Михаэль Пайнкофер - Князь орков
Их было восемь.
Восемь пучков волос. Некоторые из них были короткими и жесткими, другие — длинными и сплетенными в косы. Общим у них было то, что все они висели на еще кровоточащей коже.
Корвин сплюнул. Восемь скальпов.
Это было не особенно много, если принять во внимание, что он бродил по поросшим лесом склонам Острогорья. К тому же, раньше его заказчики платили неизмеримо больше за то, что он очищал область к востоку от Ледяной реки от всяких паразитов. Если правильно поторговаться, Корвину удастся получить за восемь скальпов как раз одну серебряную монету. Если вычесть из этого стоимость заточки меча, двух дюжин стрел и покупку сети, останется не так и много. При этом было время, когда для важных господ в Андариле и Сундариле хороший орк был мертвый орк. Но все изменилось.
В Восточных землях разыгралась война. Бароны и князья вели кровавые бои с городами за господство. В боях погибало все больше людей, и поэтому живых орков стали ценить выше, чем мертвых: их подчиняли себе и использовали либо как солдат, либо на горных работах, потому что нужно было ковать новое железо, чтобы на полях сражений не переводились «орудия труда». Для этого орки очень хорошо годились. За живой экземпляр платили пять серебряных монет.
Корвин с горечью рассмеялся. Восемь убитых орков вряд ли могли пополнить его кошелек, но зато они отлично утоляли чувство мести — хотя и на короткое время.
У него перед глазами еще стоял взгляд последнего орка. Корвин нашпиговал его стрелами, и ему было в радость превратить чудовище в игольник; каждый крик из горла ненавистных созданий наполнял сердце Корвина удовлетворением. Или тот, другой, внутренности которого с шумом вывалились на землю, когда он вспорол его от шеи до паха. Или тот, которого он поймал в собственноручно сделанную ловушку, чтобы наблюдать потом за тем, как сдыхает зверюга.
Пусть даже в эти сумасшедшие дни хорошо платят за живых орков — Корвин не мог устоять перед тем, чтобы погасить их тусклые огоньки жизни.
И все же он сдержится, только в этот раз. Мысль о том, чтобы поймать сразу двоих претила ему, но перспектива получить десять монет была слишком заманчивой и могла помочь ему удержаться на плаву.
Обычно за пределами Гнилых земель орки встречались только поодиночке; те, кто покидал исконные земли орков, были или заблудившимися дураками, или одиночками, искавшими приключений, или же отверженными своим племенем. Встретить сразу двоих в этой местности — да еще таких великолепных экземпляров — было все равно, что выиграть главный приз в лотерею в Сундариле.
На берегу Ледяной реки Корвин обнаружил промокший ранец. Содержимое ранца — куча вяленого мяса, — а также способ, которым оно было упаковано, — просто вброшено в мешок — сразу же сообщили Корвину, что он нашел провиант орка. Вполне возможно, подумал он, одно из этих тупоумных созданий утонуло в верховьях реки, а тело его прибило к берегу, так что Корвин получит свой следующий скальп без малейшего риска для жизни. Хотя ему доставляло удовольствие собственноручно разделываться с орками, но долгие годы охоты на склонах Острогорья научили его тому, что все сразу иметь нельзя и нужно удовлетворяться данностью.
Корвин поднялся вверх по течению и обыскал берег, но орочьего трупа нигде не нашел. Зато с наступлением ночи обнаружил отблеск костра. Подкравшись поближе, чтобы посмотреть, что или кто составляет ему компанию в блужданиях в глуши, он довольно сильно удивился: двух орков в набедренных повязках и голую эльфийку, мирно сидящих вместе у костра, не каждый день увидишь.
Корвин строил самые фантастические догадки по поводу того, что эта пестрая группа делает так далеко на севере. Затем он заметил, что ноги у эльфийки связаны. Итак, это пленница! Все внутри Корвина взбунтовалось — не потому, что он испытывал к эльфийке сочувствие, а потому, что просто страшно позавидовал оркам за такую компанию.
Не считая Марены, эта женщина была самым прекрасным созданием, которое он когда-либо видел: кожа словно алебастр, такие правильные черты лица, словно их создавал одаренный скульптор. Уже не говоря о других прелестях. Корвин впервые увидел эльфийку такой, какой ее создал Творец, и сразу же понял, почему говорят, что даже самые красивые женщины не могут равняться с эльфийками. Корвин, проведя последние месяцы один, в глуши лесов, поймал себя на том, что мысли его принимают опасное направление: если освободить эльфийку из лап обоих орков, ее благодарность будет безграничной, и он уже даже придумал, как она может отплатить ему…
Во рту пересохло, глаза жадно заблестели, Корвин готов был выскочить из своего укрытия и обрушиться на орков. В этот миг один из них заметил его — худощавый поднялся и пошел в его направлении, сжимая в лапах огромную секиру.
Еще мгновение Корвин стоял, словно застыв, а потом пришел к выводу, что разумнее бежать. Момент неожиданности был упущен, кроме того, он не знал, с какими орками столкнулся: с теми, которые глупые и неуклюжие, или с теми, которые хитрые и умеют сражаться. В любом случае их было двое, и он не хотел рисковать впустую.
Поэтому он поспешил убраться, но по дороге к своему лагерю составил план; план, по которому можно будет освободить эльфийку, получить ее благодарность и в то же время поймать орков живыми, чтобы продать их на невольничьем рынке в Андариле.
Нужно хорошо подготовиться.
И выждать момент…
Когда забрезжил новый день, орки и пленница уже были на ногах.
Бальбок не имел ничего против того, чтобы подремать немного, но Раммар, который стоял на страже вторую половину ночи, безжалостно разбудил его и Аланну — если, конечно, эльфийка вообще спала. Она снова просидела у потухшего костра с открытыми глазами, глядя прямо перед собой, но дыша спокойно и равномерно. И Раммар в который раз убедился, что никогда ему этих эльфов не понять.
После событий прошедшего дня не осталось ничего, что удерживало бы орков в Острогорье. А встречаться с одним из следопытов, которые, как известно, ничего в мире не ненавидят сильнее, чем орков, не хотелось. Также в этом районе шныряли карлики, которые тоже не ходили в друзьях. Поэтому Раммар и Бальбок хотели как можно скорее покинуть эти места.
Существовали только два пути, ведущих из Острых гор, — один отвесный и трудный, другой — очень долгий, с непросчитываемым риском. И все же Раммар был по горло сыт горами, поэтому они пошли не через отвесный Шрамовый перевал, а по течению Ледяной реки, чтобы, обходя болота, пробраться на юг, где Острогорье постепенно переходило в равнину Скарии. Там нужно будет повернуть на запад, к родным просторам Гнилых земель.
