Евгений Шепельский - Имею топор – готов путешествовать!
Лжете, эльфы! Все время лжете!
Но, Гритт, эльфы – не лгут.
Перворожденные, м-мать их!
Высшая раса? Такой же скелет, одетый плотью…
Более духовные? Вероятно.
Милосердные? До глупости.
Красивые? Я бы не назвал утконосую эльфийку небесной красавицей.
Лживые как люди.
Вот это – верно. И плевать, что эльфы не лгут. Инстинкт варвара буквально орал мне в уши: "Они брешут, Фатик!"
Однако я дал слово проводить их до Оракула, и теперь был вынужден периодически стряхивать с ушей некоторое количество эльфийской лапши.
Засада.
– Это земляные свиньи, – пояснил я уныло. – Живут в норах, питаются термитами. Могут разворошить ваш багаж. Хм, вкусные…
– А змеи… и пауки там водятся? – осведомился Монго. Ага, боится мелкой живности, надо же.
– Ничего особо ядовитого, – сказал я. – Разве что песчаная медянка. От укуса разносит физиономию как… – Я покосился на дородные щеки Альбо, но не решился на сравнение. – В общем, ерунда. Но в Пустоши легче затеряться, к тому же я знаю ее как свои пять пальцев. Пусть шайки рыщут по тракту туда-сюда, мы просто тихо его объедем. За нами они вряд ли сунутся, они, как бы сказать, городские жители, а горожане привыкли ездить по хорошим дорогам. То же самое они подумают о нас. Сколько гшаанов может наплодить Фрей?
Виджи покачала головой:
– Мы не знаем меры его сил. Если он прибегнет к помощи городских магов…
– Яхан… Имоен, ты знаешь что делать, если эта штука попадется тебе на глаза.
Лесная нимфа кивнула.
Я поскреб свежую щетину. Она хрустела под пальцами.
– Наш белобрысый смертоносец что-то подозревает, иначе не послал бы тварь выслеживать нас совсем не у Ближнего перевала. Полагаю, он действует сразу во всех направлениях. Но, сдается мне, фора в пару дней у нас все-таки есть.
– Мы поедем во Фрайтор через там? – Скареди показал на Дальний перевал.
– Через там и еще через тут, – я провел пальцем извилистую линию по горам Галидора. – Мост Дул-Меккарин, уже фрайторское владение. Мы пересечем Пустошь дней за пять, на восьмой будем уже возле перевала, девятый – подъем и пересечение моста. Придется заехать в местную кузню, чтобы перед горными тропами перековать лошадей.
– Да пребудет с нами… – начал Альбо, но осекся под моим тяжелым взглядом.
Топор, где ты, мой топор! Я снова впал в скверное настроение.
27
Добыча сковородки – это вам не охота за артефактом, призванным спасти мир от всеобщей Тьмы. В первой же деревушке нашлась только одна свободная сковорода размерами со слоновье ухо. Общинная собственность, на которой в праздники готовили на всю братию, ценой всего в десять реалов золотом. Во втором поселке мне попытались всучить дырявую сковороду, замазанную подкрашенной глиной, в третьем предложили на выбор десять чугунков и ни одной сковородки, в четвертом несколько сельских лоботрясов завлекли меня во внутренний двор трактира и попытались ограбить (я проучил их несильно, боялся убить), и лишь на пятый раз мне повезло. Впрочем, это не совсем верное слово, ибо за сковороду содрали втридорога. Плюнув на конспирацию, я прикупил и запасное колесо для фургона, навесив кузнецу лапши о "подарке другу на День рождения".
Наконец мы свернули на Огрову Пустошь. Громадной кляксой она вытянулась от Галидорских гор до морского побережья. Некогда здесь плескался залив с многочисленными рифами и островками, но вода ушла, оставив никуда не годные засоленные почвы. На окраинах Пустоши кое-где добывали ракушечник, но далее тянулись места совсем дикие.
Я остановил фургон у спуска, спрыгнул и окинул взглядом бескрайнюю чашу Пустоши. Горизонт терялся в жемчужно-розовой дымке. Ага, Кривой менгир – вот он. Бойкие огры нацепили на него парик из мочальной тыквы. Значит, от менгира – налево. Давно, давно я здесь не бывал… Сухие кустарники и пыльные пучки жесткой травы, редкие ручейки пресной воды, ящерки, снующие меж закругленный камней и термитников. Иногда из земли выпирают огромные серые, точеные ветрами кости сухопутных кракенов, бродивших тут в незапамятные времена…
Пустошь я знал чуть хуже, чем свою правую ладонь. Меня тягали сюда как проводника много раз. Кто искал сокровища затонувших кораблей (результатов – ноль), кто – развалины древних городов (аналогично), иные хотели сподобиться мудрости отшельников веры и анахоретов (о, этих мерзавцев тут было – как вшей в бороде каторжника). В глубине Пустоши обитали племена равнинных огров. Мирные вегетарианцы, по отношению к которым слово "тупые" звучало бы комплиментом их сообразительности. Обычно они вели оседлую жизнь, выращивая тыквы, дыни и репу на островках плодородных земель, и впадая в спячку в холода. Я говорю "обычно", потому что у местных огров существовало несколько бродячих деревень, одержимых охотой к перемене мест. О, эти деревни… Но об этом расскажу в следующий раз. Что до тварей повышенной свирепости, то как-то раз я встретил тут облезлого дикого кота. Свирепая тварь преследовала меня неотступно и, делая большие глаза, в конце концов выклянчила у меня почти все запасы вяленого мяса.
Я вздрогнул: из глубин Пустоши ветер принес одинокий, тоскливый вой.
– Оборотень? – Альбо сделал знак отвращения зла и тут же утер вспотевший лоб.
Скареди повторил знак:
– Да защитит нас святая Барбарилла!
– Оборотень? – Я прислушался, зацепив взглядом эльфийку: ушки на макушке, тонкая рука готова выхватить клинок из-за плеча. – Да нет… Какие тут оборотни? Отшельники, анахореты… Новый урожай овощей еще не поспел, а отшельники – тоже люди, только такие, у которых в башке перекос, потому охотится они не желают, а питаются исключительно растениями. По полгода жрать сушеные стручки окры – тут и агнец взвоет. Почти все пустынники – шальная братия, многие из них – сущие безумцы. На привале не отходите от лагеря далеко, а если уж отошли – берите с собой оружие. Косматых незнакомцев лучше не подпускать близко. Кто знает, что они захотят с вами сделать. Сперва бейте – потом спрашивайте. Как-то так.
– Брутально, – сказала Крессинда, наморщив нос-пуговицу.
– Зато останетесь живы. Отшельники могут прятаться, одиночество обостряет звериные инстинкты, и вот вам заповедь на этот случай: всегда, когда отходите от лагеря, проверяйте ближайшие кусты и выемки, бросая в них камни.
– Тяжелые камни? – спросил сэр паладин, возвышаясь над Альбо и гномшей на полторы головы. Гритт, он был даже выше меня!
– Ну… какие осилите бросить. Прошли немного – бросили камень. Еще прошли – еще бросили. Все тихо – идете дальше. Таков закон Пустоши. У ручья – один моется, другой стережет. Только так.
