Совсем не герой - Лен Ванесса

Отогнав воспоминания об оковах на собственных руках и ногах, девушка взяла железный браслет, чтобы получше рассмотреть замочную скважину. Пульс Ника ускорился под ее пальцами.

Внезапно близость его тела начала восприниматься особенно остро, как и прижатые почти в поцелуе губы к макушке. Пространство между ними практически отсутствовало, отчего они оба ощущали тепло друг друга. Обтягивающая футболка была такой тонкой, что казалась практически второй кожей, позволяя рассмотреть каждый напряженный мускул.

– Давно тебя тут держат? – хрипловато поинтересовалась Джоанна.

– Несколько недель, – ответил Ник.

– Недель? – с ужасом переспросила она.

Элеонора получила его в распоряжение уже столько времени назад? Что она могла сотворить с ним за такой срок?

– Меня привезли сюда на карете, запряженной лошадьми. Мы переместились в прошлое, верно?

– Да, сейчас тысяча восемьсот девяносто первый год, – сообщила Джоанна, вызвав у собеседника восторженный выдох, совсем как тогда, когда они увидели новые здания Лондона. Вот только для Ника с тех пор прошло уже несколько недель. – Она тебя допрашивала? Пытала?

– Она? – озадаченно повторил Ник. – Ты говоришь о той женщине, которая тебя привела? Я ее почти не видел.

Джоанна выдохнула, ожидая почувствовать облегчение. Однако оставалось слишком много вопросов без ответа. Зачем Элеоноре потребовался Ник? И почему она сделала из него героя в прошлый раз? С какой целью заперла пленников вместе?

– Где ты научилась вскрывать замки́? – поинтересовался он.

Джоанна посмотрела на него и увидела искорки в темных глазах. Ник старался отвлечь ее от мрачных мыслей. Она попыталась улыбнуться в ответ, после чего сосредоточилась на задаче. Замок выглядел слишком большим для коротких шпилек.

– Бабушка научила. Мы с Рут и еще одним кузеном, Берти, тренировались в форме игры.

– Кто быстрее?

– Нет. – Джоанна невольно улыбнулась, в этот раз искренне. – Двоюродный брат не любил, когда кто-то мог проиграть. Поэтому бабушка просто запирала в ящики шоколадки. Кто вскрывал замок, получал их. Таким образом приз оказывался у любого, освоившего навык.

– Мой младший брат Робби немного похож на Берти, – прокомментировал Ник. – А сестра Алиса – на Рут.

Джоанна удивленно заморгала, поднимая на него глаза. Ей казалось странным разговаривать с ним о родных именно тут – в том месте, где они погибли. Где прямо у нее на руках истекла кровью бабушка. Хотя в нынешнем воплощении Ник ничего и не помнил.

Джоанна осторожно прикоснулась к его предплечью, стараясь не задеть натертые участки кожи, и прошептала:

– Ты скучаешь по ним.

– Да, – кивнул Ник. – По всем. По маме, сестре Мэри. Раньше я всегда провожал младших до школы. – Он нахмурился. – Боже, в этом времени я еще даже не родился. Да что там, даже дедушек с бабушками нет в проекте.

Джоанна прекрасно помнила это ощущение. Впервые прыгнув в прошлое, она чувствовала себя потерянной, потому что попала в тысяча девятьсот девяносто третий год, до своего рождения, до того, как отец эмигрировал в Англию. И знала в том времени только Аарона.

– Извини, что не получилось вернуть тебя домой.

– Та блондинка… – нерешительно начал Ник, заглядывая собеседнице в глаза. – С которой ты разговаривала. Я слышал, ее зовут Элеонора, верно?

Он не помнил свою мучительницу, выковавшую из него героя в прежней хронологической линии. Эта мысль казалась странной и тревожной.

– В мире монстров она обладает большой властью, – объяснила Джоанна. – И подчиняется только самому Королю. Думаю, ее план заключается в изменении линии времени, чтобы создать ту версию, которую мы видели из кафе.

– С фургоном, полным трупов, – произнес Ник и стиснул челюсти так, что выступили желваки.

Элеонора отозвалась о том альтернативном Лондоне как об идеальном мире. Но Джоанна позаботится, чтобы его никогда не было.

– Она хочет воплотить ту версию в реальность, изменив хронологическую линию.

– Мы помешаем, – так твердо заявил Ник, что она почти ему поверила. Когда его прямой взгляд посуровел, ей стало ясно, что они представляли одну и ту же картинку: мертвых людей. – Не понимаю, как можно хотеть сотворить подобный мир. Убийства при свете дня, тела в полицейском фургоне. Кто пожелает жить в таких условиях?

Джоанна опустила глаза. Чтобы ответить на вопрос, пришлось бы рассказать о монстрах. А если она это сделает, то потеряет Ника. Опять. Когда бабушка сообщила ей всю правду, то тем самым побудила внучку сбежать из дома. Слишком уж страшно было поверить.

В нынешней хронологической линии Джоанна уже лишилась Аарона. Только недавно она признала истинную цену этого – наполовину разбитое сердце. Не хотелось даже думать о потере Ника, которая окончательно добьет ее. Она просто не вынесет нового удара. Слишком много уже пришлось пережить.

Джоанна открыла рот, чтобы заговорить, но почувствовала, как подступают слезы, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять почему. Потому что краем сознания она уже приняла решение. Возможно, еще во время разговора с Астрид.

Та сказала, что герой бы остановил катастрофу, если бы не вмешательство Джоанны. Из-за этого уже погибли многие люди. И погибнут еще больше.

Она верила, как верила Астрид, сражаясь бок о бок с Ником, что он спасет мир. Элеонора могла превратить его в героя по собственным причинам, но в нем были задатки истинного лидера.

Джейми как-то сказал, что воплотившая легенду в реальность женщина думала, будто никто не сумеет ее остановить. Но она была неправа. Потому что допустила при эксперименте ошибку. Совершила фатальный просчет, недооценив Ника. Он оставался цельным несмотря ни на что, нес в себе стержень добра, который никто и ничто не могло согнуть. И обязательно докопался бы до скрытых мотивов своей создательницы, после чего пошел бы против нее и исправил бы сотворенное. И уже хотел заключить перемирие между людьми и монстрами.

А Джоанна развоплотила его.

– Ты слушаешь? – спросил ее Ник из настоящего.

Она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Даже если придется его потерять, думать только о себе эгоистично. Он заслуживает знать правду, нельзя скрывать от него нечто фундаментальное.

– В альтернативном Лондоне того беглеца убил не просто другой человек, – глубоко вдохнув, сообщила Джоанна. – Мы стали свидетелями кое-чего иного.

– Чего же? – уточнил Ник, вглядываясь в ее лицо своими умными глазами.

Даже если она больше ничего не скажет, со временем он и сам догадается об истинных обстоятельствах происшествия. Но ей все равно следовало выложить карты на стол.

Ее руки дрожали. Пытаясь скрыть это, она сунула их между коленями, чувствуя, как пересохло во рту, однако упрямо выдавила:

– Я не все тебе рассказала, хотя и должна была. – И после секундной заминки заставила себя продолжить: – Монстры крадут время человеческой жизни, чтобы путешествовать в другие эпохи.

Выражение лица Ника не изменилось, пока он вглядывался в глаза Джоанны, после чего переспросил:

– Что?

Она напряглась всем телом.

– Тот мир, который мы видели через окно кафе, – мир с телами в фургоне… Это мир, в котором правят монстры. Именно его и планирует создать Элеонора.

– Что ж, нам придется ее остановить, – практически без эмоций заявил Ник, по-прежнему выглядя спокойным. – Мы не можем этого допустить.

Джоанна пораженно воззрилась на него, а когда попыталась заговорить снова, голос ее подвел. Она поняла, что собеседник просто находится под воздействием шока и пока не успел отреагировать. Ник не относился к тем, кто кричал и впадал в ярость, но иногда проявлял то, что Элеонора назвала праведным гневом. Именно поэтому и был способен сподвигнуть охотников на уничтожение монстров. Поэтому и был способен стать героем – персонажем мифов, служившим источником ужаса.

– Что именно планирует Элеонора? – спросил Ник.

– Я… Я не знаю, – запинаясь, пролепетала Джоанна.