Патриция Бриггз - Призрак дракона
Я кашлянул и осторожно спросил:
— Разве король позволил вам привлекать к военным действиям силы местного населения?
— Дьявол с ним, с этим Джаковеном! — неожиданно раздраженно рявкнул Хавернесс.
По-видимому, нарушать данную когда-то клятву на верность королю было для него нелегко. Но Джаковен первым нарушил принятые обязательства перед своим народом. Поэтому-то Хавернесс и решился на крайние меры.
— К тому моменту, когда король поймет, что происходит, мы уже освободим Оранстон от ворсагской нечисти, — подключился к разговору Ализон. — А тогда ему останется лишь поздравить нас с победой. Если же его реакция будет другой, он просто потеряет трон — против него восстанет знать всех Пяти Королевств. Думаю, Джаковен сам это поймет, человек он сообразительный.
Я кивнул.
— Особенно если вы ему поможете.
— Особенно если я помогу, — ответил Ализон, и его лицо озарилось улыбкой.
— Не иначе, ты полночи куролесил, — услышал я резкий женский голос и открыл глаза.
На меня сверху вниз строго смотрела Тайсала.
— Твои люди давно ушли на занятия. Я спросила у коротышки, где тебя найти, и он объяснил мне, в какой вы расположились палатке, — сказала она все так же серьезно. — Отец собирается направить нас в одну из деревень.
Вчера я действительно очень поздно лег спать, но вовсе не куролесил, а разговаривал со Стейлой — о смерти Эрдрика, о политике короля Джаковена и о ситуации, сложившейся в Оранстоне.
Если бы не присутствие Тайсалы, я полежал бы еще пару минут. Мне всегда требовалось некоторое время, чтобы отойти ото сна. Сейчас же я резко поднялся на ноги, удалился от Тайсалы на некоторое расстояние и сделал несколько наклонов вперед, прогоняя дремоту.
— Оранстонцы никогда не сокращают имена, даже самые сложные, — сказал я, приглаживая руками растрепанные после сна волосы. — Это очень неудобно. Могу я называть тебя Тайса? Или Лала?
— Нет, — отрезала Тайсала.
В первое мгновение мне показалось, что на ее щеках появились небольшие ямочки, но я тут же понял, что ошибся. Она была очень серьезна.
— Ты выглядишь глупым, — сказала Тайсала.
Мы ехали рядом по широкой дороге. Вместе с нами в указанную деревню направлялись пятьдесят воинов, с которыми Тайсала проходила обучение. Их отправил с нами Хавернесс.
— Ты на самом деле производишь впечатление глупца, — повторила Тайсала, качая головой.
Я уже собрался скосить глаза и сказать какую-нибудь чушь, но она и без этого продолжала:
— Я даже догадываюсь, в чем дело. Трудно выглядеть умным, если у тебя такие ресницы.
— Спасибо за комплимент, — пробормотал я. — А мне всегда казалось, что глупости моему виду придает цвет глаз.
У нее тоже были карие глаза. Поняла ли она мой намек, я не мог определить.
— Может, лицо тут вовсе ни при чем, — произнесла Тайсала и отвернулась в сторону леса, делая вид, что разглядывает деревья. Но я успел заметить предательскую ямочку у нее на щеке. — Не исключено, что все дело в твоей комплекции.
Я расслабился. От осознания того, что она просто дразнит меня, с моей души словно камень свалился. Разговор с Тайсалой вообще очень помогал мне — и отвлекал от мыслей об умершем двоюродном брате, и бодрил, ведь ночью я почти не спал.
— По-твоему, все крупные люди глупы как пробки? — спросил я.
— Все считают, что здоровяки медлительные и недалёкие, — беспечным тоном ответила Тайсала.
Я обвел ее внимательным взглядом. Боевой конь, на котором она ехала, был худоват для такой высокой девушки.
По росту Тайсала была вровень со своим отцом, которого никто не назвал бы маленьким. Даже я, хотя на голову превышал его.
— Говоришь, здоровяки недалекие? — многозначительно переспросил я.
Тайсала слегка нахмурила брови.
Я рассмеялся.
— Наверное, тебе следовало выбрать себе коня покрупнее. На ослике с коровьими ножками далеко не уедешь.
Ее жеребец вовсе не походил на осла, но я переключил на него внимание для того, чтобы не увлечься личными оскорблениями.
— Лучше ездить на ослике с коровьими ногами, чем на тупорылом быке, — выпалила она.
Тупорылом? — подумал я и взглянул на своего Нарцисса. Жеребец, от которого когда-то шарахались хурогские конюхи, умиротворенно, спокойно и уверенно двигался вперед и действительно выглядел несколько смешно — с губ у него свисала трава. Не знаю, когда он успел пощипать ее. Ничто в нем не напоминало о грозном Стигийце.
— Его зовут Нарцисс, — обиженно ответил я. — Сначала узнала бы его имя, а потом обзывалась бы.
Сиарра, которая ехала по другую сторону от меня, захихикала.
— У тебя ужасный брат! — заявила ей Тайсала.
Сиарра многозначительно изогнула брови.
— Я? — спросила, обращаясь к ней, Тайсала. — Я вовсе не такая!.. Хотя многие считают меня грубой и беспардонной.
Сиарра заулыбалась во весь рот.
— Вполне согласен! — буркнул я. — Тот, кто осмелился назвать моего Нарцисса тупорылым, еще хуже, чем просто беспардонный грубиян!
— Ой, ой! Мы обиделись! — Тайсала ухмыльнулась. — Интересно, как долго тебе приходилось прикидываться дураком? — спросила она.
Сиарра подняла вверх руку, показывая пять пальцев, потом опустила ее и подняла еще раз, загнув три пальца.
Тайсала покачала головой.
— Целых семь лет! У меня на подобное не хватило бы сил!
— Не сомневаюсь! — ухмыльнулся я.
— Он всегда такой скверный, Сиарра? — спросила Тайсала.
Сиарра покачала головой и посмотрела в небо.
— Неужели? По-моему, хуже просто некуда! — ответила на жесты Сиарры Тайсала.
Общаться с Сиаррой умели немногие. Лучше всех — я и Пенрод. Старый конюх привык понимать своих подопечных по повадкам и жестам, наверное, поэтому и с Сиаррой давно научился разговаривать. Тостен понимал сестру хуже. А Бастилла вообще чувствовала себя неловко оттого, что та была немой. И часто просто избегала ее.
От мыслей о Бастилле мне стало не по себе. Я вновь и вновь вспоминал ночь, когда она предложила вступить с ней в близость. И лишь больше убеждался, что, отказав ей, поступил единственно верно.
Я влюбился впервые в возрасте пятнадцати лет в двадцатилетнюю дочь одного из конюхов Пенрода. Она была веселой и ласковой и вызывала во мне настоящий восторг. Когда мне исполнилось шестнадцать, моя возлюбленная вышла замуж за торговца из Тирфаннинга. Я понимал ее, но очень тяжело переживал наш разрыв. Впоследствии я спал еще с несколькими женщинами и пришел к единственному выводу: соитие без чувства взаимной любви отвратительно.
