Михаил Ротарь - Три закона Дамиано
Я что-то стал смутно вспоминать подробности своего последнего сна.
– Я помню что-то про нить Ариадны, которая помогла ему выбраться из лабиринта. И про то, что он с головой Минотавра поехал домой рапортовать о победе Но забыл про паруса.
– Ты прочитал только детские книжки по истории. Не было там головы. На троне в Амиклах Тесей был изображен ведущим Минотавра, связанного и живого. А на Ариадне он так и не женился.
– На ней женился Дионис!
Тут Тильда спросила, уставившись мне прямо в глаза:
– А откуда ты это знаешь? Может, ты даже знаешь, что его первое имя было Загрей?
– Ничего не знаю. Просто очередной экспромт пьяного эрудита!
– Но ведь так оно и было на самом деле! Об этом не писали в детских книжках. И ты не похож на любителя древних манускриптов. Тем более, ты не знаешь древних языков. Продай мне этот пергамен!
Она называла этот кусок кожи не «пергамент», а именно «пергамен».
В моих руках оказалась или какая-то тайна, или ее разгадка. Но я уже был сыт по горло всеми этими приключениями, мистикой, заклинаниями. Это все мне досталось даром и нафиг мне было не нужно. Но просто так отдавать его я тоже не хотел.
Я опустился на колени, обнял ее талию и посмотрел на нее снизу вверх:
– Он твой. Подари мне только три ночи любви. Первую – сегодня!
Она поцеловала меня:
– Сегодняшняя ночь за счет заведения. Я бы тебе могла дать целую тысячу ночей. И перед сном я тебе бы рассказывала старинные легенды. И в последнее утро я тебе сказала бы то, что шаху Шахрияру заявила Шахерезада.
Я решил подыграть ей:
– «У нас уже трое детей, один еще ползает, другой уже кошек за хвост хватает, а третий за сараем бычки подбирает. А теперь убей меня, если сможешь!» Но не убил Шахрияр Шахерезадницу после этих слов. И жили они счастливо до тех пор, пока не пришел к ним Усама Бен Ладен с требованием выделить деньги на очередной джихад против неверных. Так оно было?
Тильда расхохоталась:
– Ты невыносим! Ты хоть разницу между джихадом и газзаватом знаешь?
– Я только разницу между мужчиной и женшиной знаю!
Я не помню, какой это был по счету раунд.
Она опять мирно спала. Во сне она бормотала:
– Зачем ты тогда меня бросил? Все на свою сучку Дженни пялился!
Теперь я вспомнил, где я ее видел. Это именно она на дискотеке у Амдусциаса приглашала меня к себе в гости! Ее и там звали Тильдой.
Всем посетителям той дискотеки было наплевать на мои облитые штаны. Там, наверное, и не такое видели. А я сбежал, хотя меня могли ждать вполне интересные приключения и наверняка и приятные впечатления. Но откуда Тильда знает имя Дженни? Я говорил во сне? У той дамы, что сидела ко мне спиной, была татуировка. А у Дженни ее нет. Я изучил ее тело до каждого миллиметра.
Пора к психиатру! Похоже, моя крыша поехала окончательно.
Когда я проснулся, Тильда, по-прежнему голая, сидела уже за компьютером.
– Я дура и двоечница!– в сердцах вскричала она, посмотрев на меня.– Во времена Тесея у греков письменность была иероглифической! Только через двести лет у них появилось слоговое письмо. А писали они тогда на металлических пластинках, покрытых воском! Как я могла такое забыть! А пергамены у греков вообще появились только во втором веке нашей эры, на смену папирусам!
– И что это означает? – недоуменно спросил я.
– А то, что это письмо было написано почти через полторы тысячи лет после Тесея. И это значит, что Минотавр выжил. Либо, либо… Но все-таки, где ты его взял?
Тогда я решил рассказать ей все. Про свой сон, про Минотавра, Лилит и Амдусциаса. Но не про Дамиано. Я думал, она будет крутить пальцем у виска и смеяться. Но она отнеслась к этому очень серьезно.
– Это напоминает мне почту жертв кораблекрушений. Только в данном случае это не бутылка в море, а амфора в лабиринте. Значит, я не ошиблась, отвезя к себе домой. Просто трахнуться можно было и в машине!
Кровь хлынула мне в мозг.
– Тильда!– заорал я.– Фильтруй базар!
Она спокойно встала из-за компьютера.
– Я хотела посмотреть на твою реакцию. Ты уже меня ревнуешь. Это хорошо!
После ее поцелуя моя злость улетучилась. А Тильда продолжала свое расследование:
– Ты мог бы мне описать этот лабиринт?
– Только приблизительно. Меня же его спезназовцы взяли прямо из-за стола. Я был выпивши. И потом, не забывай, это же сон! Все может быть и совсем не так, как мне приснилось. Первые километры освещали только масляные светильники. Стены из каменной кладки без раствора. Там еще можно хоть как-то сориентироваться, потому что лабиринт плоский. Иногда попадаются ямы-ловушки. Затем уже идет кирпичная кладка. Там освещение уже факелами. Но появляются новые хитрости: подъемы, спуски, колоннады. Перекрестки, где нельзя сказать, где лево или право, верх или низ.
– Слава богу, тогда не было Лобачевского, – прокомментировала Тильда.
– Зато был Мебиус.Переходы были иногда похожими на восьмерки, вывернутыми в пространстве. И уже в самом конце, когда архитектура становится похожей на современную, появляются камеры слежения, которые давят тебе на психику. И есть перекрестки, который проходишь, а за тобой дверь автоматически закрывается. Никакого выбора, возвратиться уже нет возможности. Даже если бы у меня была нить Ариадны, то не хватило бы и клубка размером с футбольный мяч.
– И как ты выкрутился?
– Никак. Просто плюнул на все, и пошел к Минотавру. Наверное, все так и делали.
– А там были какие-то знаки, указатели, надписи?
– Сначала были только стрелки мелом «налево» или «прямо». А потом появились надписи на греческом и египетские иероглифы. Да, кстати, по пути я сфотографировал пару надписей на телефон. Они меня заинтересовали. Одна из них похожа на клинопись.
– На этот? – вскрикнула Тильда, схватив мой телефон с тумбочки.
– Да, но это же мне все приснилось!
Тильда, нисколько меня не спрашивая, подсоединила телефон к своему компьютеру. Там было и несколько пикантных снимков из моей личной жизни, в том числе и с Дженни, но она просмотрела их без малейшей эмоции.
– Тильда! Это мой телефон! У меня есть право на частную жизнь. Я тебе даже еще не делал предложения, а все это было до тебя! Ты тоже не паинька. Я, кстати, женат не был, а ты разведена. И я, и я., и я…, – тут я запнулся и даже не знал, что сказать.
Тильда кинула на меня испепеляющий взгляд:
– Не мешай!
Через сорок секунд раздался дикий визг восторга:
-YES!
Теперь до потолка с дивана взлетел я. На экране была фотография той клинописи!
Тильда сразу же все скопировала и распечатала на бумаге несколько экземпляров той надписи. Она перевела мне вслух: «Сыну моему Иддин-наму из Ура. Ты был прав! Не надо было мне ехать в эту Элладу. Наше пиво лучше их вина. Не забудь восстановить плотину. Накажи нечестивых вавилонцев. Нур-Адад, Царь Ларсы, Шумера и Аккада».
