Танит Ли - Повелитель гроз. Анакир. Белая змея
— Боги иногда играют с нами странные шутки, Ральднор.
Небо над ними темнело, наливаясь предзакатным сумраком, а над рекой носилась стайка птиц, ловящих на серебристые крылья последние отблески невидимого солнца. Ральднор отчетливо слышал, как они рассекают воздух.
— Ральднор, ты когда-нибудь слышал о девушке из степного храма, которую Редон взял в ночь своей смерти? В ту ночь он зачал с ней дитя, хотя ходили слухи, что это ублюдок тогдашнего лорда Советника, Амнора.
— Я слышал о ней. Ашне’е. Женщины вечно болтали, будто видели ее призрак во Дворце Мира.
— Ральднор, Ашне’е была твоей матерью. А Редон, Повелитель Гроз, был твоим отцом. Вал-Мала боялась твоего рождения, потому что это грозило статусу ее сына, а через него — и ее собственному положению. Она велела Ломандре убить тебя и потребовала в доказательство мизинец с твоей левой руки. Ашне’е отрезала у тебя палец заживо. Ломандра увезла тебя на заравийскую границу и погибла там, так что ты ничего не узнал о том, кто ты такой. — Крин вглядывался в лицо молодого человека, но не мог различить никаких эмоций. Он видел лишь пустоту в глазах, которая скрывала внутренний разлад, настолько неистовый, что он не мог даже выйти наружу, на физическую поверхность. — По традиции Висов последний ребенок, зачатый королем перед смертью, становится его наследником. Амрек был зачат прежде тебя. Ты — последний сын Редона. Ты Повелитель Гроз, Ральднор. И если ты покинешь стены этого гарнизона, твоя собственная Драконья гвардия разорвет тебя на куски.
Жгучие синие моря ада
14
Закат превратил горы в запекшиеся корки пламени.
Когда закат догорел, медленно опустились сумерки, чернилами разлившиеся по ущельям. Великанские вершины скрылись во тьме, и больше ничего не было видно, кроме далеких красных пятен охотничьих костров да время от времени поблескивавших глаз диких зверей.
Каждый раз, когда в горах наступала ночь, в ее сознании что-то слабо колыхалось. Но большую часть времени она была мертва. Однажды ей в голову пришла мысль: Я рабыня. Но вообще-то это почти ничего не значило.
Астарис никогда не задумывалась, не уготовил ли ей Амрек эту участь вместо сожжения на костре. В действительности, купец взял дело в свои руки.
В серый предрассветный час на базаре появился незнакомец, закутанный в плащ с капюшоном.
— Это ты купец Бандар?
— Ну а если и я?
— Тогда вот, если ты, — и в его руки перекочевал увесистый мешочек с золотом.
— И за что же мне это?
— Ты ведь ведешь свой караван через перевал в Таддру, теперь, когда беспорядки улеглись? У меня есть для тебя пассажирка. Придворная дама. Одна из фрейлин принцессы Астарис. Кармианка.
— К чему мне в караване лишний рот?
Человек в плаще поменял позу, и его плащ каким-то образом чуть приоткрылся, а под ним блеснула серебряная молния — эмблема Амрека. После этого Бандар прекратил пререкания.
Это было очень опасное поручение — пробраться по закоулкам дворца, сначала в одиночестве, потом с этой… с этой придворной дамой. Да уж. Он сразу понял, кто она такая, стоило лишь ему увидеть ее волосы. Сначала он сходил с ума от страха. Но как только они оказались на достаточном расстоянии от Корамвиса, его охватили иные чувства. К тому времени до него уже дошли слухи о ее неверности. Бандар и его жена, закрывшись с принцессой в своем фургоне, перекрасили ей волосы в черный цвет. У глупой бабы, скорее всего, не хватило мозгов понять, в чем дело, но чтобы быть уверенным в ее молчании, он велел ей поклясться в том, что она будет держать язык за зубами, именем одного из десятка тысяч божков, в которых она верила. Теперь Бандар точно знал, какое сокровище приплыло ему в руки, и его ценность превышала стоимость мешка с золотом. Она безропотно покорилась судьбе, эта Астарис. Того, кто вывел ее из дворца — интересно, неужели это действительно был Амрек? — больше не интересовала ее судьба, а она… она, похоже, жила в каком-то безразличном сне. Наверное, потрясение оказалось для нее чересчур сильным. В любом случае, за такую красотку на базаре в Таддре должны отвалить кучу денег. За недостатком воображения он переименовал ее в Силукис, в честь своей матери-искайки, сочтя такое имя огромной честью для этой девки. Как бы то ни было, она послушно откликалась на него, как будто ее собственное имя ничего для нее не значило.
Переход через горный кряж занял целый месяц, и ни разу они не наткнулись на разбойников. Видимо, люди Повелителя Гроз на какое-то время уничтожили все их шайки. В общем, путешествие было благополучным.
В то утро, когда повозки спустились в Таддру, в горах было жарко и ясно.
Это была мрачная земля — влажные черные джунгли и душный зной почти без солнца. Когда-то Рарнаммон построил здесь город, но теперь от него остались одни развалины. Теперь у каждой области был свой собственный правитель или королек, каждый из которых притворно служил Дорфару и Закорису и грызся со своими соседями. Это была земля, где вполне можно было заблудиться и больше никогда не найтись. Воистину мрачная земля.
Они добрались до местности, называемой Тумешем, где вырос довольно крупный и уродливый город из темных приземистых домишек, до боли напоминающих своих обитателей. Тумеш был богатым по меркам Таддры городом, поэтому Бандар мог рассчитывать продать здесь свои товары — в основном, украшения и женщин — ибо драгоценные металлы, камни и красота были в Таддре большой редкостью.
Они остановились на рыночной площади, и в фургон, пыхтя, забралась тучная старуха. Она раздела Астарис и нарядила ее в платье из розовато-лилового газа и медные браслеты, а в черные волосы воткнула бумажные орхидеи. Астарис подняла руку и коснулась волос, слабо улыбнувшись. Она думала о Ральдноре и о краске, которая скрывала его тайну, как и ее. Толстуха, решив, что девчонка совсем спятила, закудахтала на нее и вытолкнула на площадь.
Посередине красовался помост с навесом. Астарис загнали под него вместе с дюжиной других девушек, которые кто плакали, кто глупо улыбались. Ее окружение трогало ее не больше, чем мимолетный туман, ибо она думала только о нем. Это было ее горе и ее утешение. Она жила лишь прошлым.
— Смотри, Бандар, — предостерегла купца толстуха. — За эту не стоит слишком долго торговаться. Может, она и красотка, но явно не в себе, и они это заметят. Да еще и ребенок у нее скоро будет.
Последнее утверждение вызвало у Бандара любопытство. Интересно, это ребенок Амрека или ублюдок Сарита? Ладно, какая теперь разница. В цветастом платье ничего было незаметно, да и скорее всего она все равно его потеряет. Она казалась слишком тощей, чтобы выносить ребенка, а ела, хвала небесам, как птичка.
