Сергей Шведов - Истребитель драконов
— Это чем же их так? — покачал головой Ираклий Морава, разглядывая почерневшие от копоти стены.
— Небесным огнем, — пожал плечами Ворон. — У царя Форкия не было в нем недостатка.
— Магия, ничего не поделаешь, — попробовал утешить огорченного Мораву Ключевский, но понимания не встретил. Драматург был тонким ценителем красоты, и такое варварское отношение к творению человеческих рук глубоко его огорчило. На полуразрушенной террасе стоял, набычившись, сам владыка Саматрии царь Цемир. Я опознал его с первого взгляда, он меня, видимо, тоже, поскольку жестом остановил ринувшихся нам навстречу вооруженных людей с бычьими головами на позолоченных щитах. Из чего я, между прочим, сделал вывод, что тотемом саматрийцев является именно бык.
— Петр Сергеевич, дорогой, — широко раскинул руки Вацлав Карлович Крафт, — какими судьбами?
Увы, сердечной встречи старых друзей не получилось, досточтимый царь Цемир был хоть и вежлив, но сух. В дом он нас, впрочем, пригласил, однако предупредил заранее, что переживает сейчас не лучшие времена.
— Не извольте беспокоиться, — утешил хозяина Ираклий Морава. — Мы плотно позавтракали в замке Горгон у почтенного Амкара.
— Так этот негодяй жив?! — взвился невесть от чего Петр Сергеевич. — Но ничего, скоро и до него дотянется рука Люцифера.
— А почему же сразу негодяй? — обиженно прокашлялся Макар Ефремович Сусанин. — Я лично ни в каких бесчинствах не участвовал.
— Извините, — спохватился Петр Сергеевич. — У меня от всех этих метаморфоз голова кругом идет. Но я ей сразу сказал — не получится. Хватит с меня. Эти бабы просто одержимые. Психопатки, смею вас уверить. Да вы садитесь, господа, в ногах правды нет.
Парадный зал, куда нас привел Петр Сергеевич, почти не пострадал от погрома и был обставлен с вызывающей роскошью. От золотых бычьих голов просто в глазах рябило. Даже кресла, в которые мы наконец уселись, венчали головы этих суровых представителей фауны.
— Вы, собственно, о ком речь ведете, Петр Сергеевич?
— О Горгонах Медузах, о ком же еще?
— Вы, значит, в курсе, кем на самом деле является ваша жена?
— Не морочьте мне голову, Чарнота, — раздраженно выкрикнул Петр Сергеевич. — Мне этот сумасшедший дом уже надоел. То, что Верка стерва, я знаю и без вас. А вы знаете, кем на самом деле была ее матушка титанида Кето? Сексуальной маньячкой, вот кем. А о ее папаше и говорить не хочется.
— Но ведь это же мифы, Петр Сергеевич, — мягко попытался вернуть его к действительности Вацлав Карлович.
— Да пропади оно все пропадом, — всплеснул в отчаянии руками Смирнов. — Я уже сам запутался, где здесь реальность, а где сказка.
В принципе я Петру Сергеевичу сочувствовал. Невинное увлечение астрологией и оккультными науками завело его в такие дебри бесконечных перевоплощений, что он рисковал утратить себя, очнувшись однажды в бычьей шкуре.
— Как вы познакомились с Дракулой?
— С Дракуновым, что ли? — подхватился с места Смирнов. — Это все из-за Верки. Но кто же знал, что этот мелкий аферист несет в себе такую магическую силу? Я уговорил его, чтобы он выпотрошил Верку.
— Это в каком же смысле? — не понял Ключевский.
— Я имею в виду деньги, — отмахнулся от него Петр Сергеевич. — Эта женщина проклятие всей моей жизни. Но она от меня зависела, хотя бы материально, до той самой поры, когда у нее не появился этот самый миллион. Надо отдать должное Дракунову, он провернул операцию с блеском. Верка не только потеряла все деньги, но и поначалу даже не заподозрила, кому она обязана этой потерей. И пока ее не укусил какой-то вампир, она пребывала в счастливом неведении по поводу того, кому она обязана своими материальными потерями и кем на самом деле является Дракунов.
— А вы когда узнали, что под маской мелкого афериста Дракунова скрывается Влад Тепеш по прозвищу Дракула?
— Буквально на днях. Мне об этом сказал Купцов. Этот сукин сын уже успел стать вампиром. В общем, меня поставили перед выбором: или я переселяюсь сюда, или становлюсь кровопийцей, в буквальном, естественно, смысле. Один укус — и со мной все. В смысле был Петр Смирнов — да весь вышел.
— А зачем Дракуле понадобилось, чтобы вы переместились сюда?
— Так ведь я здесь являюсь главой могущественного клана, пусть и потрепанного дружиной морского царя Форкия, но еще не потерявшего своего значения. Я даже успел принять участие в Высшем Совете, где заседают все цари Атлантиды и Гипербореи, и, естественно, выступил в поддержку верховного жреца Люцифера, затеявшего тут преобразования.
— А под личиной этого реформатора скрывается не кто иной, как Дракула?
— Да.
— И вас не мучает совесть, Петр Сергеевич? — укоризненно покачал головой Крафт.
— Да какая там совесть, Вацлав Карлович?! — взорвался Смирнов. — Это же бред, миф, сказка. Эти люди умерли многие тысячи лет тому назад. Неужели вы думаете, что мой голос мог что-то изменить в здешнем раскладе?
— Вашим оппонентом был царь Аталав?
— Да. Но они оказались в меньшинстве. Меня поддержали Граам и Варлав. Я имею в виду Варламова. Черт его знает, откуда он здесь взялся, но так или иначе победа осталась за нами.
— Дракула знал, что ваша жена Вера является по совместительству дочерью морского царя?
— Знал, конечно. Она ведь была вашей любовницей. А о том, что вы и есть тот самый царевич Вадимир, внук Велеса-Чернобога, он догадался в Камелоте.
— Вера была у вас?
— Улетела буквально за пять минут до вашего появления. Грозила мне концом света и мучительной смертью. Вот ведьма! Еще и на ступе летает, как последняя Баба-яга. А ей ведь еще и тридцати нет.
— Куда она полетела в этот раз?
— Понятия не имею. Сорвалась с места, после того как я ей сказал о гибели крепости Туле.
— А вы откуда об этом узнали?
— У меня был гонец от Люцифера. Эти атланты поразительно быстро передвигаются по своей стране, вы не находите, Чарнота?
В общих чертах ситуация становилась мне понятной. Дракула рвался к Алатырь-камню и устранял всех, кто вставал на его пути. Возможно, он был уверен, что действует по собственному почину, но у меня были все основания полагать, что он всего лишь марионетка в куда более могучих руках. Уже однажды имевшие место быть события разыгрывались как по нотам, с привлечением на нужные роли новых актеров, более покладистых, чем прежние. Непонятно мне было только одно — чего добивались дочери морского царя Форкия и почему они с таким энтузиазмом включились в предложенную игру.
— Вы полетите с нами, Петр Сергеевич.
— А как же Саматрия? — встрепенулся Смирнов. — Как-никак я исполняю здесь роль царя.
