Владислав Сергеев - Господарь
— Командир, а наручники снимать?
— Оно тебе надо? Пусть так валяется, нам меньше работы будет.
— Как скажешь. Не повезло тебе, парень. Из ложечки, тебя кормить никто не собирается. Значит, ты, мужик, у нас объявил голодовку. А это нарушение режима. Так-с. У нас не санаторий. Хе-хе.
Собрав остатки сил, Ростислав прохрипел.
— Я требую адвоката.
Дверь, с громким металлическим лязгом, закрылась. В действительность происходящего верить не хотелось, однако боль, наполняющая всё тело, подсказывала правильный ответ. Попробовал расслабиться. Немного помогло, стало, хоть как-то терпимо. Попытался думать о чём-то хорошем. Есть в психологии такая практика, называется активное воображение, иначе — визуализация. Это помогает организму самоисцеляться. Стал представлять, что он, не на железной наре валяется, а лежит на пляже солнечного Кипра. У ног тихо плещет море. Лёгкий ветерок приятно освежает тело. Спустя пару минут, Ростислав забылся в спасительном сне.
Проснулся оттого, что трясли за плечо. Попытался открыть глаза. Удалось, только один. Над ним склонился уже знакомый прапорщик.
— Хотел адвоката? Туточки он, вставай.
Не без помощи попкаря[71], удалось принять вертикальное положение. Идти получилось самому. В одном, из соседних помещений, ожидал старинный приятель, адвокат Юрьев. С Ромкой Юрьевым, он познакомился, около восьми лет тому назад. Судьба свела их вместе, на почве любви к экстремальным видам спорта. В небольшом провинциальном городке, коим и является Ужгород, мужиков, любящих риск, жило не особо много. Посему, пути-дорожки смельчаков неизбежно пересекались, тем паче, выбор спортивных пристрастий, предоставлялся не богатый, пейнтбол да паропланы, вот, собственно, и всё. Эти двое, очевидно в детстве, не наигрались в войнушку, или же сказывалось служивое прошлое парней. Как вы уже поняли, пристрастием сей пары, стал пейнтбол.
— Привет, Роман. Спасибо, что пришёл.
С трудом, разлепляя разбитые губы, поздоровался Ростислав. Затрачивая неимоверные усилия, удавалось говорить внятно. Кроме губ, мешала нижняя челюсть. Она сильно распухла и еле — еле двигалась.
Юрьев, мгновение смотрел на приятеля, а затем сразу превратился в высокопрофессионального адвоката.
— Почему не сняли наручники? Где начальник? Кто избил моего подзащитного?
Пробурчав себе под нос что-то невразумительное, прапорщик снял "браслеты"[72] и ретировался, закрыв за собой дверь. Рост, аккуратно, падать не хотелось, сел на привинченный к полу табурет. Поднёс к глазам распухшие, посиневшие кисти.
— Ром, дай закурить, а то рук не чувствую.
Адвокат достал из кармана пачку «Мальборо» и, прикурив сигарету, протянул её Ростиславу. Осторожно, одними губами, он взял её и сильно затянулся. В боку резко закололо. Лицо скривила гримаса боли.
— Слушай, а за что меня так? А?
Защитник насупился.
— Слушай и не перебивай. Тебе «шьют» двойное убийство. Говорят, ты завалил какую-то девку и своего приятеля, Валентина Татаринова. Улик, против тебя — ноль. Поэтому и выбивали признание. Птичка на хвосте принесла, это дело на особом контроле у генерала. Вот и рвут задницу, на немецкий крест. Уже отрапортовали, мол, поймали маньяка.
— Ром, я невиновен.
— Знаю. Не перебивай. Хорошие у тебя друганы, сразу меня нашли. Теперь всё, больше бить не будут, не бойся. Будем стараться вытащить тебя поскорей отсюда. Сегодня, немного позже, я вернусь и отвезу тебя на судмедэкспертизу, побои снимать. Прости за цинизм, но даже хорошо, что тебя отмудохали так сильно. Нам такой расклад на руку.
Ростислав криво усмехнулся.
— Надеюсь, ты ничего не подписывал?
— Я не идиот. Потому и били.
— Молодчина. Потерпи ещё немного.
В этот миг дверь распахнулась настежь. На пороге стояли двое парней в штатском. Рост сразу узнал посетителей. Именно они особенно старались, там, в горотделе. Не узнав со спины адвоката, стали хамить.
— Это, что за б…ь с мань…
Роман быстро повернулся. Наглое выражение, словно, ветром сдуло с упитанных физиономий. Взгляд защитника стал колючим.
— Ну, привет, борцам с преступностью.
— Вот тебе бабка и Юрьев день… — тихо проговорил один из правоохранителей. Получился не самый плохой каламбур. Растерянность милиционеров была понятна. Адвокат Юрьев, считался, одним из наиболее сильных защитников в области, и отличался трепетной заботой о здоровье и благополучии своих клиентов.
— Ага. День. А теперь, пан следователь, объясните, на каком основании вы применили к моему подзащитному, пытки, да ещё, столь изуверские? Кто вам дал право попирать Конституцию и законы нашей страны?
Следователь, а им оказался, задающий вопросы сопляк, из "кровавого кабинета", обиженно запротестовал. Так возмущаются разбалованные дети, у которых отбирают любимую игрушку, и заставляют учить уроки.
— А его никто не бил. Таким привезли к нам. Он оказал жестокое сопротивление при задержании. Двое сотрудников уголовного розыска, вежливо предложили ему проехать в горотдел, для дачи пояснений, по ряду вопросов. А он, накинулся на них и жестоко избил. После чего, к нему и была применена сила, случайно проходящим мимо, патрулём. Об этой ситуации поданы, соответствующие рапорта.
— Даже, если, на миг, предположить, что ваши слова правдивы, это не даёт вам, никакого права, так калечить невиновного человека!
— Какого не виновного? Он убийца!
— Я вижу, вам не мешает напомнить некоторые прописные истины. Согласно, ныне действующему законодательству, вопрос о виновности человека, решает суд, и только суд.
Эти слова защитник проговорил с милейшей улыбкой на лице. Он получал удовольствие от сегодняшнего разговора.
— Кроме того, хочу вас уведомить, вот вам бумаги с требованием проведения безотлагательной судебно — медицинской экспертизы. В случае, вашего отказа, удовлетворить наши законные требования, я через двадцать минут у прокурора, а через сорок — у судьи. Я ясно выражаюсь?
Юрьев вопросительно уставился на милиционеров.
Рост, тем временем, пытался массировать кисти рук. Чувствительность медленно и крайне болезненно возвращалась. Молодой, здоровый организм начинал самовосстанавливаться.
— Сейчас приду, — с этими словами, следователь куда-то заспешил.
— Кстати, не сочтите за труд, закройте плотно дверь, с той стороны, — с елейно улыбкой, нежно и, немного чувственно, произнёс адвокат.
Обалдевший от происходящего, опер выполнил просьбу.
— Ну, ты им и дал!
Искреннему восхищению Ростислава не было предела.
