Роберт Говард - МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов
О'Доннелл ястребиным взглядом окидывал Гассана. Гассан успел обыскать тела убитых возле стены, и потому его пистолеты были их единственным огнестрельным оружием. О'Доннелл прекрасно понимал, что если наступит мгновение, когда Гассану не нужна будет помощь его спутников, он, не задумываясь, пристрелит обоих. Однако до тех пор, пока персу эта помощь нужна, его можно было не опасаться. Кроме того, О'Доннелл надеялся на свою ловкость и опыт, с которыми он владел своей саблей и кинжалом. Время от времени он сжимал в руке рукоятку сабли, и это придавало ему уверенности в себе. За долгие годы, проведенные в бесконечных схватках и переделках, его верные друзья — сабля и кинжал — ни разу не подвели его.
Итак, они ехали втроем по горам, освещенным звездами, сверяясь по старой карте, на которую был безошибочно нанесен путь к замку, так что даже ночью сбиться с дороги оказалось невозможным. О'Доннелл не переставал думать о том, что хотел поведать ему перед самой смертью человек, нарисовавший эту карту. Смерть оборвала рассказ Пемброка на полуслове. Именно тогда, когда Пемброк, казалось, хотел о чем-то предупредить О'Доннелла, внезапно у него хлынула горлом кровь, он побледнел и больше не мог произнести ни слова. Интересно, о чем хотел предостеречь его Пемброк?
Когда узкое ущелье вывело их в широкую долину, окруженную высокими скалами, занимался рассвет. Единственным путем в эту долину был тот, по которому приехал О'Доннелл со своими спутниками, — узкая аллея между скалистых стен. Без карты найти эту долину было бы невозможно. С одной стороны долины вдоль стены шел скалистый уступ около сотни футов высотой, стена поднималась над ним еще футов на триста. С другой стороны долины скалы высились почти отвесно примерно на тысячу футов. Долину окутывал густой туман, и казалось, что выбраться отсюда невозможно. Однако то, что путники увидели перед собой, заставило их затаить дыхание. На уступе впереди виднелся древний замок, залитый первыми лучами восходившего солнца. Этот замок был выдолблен из цельной скалы, и уступ был единственным подходом к его огромному портику.
О'Доннелл не представлял себе, какой народ, какая культура могли воздвигнуть этот замок. По этим горам прошли тысячи неизвестных завоевателей, безымянные цивилизации рождались здесь и гибли задолго до того, как в этих горах прозвучали победные трубы греческого полководца Александра.
— Как мы сможем открыть эту дверь? — вслух спросил О'Доннелл.
Огромный бронзовый портал выглядел так, будто был предназначен выдерживать удары тяжелой артиллерии. О'Доннелл достал карту и в который раз стал всматриваться в пометки на ее полях. Однако Гассан соскочил с коня и побежал вперед, что-то выкрикивая на бегу. Перса охватило что-то вроде помешательства при виде замка и при мысли о том немыслимом богатстве, которое ожидало его за этими тяжелыми дверями.
— Да он спятил! — спешиваясь, проворчал Хоуклин. — Пемброк на полях карты оставил предупреждение: «В замок можно войти, но будь осторожен, ибо идол потребует дань».
Гассан нажимал на все выступы и тянул за все выпуклые места в орнаменте, который украшал двери. Когда дверь подалась под его усилиями, Хоуклин и О'Доннелл услышали крик, перешедший в вопль ужаса. Тяжелая бронзовая дверь, весом не меньше тонны, покачнулась и упала. Перс не успел отскочить в сторону, его погребла под собой металлическая плита, и из-под нее заструились красные ручейки.
Хоуклин пожал плечами.
— Я же говорил, что он спятил. Древние умели защищать свои сокровища. Удивительно, что эта дверь не погребла под собой Пем-брока.
— Возможно, что он каким-то образом узнал секрет этой двери, — отозвался О'Доннелл. — Может быть, он именно это хотел рассказать мне перед смертью, тогда мы знали бы, куда надо нажимать, а до каких мест нельзя даже дотрагиваться.
— Ну что ж, бог получил свою жертву, путь свободен, — сказал Хоуклин, проходя по лежащей на земле окровавленной двери. О'Доннелл шел следом за ним, и оба они остановились на пороге, вглядываясь в темноту большого зала, в котором могло оказаться змеиное гнездо. Однако своды древнего замка не обрушились им на головы, и никаких теней перед собой они не увидели. Тогда они осторожно вошли в замок. Ничто не нарушало тишину, кроме звука их шагов.
Войдя в древний замок, оба человека прищурились. Впереди, в глубине зала подобно закатным лучам что-то мерцало красным светом. Когда глаза немного привыкли к темноте, они увидели Запятнанного кровью Бога — медное изваяние, украшенное красными сверкающими камнями. Статуя напоминала карлика, стоявшего на большом постаменте из серого базальта лицом к дверям. В нескольких футах от статуи по каменному полу замка проходила трещина футов пятнадцати в ширину. В какие-то незапамятные времена землетрясение раскололо скалу, и теперь невозможно было сказать, когда это случилось и насколько глубока эта трещина. Вне всякого сомнения, много веков назад эта трещина использовалась жрецами для жертвоприношений страшному божеству, и множество людей погибло в ее глубине. Стены замка были очень высокими, и потолок терялся где-то в темноте.
Однако внимание людей было приковано к идолу. Он выглядел звероподобным, отвратительным чудовищем, а красные камни придавали ему зловещий вид божества, забрызганного кровью своих жертв. Но все камни, которыми был украшен идол, представляли собой сказочное богатство.
— Боже! — выдохнул О'Доннелл. — Так это правда! Эти камни — целое состояние!
— Несомненно! Миллионы! — подтвердил Хоуклин. — Слишком много, чтобы делить их с презренным янки!
Эти слова, произнесенные англичанином почти бессознательно сквозь зубы, спасли О'Доннеллу жизнь — они дали время приготовиться к нападению. Он успел повернуться и пригнуться как раз вовремя — сабля Хоуклина срезала макушку его капюшона. Проклиная собственную беспечность — он ведь знал, с кем имеет дело, — он отпрыгнул назад, выхватывая саблю из ножен.
Высокий англичанин стремительно бросился на О'Доннелла, и О'Доннелл встретил его во всеоружии. Они дрались яростно, ни в чем не уступая друг другу, перед застывшим изваянием Красного Идола. Древний замок заполнился звоном стали, клинки, скрещиваясь, выбивали друг из друга голубые искры.
Хоуклин был выше О'Доннелла, и руки его были длиннее, однако О'Доннелл не уступал ему в скорости движений. Хоуклин боялся обнаженного кинжала в левой руке противника гораздо больше, чем сабли: до поры ему удавалось удерживать О'Доннелла на расстоянии, не доступном кинжалу. Левой рукой он выхватил из ножен и свой кинжал, однако он прекрасно знал, что в искусстве драки на ножах О'Доннеллу не было равных.
