — повелительно зазвучал голос предводителя. — Говори, ибо я — Форве, сын Орве, сына Ильве, Верховного Короля Куививиена! Говори, что ты делаешь среди служащих Ночи? Как попал к ним? Куда направляется отряд? Кто им водительствует? Где главные силы этого воинства?
— Я понимаю, почтенный Форве, сын Орве, сына Ильве, что «вопросы здесь задаешь ты», и все же я дерзну спросить тебя: а кто вы? Ибо я из дальней страны на крайнем западе Средиземья и думал…
— Не прикидывайся простаком! — усмехнулся Форве. — Ты прекрасно знаешь о Разделении Эльфов в дни Допредначальной Эпохи, когда те, кого впоследствии назовут Нолдором, еще и не помышляли о возвращении в Средиземье! Ты прекрасно знаешь, кто мы, но если хочешь, я скажу. Мы — Авари, Невозжелавшие, отвергнувшие дареный Свет и отыскавшие свой собственный. Мы не за Силы Арды, но против Тьмы. Итак, говори!
И Фолко начал свою повесть. Она заняла немало времени, он даже охрип, когда наконец завершил ее. Он рассказал им об Олмере и о Пожирателях Скал, об очнувшихся орках и о поднявшемся Морском Народе вкупе с дунландцами и Людьми Могильников; он рассказал, что Олорин назвал Олмера «острием Копья Тьмы»; он описал, как мог, его Цитадель и служащих ему людей; добавил, что до сих пор никто не догадался, где корень его силы; и под конец изложил все, что знал о планах и намерениях Короля-без-Королевства.
Эльфы слушали его бесстрастно. Когда он замолчал, тяжело дыша и потирая пересохшее горло, Форве коротко взглянул ему в глаза и молча протянул покрытую причудливой резьбой флягу; там оказалось вино, легкое, ароматное, бодрящее; от него чуть кружилась голова, но по телу разлилось приятное тепло.
— Он поворачивает на запад… — задумчиво проговорил Форве, обводя взглядом товарищей, словно бы приглашая к разговору. — Что ж, не он первый — и не он последний. Но останавливать его все равно придется, ибо если мы не остановим его сейчас… Все помнят, чем обернулось наше промедление в прошлый раз! Я благодарю тебя, половинчик! Тебе уже не раз, наверное, говорили приятные слова, хваля твою храбрость, и я не стану их повторять, ибо, по моему разумению, вы взялись за заведомо невыполнимое и гибельное дело. Вы не убьете его, а сами либо погибнете, либо, что еще хуже, попадетесь ему в лапы и под пытками расскажете все, что знаете, и тем немало повредите тем, кто действительно способен противостоять ему. Мой вам совет — уходите! Уходите и дайте завершить дело тем, у кого для этого достаточно сил.
— Мы не будем знать ни сна, ни покоя, если бездумно отдадим это дело в чужие руки, — возразил хоббит. — Да и где вы отыщете его?
— У Дома Высокого, как ты сказал, — пожал плечами Форве.
— А если я ошибся? Или меня обманули? Или он изменит намерения?
Форве улыбнулся — снисходительно и с оттенком превосходства.
— Предоставь нам размышлять над этими материями. А ты, житель далекой страны, лучше возвращайся к себе на родину.
