Валерий Теоли - Убийца шаманов (СИ)
– Бал-Ар, – я кивнул на торчащий дубовый пень и ступил на безжизненную поверхность Лысого Холма.
Ступать по твёрдой почве легко. Дождь миновал эту местность, всюду сухо. Блин, даже листья на земляную возвышенность почти не падают. Синекожие оправданно считают такие места гиблыми. Холм – кусочек безжизненной пустыни. Удивляюсь, каким чудом здесь дуб прижился. Без колдовства не обошлось. То ли эльфы наколдовали, то ли… больше и некому. Длинноухие доки в друидизме и магии растений. Нафиг им дуб сажать, хотелось бы знать. Не с ведьмой, случайно, связана их здешняя садово-магическая деятельность?
До пенька мы дошли без приключений. Я по пути подобрал кусок древесины на всякий пожарный. Вдруг холм духи стерегут? Лоа огонёк не любят, а любая древесина горит замечательно, политая несгораемым маслом. Да и спокойнее внутри с факелом. Ночное зрение действенно при малейшем источнике света, в абсолютной темноте не увидишь ничего дальше вытянутой руки.
Здоровенный пень походил на громоздкую древесную палатку. Мы пролезли в небольшую щель между толстыми корнями и оказались в маленькой растительной пещерке. Стенки поражали твёрдостью, точно каменные.
Ветряной элементаль гудел посреди естественного помещения, похожий на ожившую тёмную колонну. Он протянулся от пола, заваленного нанесённым снаружи мусором, до низкого потолка. За ним едва виднелись вырезанные на дереве знаки, испугавшие теневых духов.
Прямые линии, пересекаясь, образовывали подобия тролльих костяных амулетов из клыков хищников. Острые концы линий не закруглялись, наоборот, они выдавались из замкнутого пространства рисунка, ещё более напоминая ощерившиеся зубы невиданных чудовищных черепов. Смотреть на них, и то неприятно. Понимаю Камати. От знаков веяло холодом Серых Пределов, я кожей чувствовал. Будто ткань нашего мира прорезали насквозь, и из мира мёртвых сюда проникали эманации потусторонних властителей.
Бал-Ар, очевидно, испытывал те же чувства. Он остановился, уставившись на знаки немигающим взглядом, и словно оцепенел. Дыхания не слышно, ну, точь-в-точь статуя, высеченная искусным резчиком. Абсолютно чёрная из-за маскировки, лишь блестят белки широко раскрытых глаз.
– Гм… – я толкнул ученика Трон-Ка локтем под рёбра.
Синекожий вздрогнул, сбросив оцепенение, и, крадучись, подошёл к причине страхов своих подчинённых и собственного.
В горле пересохло. Совершенно не хочется нарушать относительную тишину этого места звуками голоса. Кажется, скажешь слово, и разбудишь кого-то сильного и злого, обитающего здесь.
– Пустота под нами, – Бал-Ар поворошил ногой мусор под стенкой со знаками.
– Камати, пройдись-ка, – кивком я указал на землю, где рылся синекожий.
Перегнившие и прелые листья с мелкими веточками и слоем почвы взмыли вверх, взвихрились, подхваченные элементалем. На освобождённом от мусора участке выделялось неправильным прямоугольником очертание накрытого дубовой корой и увесистым камнем люка.
– Бал-Ар, как думаешь, ничего плохого не произойдёт, если мы отодвинем камешек и откроем вход? – облизнув пересохшие губы, спросил я.
Теневик опустился на корточки и провёл кончиками пальцев вдоль щелочек, при этом шевелил губами. Впал в транс, изучает люк.
– Безопасно, – внезапно распахнул он глаза, сверкнувшие в темноте неестественным белесым светом.
Подтверждая сказанное, он взялся за камень, но я остановил его, положив руку на плечо. У нас помощник, зачем утруждаться? Да и если тролль ошибся, мы не пострадаем. Элементаль распадётся на составляющих его сильфов, и всё. Соберётся потом. Конечно, если на него не набросится лоа, жаждущий поглотить стихийную айгату.
– Камати, открой ход, – распорядился я.
Наш смерч необычно медленно приблизился к камню, абсолютно гладкому окатышу без видимых магических обозначений, и аккуратненько приподнял вместе с корой и крышкой люка. Послышался вздох, будто с груди великана сняли тяжёлый груз. Из подземелья вырвался поток затхлого воздуха, в раскрывающемся отверстии показалась непроглядная тьма.
Из чёрного зёва хлынула омерзительная вонь, смешанная с неестественным холодом и напоминающая о разложившихся трупах месячной давности. Внизу уж точно не теплее, чем на поверхности.
Сопровождавший нас Акела зарычал, вздыбил шерсть. Мы оба чуем смрад смерти, идущий из глубин холма.
Повезло. Мы, верно, на пороге уютного ведьминого логова. Подобное амбре вкупе с холодком Серых Пределов признак её близости. Тьфу ты, сказал тоже. Правильнее – оно свойственно сэкке. Не удивительно, что убежище пропиталось её запашком. Впечатление, точно в пещере гниёт с дюжину мертвяков разной степени свежести. Исключать этого, правда, нельзя. Сэкка прежде всего руководствуется основным инстинктом каждого духа – голодом, и, будучи воплощённой, вероятно, делает запасы продовольствия.
Жестом я дал понять, чтобы Бал-Ар отошёл, и, положив на землю продолговатый кусок дерева, достал склянку с несгораемым маслом. Откупорил затычку, брызнул из узенького горлышка на импровизированный факел. Не успели капли долететь до дерева, как вспыхнули ярким бело-жёлтым огнём. Факел затрещал, разгораясь, а я поскорее закупорил бутылочку и вернул в ячейку на поясе.
Я сначала чуть не ослеп от света, залившего корневую пещерку. Жмурился, привыкая. Ночное зрение штука отличная, когда свет тусклый, от звёзд, к примеру. При источнике ярче слепнешь сразу.
Спустя несколько минут я, освоившись в светлой обстановке, посветил во тьму прохода. Ненавижу подземелья и пещеры. В них темно, сыро и умереть можно. При сложившихся обстоятельствах перспектива преждевременной смерти вырисовывается прям-таки до жути возможной.
Нет, ну, чего бояться-то? Подумаешь, трупами смердит. Лаз удобный вполне. Вертикальный почти, зато с выступами-камнями по бокам и корнями, за которые хвататься при падении сами предки велели. Подёргал – довольно крепкие отростки, узловатые, за верёвку сойдут. Трухой не рассыпаются, и то хорошо.
«Лаклак, слышишь меня?»
«Слышу, слышу, не ори, – проквакал в моём сознании наш штатный телепат. – После той гадости в лесу у меня череп раскалывается. Думай потише, а?»
«Да без проблем! Сможешь наладить мыслесвязь между мной, Бал-Аром, Алисией, Варк-Даном и моими бойцами? Ты в порядке ведь?»
«Угу, в порядке, не считая головной боли. Попробую, Кан-Джай».
«Мне определённость нужна. Сможешь или нет?»
В голове у меня зашумело и закололо иголкой затылок, напрочь выбив все мысли. Своеобразный белый шум, блин. Затем буря «помех» улеглась, и я услышал аэромантку, и не просто её направленное ментальное сообщение, а отголоски эмоций. Она беспокоилась, ей было страшно и интересно одновременно. Такой вот «букет» получался, приправленный догадками о Лысом Холме и пустотах в нём.
