Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.
Однако неожиданно, как гром среди ясного неба, разгоревшиеся обвинения в умопомрачительном предательстве отчизны совершенно смутили всю неманскую шляхту. И в этом удушливом воздухе, плотно насыщенном ядовитыми испарениями всеобщей измены, повальной подозрительности и взаимного недоверия, неманская знать поддалась единственно верному в таких случаях чувству стадному чувству самосохранения. И, внезапно отвергнув всех предложенных кандидатов на престол, сделала ставку на одного из отпрысков старого князя, казалось, совершенно безвольного и нежелающего ничего менять. "Это-то уж точно за своими охотами да пирушками не будет ничего трогать, - рассуждала шляхта. - Как раз такой правитель нам и нужен - ни рыба ни мясо. Ну их в болото, всех этих орденских выкормышей с их не то изменениями, не то попросту изменой. Еще, чего доброго, своими преобразованиями и нас всех, родовую знать, выметут к чертовой бабушке!"
Так рассуждала шляхта, поддавшись стадному чувству. И неожиданно проголосовала за Ольгерда, одного из сыновей Любарта, сделав его Великим Князем и надеясь обрести хоть какой-то покой, не желая вовсе каких-либо потрясений в державном устройстве и уж тем более в своем собственном положении.
Избалованный, как думалось, с самого детства, Ольгерд, сроду не проявлявший никакого интереса к государственному делу, даже сначала запаниковавшим было меченосцам показался в итоге фигурой также вполне подходящей - и, в принципе, не такой уж плохой заменой их собственным ставленникам. Ведь сделать и этого безвольного князька таковым и полностью захомутать в свои сети, не представлялось им делом таким уж трудным. Однако когда на новоизбранного Великого князя возложили корону и он принес присягу на верность отечеству, за его троном меченосцы вдруг с ужасом для себя заметили тени волхвов. А сам Ольгерд внезапно проявил себя правителем решительным и одновременно мудрым в своих поступках. Ибо действовать ему надо было крайне осторожно - Держава была разложена и полностью разорена. Но, опираясь на волхвов, при помощи которых, как оказалось, он и пришел к власти, Ольгерд в первые, самые опасные годы провел страну буквально над краем пропасти. Самым главным для нового князя было несмотря ни на что сохранить мир со своим вековечным врагом - Орденом, не идя при этом ему на какие бы то ни было существенные уступки. Ибо любые из них мгновенно грозили потерей независимости - и полным поражением.
В первые годы меченосцы еще лелеяли мечту вернуть утраченные позиции, но новый князь, следуя советам волхвов, очень искусно и в то же время настойчиво расставлял везде своих верных людей. И, более того, постоянно менял их местами и должностями, не давая подолгу засиживаться на одном месте. И тем самым не давал возможности подобрать меченосцам ключики к ним.
И лишь когда спустя несколько лет Орден понял, что все его предыдущие усилия обернулись прахом, было уже поздно - Великое Княжество, некогда почти бескровно покоренное, полностью расстроенное и безвольно лежащее у их ног, каким-то непостижимым образом вдруг выскользнуло у них из когтистых цепких лап, и с каждым днем крепло всё больше и больше.
И именно потому взбешенные меченосцы, затаив черную ненависть, спустя некоторое время нанесли удар в самое сердце волхвов - и запылала тогда святая Аркона. А когда устои светлого мира затрещали по швам, коварные рыцари решили нанести еще один подлый удар - в Земиголье, где исстари жили последние союзники светлых сил, таинственные земники, или барздуки, издревняя волшебная нелюдь, наравне с великим дивами противостоявшие Злу с начала времен.
***
Кориат Довмонтович сразу не понравился барону Конраду фон Кинбургу. И дело здесь было вовсе не в том, что враг, в общем-то, и не должен тебе нравиться. Нет, просто за этой маской простодушного с виду и как будто бы недалекого вояки, коему полками командовать на параде, скрывался на самом деле очень хитрый и умный противник. А именно таких, чересчур умных врагов, в Ордене не любили особенно - и старались от таких избавляться в первую очередь.
Так и барон Конрад фон Кинбург, прибыв в Земиголье из Мальборка, столицы Ордена Меченосцев, и вручая верительные грамоты новому наместнику, сразу почуял неладное. И долго затем не мог избавиться от неприятного ощущения, так и не осознав до конца, что же больше его смутило - сам Кориат Довмонтович, или же его окружение, прибывшее вместе с ним из столицы в эту глухомань. Правда, хвала темным колдунам, защитникам Ордена, ни одного волхва в свите наместника не наблюдалось - и давало некоторые надежды, что с этим новым правителем глухого и дикого края удастся все-таки совладать. Потому что до этого сюда и соваться-то меченосцам было бесполезно - Земьгород походил больше на захудалую деревушку и насчитывал едва несколько сотен дворов, а предыдущий наместник только назывался таковым: и в самом крае полновластными хозяевами были барздуки, эти зловредные коротышки, вечно путавшиеся у Ордена под ногами. Даже тогда, в битве на Семи Холмах, закованные в броню клинья рыцарей без особого труда разметали бы рыхлые, хоть и людные дружины Великого Князя, не вмешайся в сражение те самые земники-бородачи. Их рать и не была так уж особо многочисленной - но скрывались они в лесу до последнего так умело и изощренно, и нанесли удар в тыл меченосцам так внезапно и сокрушительно, что разгром блистательного орденского войска стал, увы, неминуем - и был настолько неожиданным, как и гром средь бела дня.
Однако ни до той злополучной битвы на границе Холма и Дола, иначе Жемайтии, когда князю Любарту посчастливилось отстоять свои кордоны от меченосцев, ни после, Ордену так и не удавалось добраться каким-либо образом до барздуков. Край свой они защищали надежно, а чащобы и леса там были столь дремучие и глухие, что соваться туда с войском было равносильно погибели. И положение это стало меняться лишь с появлением в Земиголье людей. Однако пока людские поселения были крайне малочисленными, мечты прибрать эти дикие земли к своим рукам оставались для меченосцев все еще несбыточными. Ибо земник не человек - и подобрать ключик к его страстям лиходеям удавалось ой как редко. Барздуки, в отличие от нас, людей, происходили из колен тех первородных существ, души которых отличались полнотой и целостностью. И если уж их племя наравне с волшебным народом дивов изначально служило добру, то уж будьте уверены - ни на какое мало-мальское соглашение с кривдой оно не пойдет, хоть ты тресни. И склонить его на сторону зла не удастся никогда. В те давние времена, на заре рождения нашего мира, когда впервые взросло Вековечное Древо, создатель сущего, всевышний Святовит, именуемый также Вышнем, наградил свои самые первые творения многими из своих качеств. И эта искра божественной правды жила в тех первозданных народах до сих пор. И даже Черноголову, отпавшему от вышняя и ставшего его извечным коварным врагом, так и не удалось их обратить на свою сторону - чего не скажешь о нас, людях, испорченных творениях поздней поры.
