Джонатан Стрэн - Драконы
Здесь все осталось по-прежнему: дракон ревел и рычал, Брунгильда душераздирающе вопила. Поднявшись на вершину холма, Борк увидел, что дракон щекочет Брунгильду крылом. Великана почти не удивило, что за минувшие два года Брунгильда ничуть не изменилась: ее платье было все так же расстегнуто, обнаженную грудь по-прежнему опаляло солнце и обдувал ветер, но ее кожа не обветрилась и не загорела. Борку показалось, что он сражался с драконом лишь вчера, и он с улыбкой вышел на знакомое плоскогорье.
Первой его заметила Брунгильда:
— Помоги мне! Ты будешь четыреста тридцатым рыцарем, решившим меня освободить. Это воистину счастливое число.
И тут она узнала Борка:
— А, это опять ты. Ну что ж, пока дракон сражается с тобой, я хоть отдохну от щекотки.
Борк ничего не ответил — он пришел сюда для того, чтобы сразиться с драконом, а не для того, чтобы освободить Брунгильду.
Дракон равнодушно взглянул на Борка:
— Мне пора спать, а ты мне мешаешь.
— Рад слышать, — ответил Борк. — Ведь ты уже два года мешаешь мне и спать, и бодрствовать. Помнишь меня?
— Конечно, помню. Ты единственный рыцарь, который меня испугался.
— Ты и в самом деле в это веришь?
— Не важно, верю я или нет. Хочешь убить меня?
— Едва ли я смогу это сделать, — ответил Борк. — Ты куда сильнее, а я не знаю даже, как сражаться с равным по силе. Самые сильные из моих противников были вдвое слабее меня.
Огоньки в драконьих глазах вспыхнули ярче. Дракон, сощурившись, внимательно посмотрел на Борка.
— Неужели? — спросил он.
— Да. И особым умом я не отличаюсь. Не успею я что-нибудь придумать, как ты уже угадаешь мои мысли.
Дракон сощурился сильнее, глаза его вспыхнули еще ярче.
— И ты не хочешь вызволить эту красавицу? — спросил он.
— Мне она больше не нужна, — ответил Борк. — Когда-то я любил ее, но то было давно. А сейчас я пришел, чтобы сразиться с тобой.
— Так ты ее больше не любишь? — спросил дракон.
Борк чуть было не ответил: «Нисколько», но вовремя прикусил язык. Он вспомнил слова старухи: дракону нужно говорить правду.
Борк постарался заглянуть в свою душу и понял: хотя дракон когда-то показал ему истинную сущность Брунгильды, прежние чувства не желали легко умирать.
— Я люблю ее, дракон. Но из этого ничего не выйдет, потому что она не любит меня. Страсть к ней еще живет в моем сердце, но я не стану домогаться ее.
Брунгильда слегка обиделась.
— Впервые в жизни слышу такую чушь, — капризно сказала она.
Но Борк не обратил на нее внимания: он не сводил взгляда с дракона, глаза которого теперь пылали ослепительным светом. Дракон так сильно сощурился, что Борк подумал: а видит ли он что-нибудь сквозь эти щелочки?
— Что, глаза болят? — спросил Борк.
— Думаешь, ты вправе меня расспрашивать? Вопросы здесь задаю я.
— Тогда спрашивай.
— Скажи, о чем я больше всего хочу у тебя узнать?
— Трудный вопрос, — ответил Борк. — Я ведь мало в чем смыслю, а тому немногому, что сумел узнать, научился у тебя.
— У меня? И чему же ты научился?
— Я узнал, что меня никто не любит. Те, в чьей любви я не сомневался, на самом деле лгали. Еще я узнал, что, хотя я большой и сильный, у меня мелкая душа.
Дракон мигнул, огонь в его глазах слегка потускнел.
— Ах! — вздохнуло чудовище.
— Почему ты вздыхаешь? — удивился Борк.
— Просто так. Неужели каждый вздох должен что-нибудь значить?
Брунгильда вся истомилась в ожидании битвы:
— Долго вы еще будете вести пустые разговоры? Рыцари, которые раньше сюда приходили, бились достойно. Сколько в них было мужества и отваги! А ты, Борк, просто стоишь перед драконом и болтаешь о том, какой ты несчастный. Почему ты не начинаешь сражение?
— Ты хочешь, чтобы я поступил, как другие рыцари? — спросил Борк.
— Да. Вот это настоящие храбрецы! — воскликнула Брунгильда.
— Они были храбрецами, а стали мертвецами.
— Только трус может так говорить, — сердито бросила она.
— Я и есть трус, — ответил Борк. — Все это знают. Как ты думаешь, почему я сюда пришел? Потому что от меня никакого проку. Кто я такой? Да просто безмозглый чурбан, способный лишь убивать людей по приказу короля, которого терпеть не могу.
— Не забывай, ты говоришь о моем отце! — возмутилась Брунгильда.
— От меня никакого проку. Если я погибну, всем будет только лучше.
— Тут я с тобой согласна.
Но Борк не слушал Брунгильду — кончик хвоста дракона вдруг прикоснулся к его плечу. Глаза дракона больше не пылали ослепительным светом, они почти погасли, но когтистая лапа потянулась к Борку.
Борк взмахнул топором, дракон увернулся — и сражение началось.
Как и в прошлый раз.
И так же, как в прошлый раз, под вечер дракон схватил Борка.
— Ты боишься смерти? — спросил дракон.
Этот вопрос он уже задал Борку два года назад.
Борк чуть было не ответил: «Боюсь», как и в прошлый раз, ведь этот ответ тогда спас ему жизнь. Но потом он вспомнил, зачем сюда пришел. Он заглянул в свое сердце и увидел: хоть его и страшит смерть, жизнь страшит его куда больше.
— Я пришел сюда, чтобы умереть, — сказал Борк. — Я по-прежнему этого хочу.
Глаза дракона загорелись, и Борк почувствовал, что когти, которые его держали, слегка ослабили хватку.
— Что ж, сэр Борк, я не могу оказать тебе эту услугу. Я не могу тебя убить.
И дракон отпустил его.
Борк не на шутку рассердился.
— Ты обязан меня убить! — закричал он.
— Это еще почему? — спросил дракон.
Словно забыв о Борке, он крошил лапами камни.
— Я хочу умереть от твоих когтей!
— У тебя нет на это права. Умереть таким образом — особая честь, — возразил дракон.
— Если ты меня не убьешь, я убью тебя!
Дракон зевнул со скучающим видом, но Борк не собирался отступать. Его топор вновь засвистел в воздухе, и дракону пришлось уворачиваться.
Сражение продолжалось в малиново-красных лучах предзакатного солнца. Но теперь дракон даже не пытался убить Борка, а лишь не подпускал его близко. Наконец великан выбился из сил; на душе его было скверно.
— Почему ты не сражаешься? — хрипло дыша, крикнул он дракону.
Дракон тоже порядком устал:
— Послушай, человечек, почему бы тебе не оставить эту затею и не вернуться домой? Я выдам тебе грамоту, в которой удостоверю, что сам попросил тебя уйти. Тогда уже никто не назовет тебя трусом. Уходи, оставь меня в покое.
Дракон раздробил несколько камней, лег и стал зарываться в крупный песок.
— Эй, дракон, — не уступал Борк. — Совсем недавно я был у тебя в зубах и ты хотел меня убить. Старуха говорила, что моя единственная защита — правда. Должно быть, я тебе соврал. Но когда и в чем? Объясни!
