Иар Эльтеррус - Утро черных звезд
— Мы ждем уже шесть дней, — справедливо возразил Учитель. — Боюсь, если через короткое время что-то не изменится, корабли могут призвать обратно. Работы очень много, понимаете ли.
Агор искоса глянул на Учителя.
— Вы непоследовательны, — заметил он. — Сначала объясняете детям, что Единый учит терпению, а теперь торопите нас. Воспользуйтесь своим же советом — сидите и терпите.
— Я не имею права приказывать другим кораблям, — грустно сказал Учитель. — Вы должны это понимать. Нам дали их в помощь лишь потому, что эта станция очень важна. Но они не могут ждать ее тут вечно.
— А сколько они еще могут ждать? — спросил Стовер.
— Трое локальных суток, — развел руками Учитель. — Потом останемся только мы. А моим ребятам со станцией не справиться. Она уже уходила от нас. Уйдет и теперь.
— Агор, у нас есть шанс… совместить зеленое и соленое? — спросил Стовер.
— Есть, — безмятежно подтвердил математик. — В теории они должны были оказаться в этой точке еще четверо суток назад. Думаю, что они скоро появятся. Не могут не появиться.
— Ох, спаси, Единый… и сделай так, чтобы появились, — Учитель молитвенно возвел глаза, Стовер невольно поморщился. Интересно, этот ублюдок сам верит в то, что говорит, или притворяется? Надо у палача спросить. Палач с Учителем уже беседовал. Этакий получился благостный и обстоятельный палач. Но, кажется, все-таки с двойным дном.
— Они тут появятся, уверяю вас. Хотя бы потому, что не ждут подвоха там, где он есть, — Аран посмотрел на Учителя, тот потупился. — Мы не говорили, что включили в формулу, которую им дали, маленькое и симпатичное построение, которое называется «моноид»?
— Что это значит? — спросил Стовер.
— Только то, что для них эта часть формулы будет незначимой, они просто не обратят на нее внимания. Откуда им знать, как этот фрагмент работает на самом деле? Это же седая старина, практически архаизм — такие вычисления давно уже никто не использует на практике, разве что теоретики иногда к нему прибегают. Или те, кто учится. Оно просто уже почти никому не требуется. Вот его и сочтут вспомогательным элементом. В том участке фрагмента этот модуль выглядит совершенно невинно.
— Последовательности? — спросил Стовер. Оказывается, что-то все-таки в памяти сохранилось. Обнадеживает.
— Да, — кивнул Аран. — Примерно так, правда, посложнее. Пилот, конечно, придурок, но подстраховаться не мешало.
* * *Десять кораблей Братства и катер, который занимал Стовер со своей командой, находились на орбите необитаемого мира, в котором Учитель и подростки уже побывали один раз. Признаться, Учителя сильно удивило, что место, выбранное братьями-математиками, окажется им знакомым, но в ответ на его вопрос, почему именно этот мир, Агор и Аран пожали плечами. Да, это расчетная точка, и станция в ней окажется. Обязательно. Почему в ней? Потому что это заложено во фрагмент уравнения, которое использует пилот. Почему именно эта точка? Она показалась наиболее удачной.
— Очень смешно получается, — сказал Учитель, когда они вышли на орбиту и перестроили корабли в боевой порядок Братства — центровой корабль и две «ветви», как их назвал Учитель. Ветвь силы и Ветвь мудрости.
— Что именно получается смешно? — не понял Стовер.
— Мы тут были, и отсюда от нас что-то улетело, но мы тогда первый раз садились, и так и не рассмотрели, что же именно. Тут был какой-то корабль, маленький, он взлетел от того холма… с разноцветными дорогами.
— А он случайно не был похож на наш? — как бы невзначай спросил Стовер.
— Мы не смотрели. Дети находились в амортизационных креслах, а я управлял этой посудиной, — Учитель поморщился. — Мне было не до смотрин, только не разбиться. Эх, сюда бы хоть один корабль Железной Сотни… Ваш-то, конечно, получше будет, но там уж больно боевая станция хороша, мощная. Да и условия. Корабли большие, места много, есть, где развернуться.
При упоминании о боевой мощи кораблей Сотни Стовер усмехнулся про себя. Да уж. Мощь там действительно… порядочная. Конклав на редкость агрессивен и бесцеремонен, и корабли имеет соответствующие. По сравнению с катером, конечно, полная ерунда, не говоря уж про секторальную станцию, но если сравнивать корабли Сотни и это корыто, то корыто будет, вне всякого сомнения, в проигрыше.
— А запись, случайно, не велась? — спросил Стовер.
— Не велась, будь она неладна! Если бы велась, я бы вам сказал. А почему вы спрашиваете? — с опозданием удивился Учитель.
— Потому, что последние события убедили меня в том, что случайностей не бывает, — задумчиво сказал Стовер. — Смотрите сами. Разве может быть случайностью то, что мы, борцы за одну идею, встретились? Миллиарды километров, миллиарды миров, триллионы людей — а наши корабли нашли друг друга в пространстве. Это не может быть случайностью, в этом чувствуется рука Единого. Так же, как и то, что у нас оказалась одна и та же благая цель. И теперь я ищу знаки, понимаете? Знаки, которые способны подсказать нам что-то важное. Может быть то, что вы были на этой планете и снова сюда вернулись — это тоже знак? И тот корабль, который вы заметили — тоже?
Такие разговоры с Учителем велел вести палач, для укрепления контакта и дружбы. Сказал — на всякий случай. Потому что в Учителе он, как это не странно, до сих пор окончательно не уверен.
Пока Стовер говорил, посвященный согласно кивал.
— Верно, это верно, — согласился он. — Похоже, вы действительно правы.
— Вот поэтому я и хочу понять, что это мог быть за кораблик, — закончил Стовер.
— Знаете, а ведь тут было кое-что еще, — вдруг просиял Учитель. — Когда мы только выходили на орбиту, с другой стороны планеты заметили вспышку! Гигантскую вспышку! И не на планете она была, а, кажется, даже в космосе!..
— Да? Это интересно, — Стовер повернулся к Учителю. Они сидели в рубке управления «Лунного Света», поэтому поворачиваться пришлось, протаскивая коленки через узкое пространство между креслом с убранным подножьем и громоздкой приборной панелью, стоящей на массивном постаменте. — А как она выглядела?
— Облако… знаете, словно вспыхнуло огромное, опаловое облако, а потом в одно мгновение растаяло. Мы сначала решили, что это в атмосфере.
Стовер замер, как громом пораженный.
— Как вы сказали? — переспросил он.
— Опаловое облако, светящееся. Оно вспыхнуло и исчезло, — послушно ответил Учитель. — Наверное, все-таки какое-то атмосферное электричество… хотя я не уверен.
Как же, подумал про себя Стовер.
Электричество.
Знаем мы такое электричество.
Он был одним из немногих живущих людей, которые воочию видели корабли Сэфес. Чудовищных размеров опалово светящиеся плазмоиды. Даже секторальная станция рядом с таким монстром — песчинка. От ста до трехсот километров в сечении опаловое облако, которое материально и нематериально одновременно. И где-то в глубине или, по чьей-то версии — во многих точках сразу — погруженные в стасис тела. Псевдо-люди. С работающим в невозможном для человека режиме мозгом, непонятно как живущем в обратимо мертвом теле. Подойти к такому кораблю ближе, чем на тысячу километров, не удавалось еще никому — да и то, те корабли, к которым подходил на это расстояние сам Стовер, были пустыми. Их экипажи в это время собирали свои сознания и тела воедино внизу, на планетах. А у кораблей метались казавшиеся крошечными энергетические сгустки — те самые «собаки», как их назвал тот альбинос… Говорят, что корабли у Сэфес живые, что они размножаются, отпочковываясь друг от друга. А что происходит на самих кораблях, не знают даже Встречающие. Считается, что человек не сможет понять, что такое полное слияние — сознание не выдержит. Или слов не хватит, потому что понятий, чтобы это описать, не существует.
