Валерий Иващенко - Принцесса гоблинов
Маменька, правда, ворчала и беспокоилась, что любимая дочь однажды найдёт-таки приключений на свою попу — на что Женька вполне резонно отвечала, что никто и никогда не знает, где соломки надо подстелить. Да и жить вечно, в общем-то, она не собирается — после таких слов маменька всегда менялась в лице и вся исполненная негодования отправлялась в другую комнату. Интересно, как она сейчас?
Под крышкой фарфоровой салатницы обнаружилось именно то, что отобедавшая девица и ожидала — мобильный телефон непонятной фирмы. Угу, оркен-крафтверк, подумаешь! Однако столбик индикатора прыгнул вверх, показав что в сеть мобилка влетела как намыленная. И не озаботившись всякой чепухой вроде операторов или роуминга, Женька бестрепетною рукой набрала номер да и направилась пока что обратно в холл.
Естественно, маменька отозвалась не сразу. Зато после первых изумлённо-радостных ахов и восклицаний сразу же задала популярнейший вопрос, наверняка набивший оскомину всем без исключения мобилкам — ты где? А на осторожный ответ, что мол, в Зачарованном Замке, в безвременье, та озабоченно поинтересовалась температурой и не подташнивает ли?
Нет, не улыбнуться тут было попросту невозможно. В конце концов передав привет всем и ничуть не заинтересовавшись новостями, Женька послала маме самый большой чмок, какой только и мог пролезть по мобильной связи, а потом довольно бесцеремонно распрощалась и отключила связь.
Самое что интересное — стрелки на чуть пожелтевшем циферблате слоновой кости за время болтовни чуть сдвинулись и теперь показывали двадцать минут пятого. Чудные дела, и странные ж тут тараканы в голове… Женька с хрустом припечатала мобилку о перила, опустила остатки в с готовностью подставленную перчатку рыцарских доспехов и пошлёпала на второй этаж. Если верить предчувствиям, вот эта дверь на галерее, откуда так и веяло чем-то уютным, должна вести в спаленку.
Что ж, а вполне и даже очень. Правда, кровать под златотканым балдахином размерами и вычурностью превосходила размерами и изяществом даже маменькино сооружение в Гнезде Серой Ласточки.
— Но в конце-то концов, я здесь королевна? — Женька устало плюхнулась на край, попрыгала, а потом на четвереньках поползла куда-то в сторону подушки.
И уже обняв её по неизменной привычке, она всем восхитительно чистым телом принялась нежиться в свежести постельного белья. Естественно, не чадящие и не излучающие факелы по стенам сами собою притухли. Но лохматая и неимоверно пушистая после фена рысь таки успела прискакать раньше и свернуться калачиком у ноги раньше, чем хозяйка медленно позволила укутать себя спокойному и безмятежному сну.
Отпуск у меня, понятно? Отвалите…
Отражение по ту сторону зеркала шевельнулось уже как-то совсем невпопад с оригиналом. Размылось на миг, потекло куда-то в сторону в своевольной претензии на самостоятельную жизнь. Зачем-то показало язычок, потом своенравно изобразило неприличный жест. А потом уж и вовсе, вопреки всякому здравому смыслу, шагнуло из глубины настречу…
В это утро Женька проснулась с незабываемым ощущением. Что-то должно было сегодня случиться, причём непременно светлое и обязательно хорошее! И от одного этого ярче разгорались огни, резче и чётче становились краски, а ароматы цветущих растений а-ля маменька плыли по воздуху благородными облачками.
А ещё, в это утро она поняла, что наотдыхалась до не хочу. В самом же деле, целых пять дней для такой деятельной натуры, как леди Джейн — и без пакостей? — это уже, право, чересчур. А посему, вместо утренней разминки-обязаловки, устраивать которую после подъёма прямо-таки вынуждала беззастенчиво грызущая совесть, Женька устроила себе хорошую пробежку по коридорам и галереям замка. Да с прыжками-кувырками, вышибанием условных мозгов условным супостатам, прячущимся то под защитой якобы замерших рыцарских доспехов, то замаскировавшихся до поры под недвижные статуи в нишах или простенках.
В самом деле, разгром сзади оставался преизрядный. Более впечатлительную натуру нежели тёмный рыцарь, которого Женька на днях, в порыве хорошего настроения, своею властью повысила до Хранителя Чёрного Замка, таковой промчавшийся ураган мог бы и довести до отчаяния. Однако, тот невозмутимо шествовал следом, старательно поправляя разрушения, причинённые столь выдающимся стихийным бедствием, как хозяйка.
Первой надоело кошке. В самом деле, какой смысл драть когтями золочёное и лакированное дерево мебели, добросовестно и старательно потрошить подушки и пуфы, когда стоит только на миг отвернуться — а молчаливый чёрный великан уже всё исправил!
Женька как раз подшибла в падении с подсечкой последнюю попавшуюся по пути вазу с каким-то невообразимо ярким и пахучим фитодендроном, а потом ещё и старательно размолотила кулаками и пятками. Огляделась подбоченясь — чего бы ещё учудить? И поглядев на разочарованную результатами столь прилежно учиняемого погрома рысь, старательно представила: а какие под вон той лестницей шикарные погреба со всякой всячиной! И какие там замечательые крысы живут — и даже попадается мелкая нечисть приемлемых размеров!
Кошка, вдохновенно терзающая напольный ковёр в холле, разом насторожилась и даже подобралась. Прислушалась в нужную сторону, и тут же с воинственным воем упрыгала туда. Что ж, сегодня поголовью вредителей будет нанесён изрядный ущерб…
А хозяйка всего этого безобразия представила, что уходящийв темноту боковой коридор приводит прямо в гимнастический зал, и решительно направилась туда. Замыслила, правда, без подробностей, полагаясь на воображение и работу подсознания. И потому застыла на пороге, промаргиваясь от удивления, как впервые открывший глаза котёнок.
Больше всего это напоминало тренировочную комнату какого-нибудь японского самурая. Гладкие деревянные полы с простым ковром посередине. Тонкие стены, балки и опоры, а в одной стене проём прямо в цветущий вишнёвый сад — ну прямо так и казалось, что сейчас вон оттуда явится этак неслышно злой якудза в кимоно. Поклонится церемонно с непроницаемой и злобной азиатской физиономией — а потом примется шинковать Женьку в капусту своей остро наточенной катаной.
Но обошлось — видимо, фантазия у Женьки не настолько ещё оказалась болезненной. Такой замечательный феномен, как впервые обнаруженный выход из замка наружу — да не в ночь с позёмкой — решено было оставить напоследок. Сладкое всегда на десерт! Зато вот огромное, в полстены зеркало, заинтересовало её до крайности. Это что же, вытворять всякие приёмы и в это время на себя глазеть — то ли оттачивая мастерство, то ли просто по-нарциссовски любуясь?
