Сергей Шведов - Истребитель драконов
— У вас были проблемы со слугами? — тихо спросил я Макара Ефремовича.
— Нет.
Я, естественно, удивился, но вовремя сообразил, что в моем положении лучше помалкивать.
— Скажите, а вы никогда не видели изображений морского бога, подобных вот этим?
— Нет, — глухо отозвался Сусанин.
— Давайте начистоту, Макар Ефремович. В конце концов я тоже оборотень и могу понять родственную душу.
— Бывшая жена однажды сказала мне об этом, но я не поверил. Я ведь нормальный человек, и родители у меня самые нормальные люди. Да и ребенок наш был бы нормальным, я уверен.
— Я тоже в этом уверен, Макар Ефремович. Скажите, вы перед этим не посещали гробницу?
— Посещал, — кивнул головой Сусанин. — Вы полагаете, что причина в этом?
— Возможно, у нас с вами дурная наследственность, но проявляет она себя только в результате магических воздействий. Вы ведь трогали кувшин?
— Но я не пил эту жидкость, клянусь!
— Вам хватило и испарений. Вы в курсе, что вся здешняя элита — оборотни?
— Первый раз слышу.
Мой рассказ о крепости Туле потряс Макара Ефремовича:
— Так вы считаете, что атланты ставили над собой генетические опыты?
— Скорее всего, да. Кроме того, они выращивали богов, тоже, вероятно, с помощью генетических изменений, а потом их женщины вступали в сексуальную связь с этими монстрами. Словом, процесс вышел из-под контроля. В какой-то момент здешние мудрецы осознали, что перестают быть людьми. Местные жрецы еще способны влиять на поведение взращенных в лабораториях богов, но они, видимо, уже неспособны обуздать рожденных от них героев.
— Но ведь Атлантида погибла! — воскликнул Сусанин. — Тысячи лет прошли.
— Атлантида погибла, но посеянные ею семена остались и дали всходы. О том, что эти всходы будут, знали многие, в том числе и существо по имени Люцифер. Наверно, последний решил, что пришла пора собирать урожай.
— Да, — кивнул головой Сусанин. — Отец говорил мне, что наступит срок и он проснется. Я, правда, считал, что речь идет о человеке, покоящемся в саркофаге, и не верил. Мне казалось, что это просто гробница скифского царя или вождя. Может, следовало заявить об этом властям, но мне хотелось, чтобы прах давно умершего человека служил материалом для бесчисленных диссертаций.
— А как к вам попал подстаканник с вензелем?
— Он достался мне от отца вместе с жезлом. Отец сказал, что эти веши принадлежат смертельному врагу человека, покоящегося в саркофаге. Жезл этот якобы открывает дорогу в ад, а подстаканник служит для священных возлияний.
— Вы и прежде им пользовались, когда пили чай?
— Очень редко. Но никаких особых ощущений я при этом не испытывал.
— Вы никогда прежде не встречались с леди Морганой?
— Нет.
— А с Верой Смирновой?
— Не знаю, — покачал головой Сусанин. — Но я точно знал, что ей мой укус не повредит. Можете мне не верить, Чарнота, но это так.
— Я вам верю, Макар Ефремович. Кстати, в здешних реалиях ее зовут Ворказой, она супруга некоего царя Цемира и ваша сестра по отцу.
— Цемира, вы сказали? — удивленно вскинул брови Сусанин. — Но ведь она отправилась именно к нему.
— Так она была здесь?
— Конечно. Мы переместились в этот замок втроем: я, ваш знакомый менестрель и Вера. Мне, правда, показалось, что она не в себе. Это она назвала меня Амкаром, а господина де Перрона Кронидом. А потом она села в ступу и улетела к этому самому Цемиру, чтобы прочистить ему мозги. Она так сказала.
— Что еще за ступа?
— Не сочтите меня психом, Вадим, но эта штука действительно похожа на ступу Бабы-яги. Я, разумеется, был уверен, что Вера либо шутит, либо сошла с ума. Но представьте себе, каково было мое изумление, когда ступа поднялась в воздух и унесла прочь свою несчастную пассажирку через окно.
— А метлы не было?
— Был какой-то рычаг, за который она потянула. Вы мне не верите?
— Верю, Макар Ефремович, поскольку сам прилетел к вам на какой-то телеге, которая по всем внешним признакам ну никак не может летать, и тем не менее она перенесла нас от стен крепости Туле до вашего замка на острове. А это немалый путь, смею вас уверить.
— Вы видите, господин Чарнота, хоть какой-то смысл во всей этой истории?
— Нам с вами, Макар Ефремович, надо остановить Люцифера, в противном случае весь этот мир провалится в тартарары. Вот это, пожалуй, и все, что я знаю. Ворон, — обернулся я к подручному царевича Вадимира, — ты сможешь нас доставить в логово царя Цемира?
— Если вы готовы рискнуть головой, благородный Бер, то да.
Не скажу, что моя дружина выразила восторг по поводу нового броска в неизведанное, но в нашем безвыходном положении любая дорога вела туда, не знаю куда. Мы угодили в капкан, устроенный неведомо кем тысячелетия назад, и, чего доброго, могли остаться здесь навсегда. Следовало ковать железо, пока оно горячо, и брать за горло Петра Сергеевича Смирнова, он же царь Цемир, который невесть с какой стати стал прислуживать Люциферу.
— Ваша телега выдержит восьмерых? — спросил я Ворона.
— Безусловно, — пожал тот плечами. — Надо только увеличить количество посадочных мест.
Честно скажу, все мои попытки понять, как эта штука летает, закончились пшиком. Крафт настаивал на том, что все дело в магии, склонный к фантазиям Морава намекал на антигравитационные двигатели. Однако где находятся эти самые двигатели, нам так и не удалось установить. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что мы их и не искали. Нам было не до технических достижений древних атлантов, мы летели в логово врага, где нас, возможно, ждали большие неприятности. Попривыкнув к дальним перелетам, я был даже слегка разочарован, когда через полчаса после начала нашего путешествия Ворон произнес унылым голосом:
— Саматрия.
Город был разрушен едва ли не наполовину. Я уже слышал от царя Аталава, что недоразумение, возникшее между царем Цемиром и его тестем Форкием из-за легкомысленной Ворказы, привело к военному столкновению, но никак не предполагал, что последствия боевых действий окажутся столь трагическими. Судя по всему, мифический папаша Медуз, в смысле лебедушек, был суровым воителем. Тем не менее этот воитель был уже мертв, и предел его подвигам положил не кто иной, как сам Люцифер.
Мы приземлились у довольно крупного сооружения, хотя и сильно пострадавшего во время боев, но все же сохранившего остатки былого величия. Видимо, это была резиденция царя Цемира, который вздумал устраивать семейные сцены, не приняв во внимание возможные последствия. Все-таки государь должен быть более сдержан в проявлении чувств.
— Это чем же их так? — покачал головой Ираклий Морава, разглядывая почерневшие от копоти стены.
