Иней Олненн - Книга 2. Быль о Холодном Огне
Третьим в простом дорожном плаще шел Хьярги, постукивая посохом в такт своим шагам. Его голова тоже была непокрыта, и ветер шевелил длинные седые волосы. Лицо Хьярги было сосредоточенным, он смотрел вперед себя, точно смотрел в необозримое будущее, и, может, так оно и было.
Лишь один человек по обычаю должен был идти, скрыв свое лицо. Людям запрещалось видеть ормита, ибо слишком много свершалось над ними кровавых расправ. Но этот ормит, один из последних, нарушал все запреты, и невозможно было его остановить: он шел, гордо вскинув непокрытую голову — Дарк Авит не из тех, кто боится мести! Рилг, шедший последним, наблюдал этот открытый вызов, опасался за Дарка и вместе с тем гордился им. Настало время открытых поединков! Дарк шел, и боевые мечи горцев, сверкая на солнце, салютовали ему, и за спиной Рилга смыкались в один строй, и все громче и дружнее стучали по камням сапоги — триста бойцов сопровождали ормита до Лет-Мирна, готовые в случае опасности закрыть его живым щитом. Искер слышал их тяжелую поступь, и сердце его ликовало.
Лет-Мирн — город-храм — лежал на пяти холмах, и восходящее солнце заливало их живительным светом. Искрами вспыхивал горный хрусталь, золотыми бликами играл янтарь — солнечные капли, горела кровь рубина — словно под небом раскрылся ларец, полный драгоценностей.
Однако же главный храм, что стоял на самом высоком холме, был лишен украшений и представлял собой широкую гранитную площадку с пустой каменной чашей посередине. Дар эльямаров — сам по себе прекраснейшее из творений, и никакие украшения не могли не затмить, ни оттенить его. Огонь горел в храме, чьим основанием была земля, стенами — зеленый ветер, а крышей — чистое небо.
Из двадцати смотрителей в живых осталось только пять — старики, облаченные в белые с красной каймой одежды, стояли на ступенях, похожие на белых птиц, и ждали. Вся их жизнь — это одно бесконечное ожидание нового Огня.
'Сколько людей поднималось сюда до него? — подумал Рилг, глядя, как Дарк Авит решительно взбежал по ступеням храма. Каждый нес сюда свою судьбу, свою дорогу, свою любовь. И столько раз менялся мир. Изменится он и теперь. Зная Дарка — благородного, упрямого, самолюбивого, вспыльчивого, отважного — Рилг понимал, что чего-чего, а покоя мир на ближайшие годы лишится точно.
Сквозь дрожащую пелену вспыхнувшего пламени он глядел, как ормит говорит с Огнем. Он не слышал, какими словами и клятвами обмениваются человек и стихия, но был уверен, что нет ничего важнее этих слов и нет ничего прочнее этих клятв.
Рилг устало закрыл глаза. Свершилось. Дарк Авит смог искупить вину отцов и дедов. И хотя его путь еще далек от завершения, главное дело своей жизни он сделал.
ГЛАВА 24
…Спрятав озябшие руки под куртку, Дарк стоял на вершине утеса и неотрывно глядел на север. Оттуда, из-за режущей глаза блестящей кромки бесконечных снегов, уже второй день доносился глухой рокочущий гул. То замирая, то вновь набирая силу, он походил на ворочание очнувшегося ото сна гигантского зверя. Земля слегка вздрагивала под ногами.
— Не нравится мне этот грохот, — поморщился Дарк. — Чует мое сердце, там творится что-то плохое. Вот опять, слышишь?..
— Да слышу, слышу, — Рилг сидел на камне и критически осматривал левый сапог. — Скорее всего, Кирч и Риэл разбирают по камню замок Кахантар, а это, на мой взгляд, не так уж плохо… Проклятый сапог! Ты погляди, какая дыра! Вернусь, найду сапожника и убью! Обещал, что залатал намертво, и вот тебе, пожалуйста!
Дарк даже не обернулся. Чтобы спуститься вниз, в снега, нужно было еще перевалить через невысокий, но отвесный гребень, больше похожий на специально выстроенную для такого случая оборонительную стену.
— Придется взять влево, — Дарк закусил губу — они потеряют много времени, — по стене мы залезть не сможем. Ты скоро? Побери прачи твой сапог!
Спустя несколько минут они опять карабкались по карнизу, страхуя друг друга. Пальцы стыли от холода, под ногами проваливался снег, и не раз приходилось барахтаться в глубоких сугробах.
Пыхтя и отдуваясь, они наконец взобрались на ощетинившийся острыми камнями хребет, но вместо пологого спуска им открылась площадка, круглая, как тарелка, по которой ветер гнал крупу-поземку. Дарк в который раз выругался, потому что за площадкой встал новый отвесный хребет.
— Туда смотри, — тяжело дыша, Рилг указал на стену, козырьком нависающей над площадкой.
Под нею они увидели нечто, напоминающее присыпанную снегом кучу тряпья. Закрываясь от впивающихся в кожу колючих снежинок, они спустились вниз.
Здесь, в заветерье, прислонившись спиной к камню, спал Кирч, спал так крепко, что не слыхал, как они подошли. На коленях, прижав к себе, он держал закутанную в меховую накидку Риэл, неподвижную, словно мертвую.
— Кирч, — тихо позвал Рилг, чувствуя, что у него сердце вот-вот выпрыгнет из груди, таким обессиленным выглядел его брат, которого он считал самым могучим человеком во всей Долине.
Кирч открыл глаза — так медленно, словно веки были тяжелее скал. Он узнал Рилга, но на лице его не отразилось ничего, только прошептал хрипло:
— Мне нужно поспать.
И снова закрыл глаза.
— И думать об этом забудь, ты замерзнешь! Дарк, помоги мне!
Вместе они разомкнули намертво сцепленные руки стража и положили Риэл на землю. Откинув полу накидки, оба переглянулись, пораженные, — так мало это исхудавшее, обернутое спутанными волосами существо напоминало собой Риэл Блэд, прекрасную ликом и телом молодую женщину, с которой они расстались, казалось, совсем недавно. Рилг приложил ухо к ее груди и услышал редкие глухие удары сердца. Ормита была жива.
— Я нес ее от самого Кахантара. Ненайденного замка больше нет, — бормотание Кирча едва было можно разобрать.
— Риэл… Что с ней? — Дарк беспомощно глядел на неподвижное тело и не верил, что в нем еще теплится жизнь.
— Она отдала все силы в схватке с Черным Королем, а потом и с Ореб, — Кирч с трудом оторвался от стены и сел. — Три дня за нами шли волки, я положил их великое множество, но не всех. Они скоро вернутся.
— Я знаю надежное убежище, — сказал Рилг. — Мы возвращаемся в пещеру, где ночевали сегодня.
— Добро, — согласился Кирч и, опираясь на покрытый волчьей кровью меч, встал на ноги.
Шли по возможности быстро, Рилг и Дарк по очереди несли Риэл, но до пещеры добрались все равно лишь к вечеру, и, как только стемнело, с севера ветер донес голодный призывный вой.
В пещере разожгли костер из скудного запаса хвороста, припасенного ими в прошлый раз, а вход завалили тремя большими валунами, оставив сверху отверстие для дыма. Риэл положили поближе к огню и укрыли всеми куртками, какие были. Рилг подогрел немного вина и при помощи Дарка влил несколько капель ей в рот. По очереди они растирали ей руки и ноги, но сознание к ормите не возвращалось.
