Михаэль Пайнкофер - Князь орков
Но ничего у орков и их пленницы не получилось.
Несчастье пришло со звуком треска, будто хрустнула прогнившая ветка. Раммар инстинктивно остановился, а за ним и его спутники — и мгновением позже всех троих схватило и потянуло кверху!
Почва мгновенно ускользнула из-под ног, над ними сомкнулись грубые канаты, зашнуровав их в тугой узел. Бальбоку в спину упирался локоть Раммара, а на лице стояла нога Аланны. Его собственная нога причудливо вывернулась назад, а правая лапа оказалась прямо в вырезе платья эльфийки, и убрать ее оттуда он не мог.
— Одно неосторожное замечание, орк, — проворчала Аланна, — и тебе конец…
Все трое не сразу поняли, что произошло: они слепо угодили в ловушку, скрытую под лиственным покровом. Не в силах освободиться, они болтались в подвешенном состоянии.
— Опять ты нам устроил, Бальбок! — в ярости орал Раммар. — Все это исключительно твоя вина!
— К-как это?
— Потому что ты должен был учуять ловушку!
— Я должен был учуять ловушку? Как это так?
— А я откуда знаю? Обычно твой дурацкий нос чует все что ни попадя!
— Но уж точно не спрятанную сеть!
— Это я заметил…
— Скажите-ка, петухи, — перебила их Аланна, — не хотите ли вы воспользоваться остатками своего разума и подумать о том, как нам освободиться из этой неприятной ситуации?
— Хорошая идея, — внезапно донесся голос снизу. — Давайте-ка послушаем. Уже предвкушаю.
Орк и их пленница вздрогнули. Сквозь ячейки сети они увидели стройную фигуру, возникшую среди деревьев.
Это был человек.
Его длинные и на взгляд орка тонкие, словно у паука, ноги были обуты в коричневые кожаные сапоги, отогнутые голенища которых доходили до колен; на незнакомце были темно-зеленые брюки и куртка с широким поясом, на котором в ножнах висел меч-бастард. Благодаря темному плащу вид у человека был угрожающим. Капюшон он отбросил, и на лице, обрамленном черными волосами до плеч, сверкали глаза цвета стали; левую щеку пересекал отвратительный шрам.
— Это он! — прошептал Бальбок брату.
— Кто?
— Тот человек, — донеслось шепотом в ответ. — Следопыт, которого я видел у реки.
— Шнорш! — выругался Раммар, потому что в этот миг ему стало ясно, что они с братом повели себя словно желторотые новобранцы. След, на который они наткнулись, был проложен нарочно, чтобы они пошли в нужную сторону.
Они сделали именно то, чего хотел молочнолицый, и слепо попались в ловушку — они были пойманы и находились в его власти.
— Смотри-ка, — насмехался человек на языке своего народа. — Внезапно охотники сами превратились в добычу.
Сказанное показалась ему смешным, и он раскатисто захохотал, насмехаясь над Раммаром и Бальбоком, которые едва сдерживали ярость. С другой стороны, в этой ситуации они ничего не могли предпринять, потому что достать оружие, находясь в сетке, было невозможно.
— Проклятье, человек, — крикнула Аланна находившемуся внизу, когда первой обрела дар речи. — Сколько еще ты собираешься над нами смеяться, прежде чем опустишь?
— Вы хотите спуститься? — спросил человек, вынимая меч, клинок которого опасно блеснул. — Что ж, эльфийка, ваше желание для меня — закон.
В следующий миг он перерубил канат, удерживавший сетку в воздухе. Веревка была переброшена через ветку высоко в кроне дерева, оттуда спускалась вниз и была привязана к стволу еще одного дерева. Поскольку натянута она была сильно, одного-единственного удара оказалось достаточно, чтобы перерубить ее — и вот уже сеть вместе со своим вопящим содержимым полетела вниз.
В сопровождении крика спутников Раммар устремился навстречу лесному грунту. Больно ударился, угодив головой в корень дерева, и крики остальных — и его собственный тоже — тут же стихли, и так темно стало вдруг вокруг, что Раммару показалось, будто Курул проглотил солнце.
Когда Раммар снова пришел в себя, была ночь.
Он лежал, увязанный в удобный узел, на земле, а рядом с ним лежал Бальбок. Он был в сознании, и его продолговатое лицо выражало что угодно, только не уверенность.
Раммару не понадобилось спрашивать, что с ним. Всего в нескольких кнум'хай от них потрескивал костер, освещая все вокруг трепетным светом. По другую сторону костра сквозь пелену жара Раммар увидел человека, которому они были обязаны этим шноршевым положением, а рядом сидела Аланна, свободная от пут и в наилучшем расположении духа.
Оба возбужденно переговаривались; священнослужительницу словно подменили: она была приветлива и дружелюбна, чего орки от нее никогда не видели.
— Как мне вас благодарить? — услышали братья шепот Аланны. — Когда эти твари схватили меня, мне показалось, что наступил мой смертный час.
— Больше вам нечего бояться, дорогая моя. Я позабочусь о том, чтобы они получили заслуженное наказание за то, что причинили вам.
— Я так благодарна вам за помощь. Я была близка к отчаянию…
— Как это типично, — тихо проворчал Раммар. — Она была близка к отчаянию. Она, конечно, не расскажет о том, что своей глупой попыткой к бегству едва нас всех не погубила.
Похоже, у человека был великолепный слух. Он тут же обратил внимание на орков и стал их разглядывать. Заметив, что Раммар тоже пришел в себя, он поднялся и обошел костер. Аланна последовала за ним с довольной ухмылкой на лице.
— Так, — произнес человек тоном, ледяным и острым, словно клинок секиры, изготовленной карликами. — Проснулся наконец, толстяк?
— Похоже на то, — ответил Раммар. Внешне он никак не отреагировал на оскорбление, про себя же, как и все орки, запомнил это, решив стократ отплатить человеку, как только подвернется такая возможность. Орки часто бывают злопамятны…
— Итак, ты — Раммар, — сказал молочнолицый; похоже, эльфийка кое-что ему рассказала. — А вон тот длинный — это Бальбок, твой брат. Забавно. Я всегда думал, что оркам наплевать на родственные связи.
— По твоим словам можно судить, как мало ты о нас знаешь, — насмешливо заметил Раммар.
— Мое имя — Корвин, — представился человек. — Я — охотник за головами.
Раммар вздрогнул, а лицо Бальбока вытянулось еще сильнее. Неужели такова их судьба? После всего, что им пришлось пережить, попасть в руки охотнику за головами и умереть совершенно бессмысленной смертью? Своеобразное у Курула иногда бывает чувство юмора…
— Что там у тебя, орк? — с ухмылкой спросил Корвин. — Это очень почетная профессия, а вон то, — он указал на другую сторону костра, — доказывает, что я неплохо разбираюсь в своем деле.
