Вера Окишева - Когда в сердце пылает любовь
— А где остальные тени? — всполошилась я, в страхе оглядывая храм, боясь под обломками увидеть не только тела тёмных, но и серые плащи наших соратников.
— Не знаю, но их точно нет. Пойдём, Хэни. Я не могу удержать стихию. Земля считает, что нужно уничтожить это место.
Я согласно кивнула, махнула рукой отряду, а сама, держась за руку владыки, поспешила наверх. Земле лучше знать, как хоронить своих детей, даже если они пришли из другого мира.
С другой половиной теней мы встретились у самых ворот, где они ждали нас, не желая оставлять в мёртвом городе тёмных. Я с содроганием смотрела на тела тех, кого отравила Паучиха. А ведь эту участь мог разделить и Хани. Я не понимала, почему именно в тёмную он должен был влюбиться. Или такова судьба Ясилов — быть не как все? Искать себе пару не в своём окружении?
Мы спешили выбраться на поверхность, хотя я чувствовала усталость. И лишь обваливающиеся своды тоннеля за нашими спинами подстёгивали, открывая второе дыхание. Ближе к выходу нас встретили орки, и продвижение стало быстрее, так как меня взял на плечи один из самых сильных воинов и просто помчался вверх по тоннелю. Владыка замыкал, уговаривая свою стихию подождать ещё немного. Именно благодаря ему тоннель не рухнул сразу, а словно подгонял нас, методично закрывая вход в проклятое царство.
Никогда так не радовалась прежде, как сейчас, оказавшись на поверхности и отъехав на орке на приличное расстояние, с которого было видно, как обрушилась гора. Я рассмеялась, поздравляя всех с победой.
Мой мир под лучами солнца словно искрился, переливаясь радужными красками. Мне казалось, что я огромная птица, облетающая всю планету, заглядывающая на все континенты и видящая только радость и счастье. Тёмные эльфы исчезли с лица земли. Не было больше власти Чёрной богини, как и присутствия исчадий хаоса. Я словно держала в руках хрустальную бусину, прозрачную и искрящуюся. Даже присутствие големов, которые не знали, что им делать без приказов бывшей хозяйки, нисколько не пугали. Наоборот, я радовалась и им, приказывая превратиться в обычные скалы, как знак нашей победы.
— Хэни, что с тобой? — встревоженный голос Тантриона вернул мне чувство реальности.
А я продолжала тихо смеяться, счастливо смотря на самого прекрасного мужчину. Порывисто обняла его за шею и поцеловала, чувствуя, как он, заразившись моим весельем, кружит меня и отвечает на поцелуй.
— Я люблю тебя! — прокричала я, запрокинув голову, раскинув руки в стороны. — Люблю больше жизни!
— Она пьяна? — тихий вопрос просто обрушил меня на каменные скалы. Я подавилась смехом и обиженно оглянулась на отряд орков, в сомнении следящих за мной. Впереди всех стояли трое выделяющихся яркой экипировкой воинов, вот один из них и задал этот вопрос.
— Возможно, — ответил другой орк.
— Эльфы все странные на голову, — добавил третий.
Кажется, они не понимали, что я знаю их язык и прекрасно слышу.
— Но она же фэйари, — в сомнении добавил первый.
На их зелёных лица осуждение было столь явным, что я стушевалась. Опять опозорилась и перед кем! Перед орками. Так низко я ещё не падала. Но и объяснить своё пьянящее чувство безграничного счастья я не могла. Просто так легко и на душе, и в самом теле.
Тантрион, кажется, тоже слышал орков, потому что поставил меня на землю, обнял и тихо попросил не расстраиваться.
Через час мы собрались в нестройный отряд и отправились в обратную дорогу. Я узнала от орков, что Хани уже отбыл домой. Обидно, что он не подождал нас, но, видимо, тёмной требовались лекари, иной причины поведения брата я не видела. Он же меня любит, значит, должен был переживать за меня.
По пути в зелёные владения эльфов заехали к оркам, где шаман непристойным образом предлагал мне мужей взамен на проливные дожди. Даже заверения Тантриона, что со смертью Тёмной Богини степь оживёт, он не слушал. Мы с моим владыкой от орков просто сбегали, чтобы ещё чего не предложил этот явно сошедший на радостях с ума старик. У меня будет только один муж и это Тантрион, который так восхитительно меня ревновал. Неужели он думал, что я выберу кого‑то вместо него? Какие глупости. Мне нужен только мой король.
Через неделю
— Мама, конечно, ругала меня. И не посмотрела даже на то, что меня чествовали как героя, с коня стянула и домой поволокла. Заставила принять ванну и переодеться в платье, — я грустно вздохнула, подперев руками голову. Не хотелось продолжать рассказывать моё триумфальное возвращение домой. — Говорит, что я опозорила семью. Одна среди мужчин, ещё и с орками общалась. А я, между прочим, не одна была, и меня папа отпустил.
Мастер Брентиэль скрипяще рассмеялся, с трудом удерживая курительную трубку одной рукой, второй вытер слёзы, выступившие из его затуманенных глаз.
— Ну развеселила, — похвалил он, затянулся и выпустил клубы табачного дыма. — Давно так не веселился. Значит, узнал‑таки тебя владыка. Ну, знать, любовь его крепка к тебе.
Я кивнула, счастливо расплываясь в улыбке.
— Я знаю, — отозвалась, но, вспомнив слова мамы, скуксилась. — Вы поможете?
— Мало ещё. Продолжай, — повелел мастер, махнув на меня трубкой. Я расстроенно рассматривала деревянную столешницу прилавка.
— А что ещё‑то рассказать? И так уже рассказала всё с самого начала.
— Ну а как же иначе! — не разделил моей печали мастер. Он, в отличие от меня, был в прекрасном расположении духа. — Ты же от меня такую услугу требуешь. Какова работа, такова и плата. Давай, расскажи про невесту своего брата.
— Да что про неё рассказывать, — ещё больше расстроилась я. Про ДарриШэль вообще говорить не хотелось. — Противная, ревнивая, вечно ко мне придирается. Из‑за неё я с братом не могу спокойно поговорить. Глазищами своими белёсыми сверкает, словно убить меня мечтает, а ещё липнет к Хани, просто проходу не даёт ни дома, ни на службе.
— Белёсыми? — переспросил меня Брентиэль.
Я опять кивнула. Зачем я её вылечила? Если бы не брат… Тёмная ещё и каждый раз угрожает мне расправой, считая, что я не имею права любить своего брата. Это только её прерогатива, её право. Она за неделю вынесла мне мозг со своей ревностью, так что я решила сбежать к любимому во дворец, нарушив запрет матери. Собственно, за этим я сюда и пришла, и времени у меня оставалось всё меньше. Скоро меня хватятся и пиши пропало всей моей затее.
— Я избавила же её от яда Паучихи, и теперь она становится светлой эльфийкой. Первыми изменились глаза, были жёлтые, теперь они у неё светло — серые, практически прозрачные. Может, конечно, ещё потемнеют, я не знаю. Ну так вы мне поможете или нет? — жалобно спросила у мастера, видя, что он в принципе не против, просто растягивает удовольствие.
