Ксенольетта Мечтательная - Танец строптивых
— Ты уже не спишь? — раздается сонный вопрос Линди.
— Еще не сплю, — тихо бурчу в ответ.
— И как ты собираешься экзамены сдавать? Сейчас, я сделаю тебе что-нибудь бодрящее, — проговаривает соседка, поднимаясь и потягиваясь.
— Волнуюсь, что завалю, — жалуюсь ей.
— Ну, если не спать ночами, то можешь. А так ты только панику на себя нагоняешь. Ты же все знаешь, столько всего учила, — зевает девушка.
— Угу, — все, что я осилила в ответ, громко зевая.
Утро прошло, как в тумане. Бодрящий настой Линди помог не сильно. Мозги плавились и мне требовалось, что-то более действенное. Райан! Он сможет мне помочь. Как всегда, расскажет что-то из своих соображений и мыслей, нагонит страху, и моя бессонная ночь превратится еще и в бессонный, беспокойный день. Хуже все равно уже не будет.
Райана я нашла в корпусе защитников, где ему предстоит сдавать первым свой профильный предмет. Он сильно выделялся своей невозмутимостью с толикой насмешки среди своих одногруппников защитников. Я не подходила близко к ним, прекрасно зная, что Райан заметил меня уже давно и скоро сам подойдет. Так и случилось, когда он завершил общение с каким-то парнем, то спешно подошел и занял место рядом со мной, облокотившись о подоконник.
— Нельзя так волноваться, Ори. Иначе грозишь завалить экзамены и подставишь остальных, — он не скрывал своего недовольства.
— Я подумала, что ты сможешь мне помочь, — искоса глянула на него, надеясь, что мне как обычно не придется вдаваться в подробности, — Спать хочу.
Райан долго стоял, глядя на меня, пока на его лицо не вернулась насмешка. Тогда он отвел свой взгляд и сообщил:
— Первое, что вызовет у тебя зависть: я получу должность личного секретаря Тиретиса, пока он не займет трон. А затем, я мечу гораздо выше, Ориса, — заканчивает с издевательской улыбкой.
— Но ты же…, — возмущаюсь я, но он меня перебивает.
— У меня будет время, чтобы понравится нестаргонским жителям, и чтобы зарекомендовать себя Тиретису. Второе пробудит твою совесть. Если мы не сдадим на высшие баллы сегодня экзамены, то можешь винить себя. Потому, что именно ты разрушишь мое великое будущее, — снова смотрит на меня.
— Я не…
— И еще. Последнее, Ори. Я так люблю, когда ты волнуешься, — говорит он, пока я с собой соглашаюсь, что не только он любит, чтобы я переживала, — Смотри мне в глаза, Ориса Дезант, — склоняется он ко мне, чем настораживает, — Когда я убивал Энджи, кое-что умирало, но что-то другое рождалось. Это чувство имеет и приятное послевкусие. Поверь мне.
Я смотрела на чуть насмешливое лицо Райана. Он говорил мне правду. Какое чувство? Что в нем возродилось, когда умерло? В ответ на меня смотрел загадочный аристократ, в чей образ не вписывался только шрам на брови. Он убил свою первую любовь, чтобы не мстить, а помочь ей. Или нет? Что он только что сказал мне? Ему было неприятно убивать ее или наоборот? Почему он так печется обо мне тогда?
Он также быстро покинул меня, как и пришел ко мне. Он поселил во мне страхи, оставил кучу неразрешенных вопросов и пробудил небывалый интерес. Одно я знала точно. Райан смог отогнать мой сон. Я развернулась на каблуках строгих туфель, что были темно-синими, в цвет платью, которое я сегодня выбрала для экзаменов.
Я успела до того, как Октавий пригласил меня и, как и ожидала, он не мучил меня. Создала несколько заклинаний, название которых вытягивала из пузатого сосуда на листках бумаги. Мой песок отзывался немного вяло, но не капризничал.
— У тебя такие глубокие глаза, Кениар! — завел Октавий свою песню, — Им не идут эти тени вокруг глаз! Я, как твой куратор, обеспокоен и вынужден буду просить Солвера, чтобы ночами он тебя не трогал, — мягкая улыбка вся была насквозь фальшивой.
— Это не так! Он не трогает меня…, — вырвалось у меня, пока я заливалась краской.
— Неужели совсем?! А еще меня учить порывается, — тихо понукает он блондина, — Бедная Кениар, — покачал он головой.
— Ну знаете, Октавий! — высказала, поднимаясь и гордо покидая кабинет.
Сегодня у меня не было мыслей для смекалки, иначе, я бы обязательно нашлась, что ему ответить. В коридоре я открыла бланк и увидела двадцать баллов в графе. Максимально.
Артефакт был мне знаком и не вызвал сложностей. Луир Ко не стал задавать дополнительных вопросов, не стал активировать артефакт. Он попросил его разобрать, чем немало меня удивил. Одно дело собрать, одновременно все затягивая, а другое дело разобрать. Но он сказал, что если справлюсь, то получу еще пять баллов сверху. Я не могла отказаться, радостно кивая и соглашаясь на авантюру. Как разобрать то, что может взорваться у тебя в руках, если потянуть за кнопку? Вот и я долго не могла понять, как. А потом просто взялась делать, и пусть глаза боятся. Аккуратно открутила крышку, почти разрывая нитяную затяжку, но все обошлось. Маленький изогнутый пинцет, маленькое зеркало на тонкой ножке. Если вот в эти шестерни засунуть что-то, что они не смогут разрезать, а потом перерезать проволоку, то магия останется в сосуде и не вырвется. Я выбрала маленькую трубку из титана, чтобы заклинить механизм, а потом успокаивая дрожь в руках, рискнула резануть медную нить. Клапан на цилиндре в зеркальце подернулся, запуская механизм, но шестерни заклинило, артефакт несколько раз пожужжал и затих. Я смело открыла пинцетом крышку до конца, чтобы осмотреть, чем грозит мое вмешательство. Шестерни сильнее. Точат свои зубья о мешающую трубку. Не страшно. Теперь можно убрать рычаг, что заставляет открыться клапан. Вот так. Извлекаем цилиндр, который все еще опасен, но уже только если его разбить.
— Хорошо, хорошо, — быстро проговаривает Ко у меня за плечом.
Он также быстро прошел к своему столу, нагнулся над моим бланком и внес туда запись. Я подошла, забрала бланк, где добавилась цифра двадцать пять и широко улыбнулась. Когда поблагодарила Луира, тот часто заморгал, но остался стоять ровно и не отвечал. Мне пора уходить. Поняла.
В коридоре потянулась за цепочкой с часами и загрустила, потому что пропустила завтрак. Теперь еще к сонному состоянию добавится и голод. Экзамен у Эмилии. В том году мне повезло, но повезет ли в этом? Вместо истории в этом семестре она читала нам предмет «Основы зачарования».
Тут была только группа стихийников второго курса. Нас не сильно насаждали с теми предметами, которые не являлись профильными, поэтому я была спокойнее. Эмилия молча подвинула мне вазу с бумажками. Я вновь вытащила самую верхнюю.
— Флея, — прочла название чар, тяжело вздыхая и пытаясь собрать сонные мысли, что разбегались и не хотели покоряться, — Чары имеют рисунок роз. Оплетают им человека долго, связывая его с другими людьми, что тоже оплетаются подобными рисунками. Розы подпитывают каждый день приятными эмоциями между связанными субъектами, чтобы они росли. Видеть плетение может только тот, кто накладывает его, а активировать может любой маг с таким же направлением магии. Даже, если он не зачарователь. Заклинание носит защитный характер. Когда его активируют, то розы распускают шипы при опасности и способны оповестить всех тех, кто тоже окутан ими. Но «флея» под запретом, потому что имеет отрицательное проявление. Каждый раз, когда розы выпускают шипы, создатель чар лишается своей силы. Если опасность будет грозить на протяжении долгого времени, то зачарователь выгорит, — я замолчала, силясь не закрыть глаза, и понять, все ли сказала.
