Юлия Бажова - Сети
Глава 11
Служба закончилась, и батюшка – почему-то он был всего один – беседовал с прихожанами. Храм не из бедных, вызолочено везде, где только можно. Марго вспомнились слова отца, который экономит на убранстве храма: «Не купола и кресты нужно вызолачивать, а души». Неловкость от обилия позолоты испарилась, стоило посмотреть наверх. Над потолочными фресками потрудился талантливый художник: Марго разглядывала лучащийся благодатным сиянием лик Всевышнего внутри купола, пока не закружилась голова.
– Самый надежный способ потерять любовь – это быть доступной, – говорил кому-то священник. – Такое сожительство является смертным грехом. Внебрачные связи коверкают душу. У людей, отдавшихся блудной страсти, блекнут мечты о самоотверженном труде на пользу обществу и счастливой семейной жизни. Ум такого человека заполняется отвратительными картинами сладострастия. Мысли одна другой грязнее роятся в его затуманенном мозгу, а в сердце одно желание – удовлетворить похоть. От такого человека отступает благодать Божья, он перестает слышать голос совести, в душе воцаряются мрак, холод и злоба. Это духовная смерть. Дно, дальше которого падать некуда. Главным орудием в борьбе со страстью является духовная собранность и устремленность к Богу. Пока мы духовно собранны, раскаленные стрелы Сатаны будут отскакивать от нас, как от скалы.
Марго нахмурилась, вытерла о штаны вспотевшие от волнения ладони. Надо поторопиться. Морган ждет.
– Батюшка… – окликнула она вполголоса, воспользовавшись паузой.
Холеный розовощекий пухляк лет пятидесяти строго посмотрел на нее исподлобья:
– Имей терпение, дочь моя. – Он обвел рукой столпившихся вокруг него людей.
От Марго не ускользнул неодобрительный взгляд, брошенный на ее мужскую, неуместную в храме одежду. Ах, не догадалась попросить у Моргана плащ! Она виновато покраснела и отошла, чтобы не мозолить глаза, медленно побрела вдоль стены. Среди ликов святых она нашла и святого Аммоса, узнав его только по надписи. В мастерской, где заказывает иконы батюшка Адриан, старца изображают более правдоподобно и без неуместной позолоты. Марго прочла молитву, поблагодарив за чудесное спасение от претов, коснулась губами оклада. Когда она, обойдя храм, вернулась к священнику, он все еще вещал.
– Ребенок не виноват. Существует мнение, будто женщина никогда не сможет полюбить плод насилия, так как дитя будет постоянным напоминанием ее несчастья. Так бывает, но не всегда. В любом случае лучше родить, чем совершить детоубийство, даже если женщина чувствует, что не в состоянии воспитывать такого ребенка.
По коже пробежал мерзкий холодок. А если бы она забеременела после той ночи на острове? Пришлось бы бежать в какой-нибудь другой монастырь, где ее не знают. Как мать. Не дай бог когда-нибудь угодить в такую ловушку!
«О боже, не изнасиловали ли и маму тоже? Не являюсь ли я сама плодом насилия?» Страшная мысль заволокла сознание темным туманом. Марго очнулась, когда священник уже отвечал на другой вопрос.
– Бог не ограничивает нашей свободы. Вопрос в том, как мы ею распоряжаемся. Болезненное рождение детей – не наказание, а следствие свободы, обращенной ко греху. Грех порождает страдание, болезни и смерть. Господь просто констатирует, что человек оказался в иной реальности, где пропитание добывается тяжким трудом, а рождение детей – боль. Он этого не хочет, как и ада. Человек сам выбирает путь, конец которого – геенна огненная.
«А сама по себе жизнь разве не порождает страдания, болезни и смерть? Получается, жизнь – это грех. И создавать жизнь – тоже грех. К чему тогда жить? Чтобы ненавидеть себя и каяться в том, что живешь?»
Страшно захотелось выкрикнуть эти слова, бросить их в лицо священнику. И снова Марго запоздала: чей-то писклявый голос спросил про болезни – что именно, она не разобрала, и батюшка занудил по новой.
– Господь сотворил нас так, что, продолжая род, мы получаем удовольствие. Почему? Чтобы начало новой жизни ассоциировалось с радостью, благом. Продолжение рода – долг, а сопряженное с этим удовольствие – награда. Вот и судите сами – безгрешно ли, обходя долг, пытаться получить награду? Не безгрешно! Именно главенство удовольствия, а не долга порождает блудную страсть, разлагающую душу. Болезни зарождаются в истощенном пороками теле, а у тех, кто следует нормам…
Марго вздохнула и подняла умоляющий взгляд на лик Всевышнего. Это словоблудие само не закончится.
– …Но и демоны, – продолжал батюшка. – Они же бесы. Эти невидимые падшие духи играют самую активную роль в наших грехопадениях. Демоны влияют на нас через мысли и чувства. Их влияние можно уподобить опьянению, когда человек воспринимает вещи извращенно: то, что для него губительно, он принимает за счастье, а то, что может дать счастье, воспринимается как скучное и ненужное. Бес блуда – один из сильнейших духов. Все пространство пронизано бесами, они постоянно за нами наблюдают. Выбор лежит только между Черным и Белым, Светом и Тьмой, иного, серого – нет.
«Да в конце-то концов!..»
Марго набрала полные легкие воздуха.
– Вчера ночью преты напали на хутор у Берестовых озер и загрызли семью фермеров, – выпалила она во весь голос.
Женщины, окружающие батюшку, разом повернулись к ней.
– Лизо! – взвизгнула белобрысая дылда в длинном сером жакете и в ужасе прижала ладони ко рту.
Теперь священник уже не мог игнорировать Марго.
– Подойди сюда, дитя. Как тебя зовут? Я тебя раньше не видел.
– Э-э… Маргарита, святой отец. – Голос предательски сорвался. – Из Ланца.
– Из Ланца? – Батюшка чуть наклонил голову и прищурился, вглядываясь в ее лицо. – Маргарита Лишинн?
– А? – Фамилия отца ударила, словно брошенная в лицо лепешка холодной речной глины. – Нет… Да… Ланье.
«Дура! Надо было соврать!»
Надо было. Не надо было вообще сюда соваться!
Священник нахмурил брови, спросил еще что-то – Марго видела, как шевелятся его губы, а слова заглушала бешено стучавшая в ушах кровь: бежать, бежать, бежать! Лицо батюшки вдруг побледнело. Смотрел он уже не на Марго, а куда-то за ее плечо. Пухлая белая кисть с рубиновым перстнем протянулась к ее локтю. Марго в панике отпрянула и врезалась в кого-то спиной. Она не успела ни оглянуться, ни извиниться – к ее горлу приставили нож. Вокруг моментально образовалось пустое пространство. По храму прокатился вздох ужаса, а потом наступила глубокая тишина, нарушаемая лишь треском свечей.
– СТОЯТЬ, – произнес голос. – ЕСЛИ ХОТЯ БЫ ОДИН ИЗ ВАС ДВИНЕТСЯ С МЕСТА, ОНА УМРЕТ. – Слова прозвучали спокойно, но тон, которым они были сказаны, словно вмуровал Марго в скалу. Она обнаружила, что не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Если бы смерть умела говорить, ее голос звучал бы именно так. Тишину вспорол короткий женский визг.
