Владислав Сергеев - Господарь
— Ах, ты щеня паршивое! Ты на меня пушку наставлять будешь! Да, я!..
С побелевшим лицом Ростислав медленно попёр на второго. Неожиданно, сзади раздался топот бегущих и громкие крики.
— Стоять! Не двигаться! Милиция! Руки за голову! Стреляем без предупреждения!
Не вполне осознавая происходящее, Рост повернулся, и моментально оказался сбит с ног. Посыпался град ударов. Били от души, ногами и дубинками. Он весь сжался, прикрывая голову и живот, принял позу зародыша в утробе матери. Когда бить надоело, рывком поставили на ноги. На секунду потерял сознание. Однако сильный удар в живот вернул к реальности. В голове шумело. Хоть и старался закрыться, но десяток сильных ударов пропустил. Попробовал открыть глаза. Всё поплыло, колени подогнулись, снова стал терять сознание. Пощёчина вернула к некомфортной действительности. Вокруг него стояла толпа ментов. Они что-то орали, но, что именно, Рост не понимал. Странное ощущение, слова знакомые, а смысл ускользает. С противным визгом рядом затормозил «Уазик». На запястьях защёлкнулись браслеты наручников и его, буквально бросили в машину.
Пока доехали в горотдел, мысли начали потихоньку возвращаться. Попытался осмыслить происходящее. На вопрос, чего на него, так грубо, налетели доблестные милиционеры, ответа не находилось. Вроде, вполне законопослушный гражданин. То, что иногда с налогами мухлюет, так скажите ради всех святых, а кто этого не делает. Кроме того, за подобные вещи руки не ломают, рёбра тоже. Это даже не криминал, так мелкие шалости.
Точно так же, как и загружали, не соблюдая нормы этикета, вытряхнули из "лунохода"[67], и, пинками, погнали в здание. Его затолкали в небольшой кабинет на втором этаже. В центре помещения, находился одинокий табурет. Вполне закономерно, Роста посадили на него. Закованные за спиной руки сильно затекли и потеряли чувствительность. Вокруг толпилось человек пять.
— Колись, Орлов! Деваться тебе некуда! Молчание усугубляет вину! За убийство, вплоть до пожизненного светит, а тут ещё и нападение на сотрудников, при исполнении.
Беседу начал, сидевший за столом напротив, молоденький паренёк.
— Каких сотрудников? Эти двое налетели, как бандиты. Короче так, я без адвоката ничего говорить не буду. Руки расстегните. Не имеете права вести допрос, не сняв наручники.
— Завали е…о! Руки расстегнуть?! Да, я сейчас их тебе переломаю! Умник нашёлся! — заорал другой правоохранитель и копнул ногой в плечо.
От удара, Рост упал. Его быстренько подняли и снова водрузили на табурет.
— Колись, падла! — крикнули из-за спины.
— Без защитника ничего говорить не буду. Согласно Конституции имею право молчать.
— Конституцию, гад, вспомнил! На!
Подскочивший сбоку мент, сильно ударил в скулу. Рост, уже привычно, повалился на пол. На сей раз, подняли не сразу, сначала пару минут попинали. Рост сидел, покачиваясь, вестибулярный аппарат нуждался в срочном ремонте. Из рассечённой брови капала кровь, глаз заплывал. В правом боку сильно кололо. Рёбрам не понравился массаж берцами[68].
— Ну, что? Будешь говорить? Или, может, хочешь к "петухам"[69] в камеру? Мы это быстренько организуем. А? Не молчи, облегчи душу", — сидевший напротив, не кричал, на сей раз, он говорил очень задушевно, вкрадчиво, можно сказать.
Сплюнув, собравшуюся во рту кровь, Ростислав криво усмехнулся и ответил, попытавшись сделать это, как можно членораздельней.
— Слышь, парень, а не пошёл бы ты, к нехорошей маме, щи хлебать с мудями?
Снова посыпались удары. Очевидно, сотрудники внутренних органов не ценят перлы устного народного творчества. А зря!
Голова сильно болела. В ней, при нынешних обстоятельствах, могла разместиться только одна мысль. Она гласила, надо вытерпеть, до смерти не убьют. Кутепов всё видел, и если не вмешался, значит, так надо. Сто процентов, он с Лёхой, уже что-то предпринимают. Главное, сейчас не сдаться, вытерпеть всё. Они ответят за пытки, обязательно ответят.
Повторно усадить на табурет не получалось, Рост постоянно заваливался на бок.
— Да пусть себе валяется, сволочь.
Лёжа на полу, Рост закрыл глаза, и попытался просканировать своё тело. Так, пару рёбер справа поломано, двух зубов нет, бровь рассечена, физиономия всмятку и стопроцентное сотрясение. Могло, конечно, быть и хуже, но не сильно. Тело начало распухать.
— Куда его денем? В "обезьянник"?
— Не, туда нельзя. Там народу много. Везите в КПЗ. И передайте, пусть хату отдельную дадут. Малёха очухается, а вечерком снова подъедем поговорить.
— Вставай, скотина.
— Приятно познакомиться, Ростислав.
С юмором у милиции тоже, оказалось, не ахти. На этот раз, били не долго, очевидно надоело. Превозмогая острую боль в боку, Рост еле-еле поднялся на ноги. Как добрался до КПЗ, практически не запомнил, сильная пульсирующая головная боль наполнила всё естество. Появилась сильная тошнота…
…Ужгородские камеры предварительного заключения, находятся в полуподвальном помещении. Молва утверждает, что их, в своё время, инспектировал, сам император Австро-Венгрии, Франц-Иосиф, и признал годными к использованию. До сих пор, служащие сего заведения, трепетно чтут традиции, не меняя интерьер помещений. Император, остался бы, очень доволен. Всё как в старые добрые времена…
Около входной двери, «луноход» остановился. Роста вывели и прислонили к стене. Конвоирующий опер, позвонил в дверной звонок, над входом. Пока дверь открывалась, Ростислава вырвало. Состояние ухудшилось. Сильно кружилась голова, не удавалось надолго сфокусировать взгляд.
Дверь открылась, навстречу вышел младший лейтенант.
— Кого привезли?
Посмотрев на Роста, покраснел от злости и яростно накинулся на опера.
— Опять побитого! Вы там, что, совсем озверели? Сколько можно? А вдруг сдохнет? Кто отвечать будет?
— Не гони волну! Привезли, значит бери! Запрёшь в отдельную «хату». Если здохнет — не парься. Нам меньше работы, колоть не надо. Забирай тело.
Стоявшие за спиной лейтенанта, прапорщики подхватили задержанного и поволокли вовнутрь. В камере бросили на железную нару[70], лицом вниз, руки оставались скованными за спиной. Рост громко застонал.
— Командир, а наручники снимать?
— Оно тебе надо? Пусть так валяется, нам меньше работы будет.
— Как скажешь. Не повезло тебе, парень. Из ложечки, тебя кормить никто не собирается. Значит, ты, мужик, у нас объявил голодовку. А это нарушение режима. Так-с. У нас не санаторий. Хе-хе.
Собрав остатки сил, Ростислав прохрипел.
