Карл Вагнер - Ветер ночи
– Прекратите! – звонким от ярости голосом воскликнула незваная гостья.
Пошарив взглядом, она села на другое кресло у стола и поставила на круглый стол острые локти, прижавшись лбом к стиснутым кулачкам. Рыжая завеса волос скрывала ее лицо, так что Маурсел не мог определить, какие страсти бушуют в этой красивой головке. Плащ ее распахнулся, и было видно, как вздрагивает грудь. С каждым быстрым ударом сердца.
Вздохнув, капитан вылил остатки вина в свою кружку и подтолкнул ее к девушке. В его запасах была еще одна бутылка такого же снадобья; поднявшись, он разыскал ее и другую кружку. Вернувшись на свое место, он увидел, что девушка осторожно, морщась, пытается пить.
– Послушай, как тебя зовут?
Она помедлила, прежде чем ответить.
– Десайлин.
Имя это капитану ничего не говорило, хотя по быстрому взгляду девушки он понял, что она считает свое имя достаточно известным, чтобы то само по себе много рассказало незнакомцу.
Маурсел задумчиво почесал в густой темной бороде. Внешне он был олицетворением мужской тридцатилетней самоуверенности и был убежден в том, что любая женщина сочтет его достаточно привлекательным. Оплошало только левое ухо – половину его отрубили в пьяной драке в какой-то таверне, но его прикрывала густая шапка нечесаных вьющихся волос.
– Ладно, Десайлин, – проворчал он. – Меня зовут Маурсел, и я – хозяин этого корабля. Если тебе некуда податься, ты можешь переночевать здесь.
Раздраженная гримаса исказила ее лицо.
– Я не смогу.
Маурсел нахмурился, еще не зная, рассердиться ему или переждать.
– Я не отважусь… оставаться здесь слишком долго, – пояснила Десайлин.
Искорки страха блеснули в ее глазах.
Маурсел скорчил недовольную рожу.
– Девочка, ты пробралась на мой корабль как воровка, но считай, что я забыл об этом. В моей каюте нет крыс, а девушки находят меня неплохим соседом, да и деньжата у меня кое-какие водятся. Так зачем же бродить ночью по улицам и нарываться на то, что придется бесплатно отдаться первому встречному головорезу, когда я хорошо тебе заплачу?
– Вы не поняли!
– Похоже на то. – Он оглядел ее дрожащую фигурку и многозначительно добавил:
– Кроме того, здесь тебя никто не найдет.
– Великие боги! Хотелось бы мне этого!.. – воскликнула она. – Можно подумать, что от него можно спрятаться!
Вскинув брови, Маурсел с удивлением посмотрел на нее. Он и в самом деле ничего не понимал и ожидал совсем иного. Справедливо полагая, что здесь есть какая-то тайна или иное, неизвестное ему обстоятельство и любая попытка что-либо выяснить только запутает его еще больше, Маурсел налил себе еще вина и подумал: а не извиниться ли ему, пока еще не поздно?
– Все проще, чем вы думаете, – тихо сказала девушка. – Я ни на что не рассчитывала. Я только хотела скрыться хоть на час. Оказавшись на берегу, я увидела корабли, в любую минуту готовые отплыть из гавани, и подумала: как бы было хорошо улизнуть на одном из них! Взойти на борт неизвестного корабля, отплыть в ночь к какой-нибудь неизведанной земле – где он никогда не найдет меня! Освободиться! О, конечно, я знаю, мне все равно не удалось бы это, но, когда я шла сюда, мне так этого хотелось! Думаю, мне было просто очень хорошо от мысли, что я, может быть, в конце концов смогу удрать от него!.. – Она взглянула на капитана и истолковала его раскрывшийся было рот по-своему: – Молчите, будто я сама не знаю, что еще никому не удавалось уйти от Кейна.
– Кейн! – Маурсел проглотил едва не вырвавшееся у него страшное ругательство. Все то время, что девушка говорила, в нем рос праведный гнев на ее обидчика и мучителя, но с последним ее словом он улетучился, как легкий дымок, а на его месте вдруг оказался страх.
Кейн! Даже чужаку в Керсальтиале – величественнейшем городе человеческой цивилизации, это имя внушало безотчетный ужас. Тысячи историй о Кейне рассказывали в тавернах свистящим шепотом; даже в этом колдовском городе, где многие хранили чудом не утраченные древние знания ушедших народов и где магия была обычным делом, имя Кейна произносили с благоговением. И, несмотря на многочисленные легенды, об этом странном и противоречивом человеке никто ничего не знал наверняка. Одно было достоверно известно: когда строились первые башни Керсальтиаля, Кейн сидел в раздумьях у их подножия. Из тьмы тысячелетий шел он темными тропами, ведомый своим темным гением, и рука его (обычно левая) приложилась ко всем более или менее трагическим событиям в Керсальтиале.
Искушенные колдуны и властители над всеми силами ада произносили его имя со страхом, и те, кто отваживался назвать его своим врагом, редко успевали повторить эту дерзость дважды.
– Так ты – женщина Кейна? – выдавил, наконец, Маурсел.
– Ему бы этого очень хотелось, – горько улыбнулась она. – Его женщина. Его собственность. Хотя когда-то я принадлежала лишь себе самой, пока не поглупела настолько, чтобы попасть в его сети!
– И ты не можешь оставить его… ну, уехать из этого города?
– Ты не знаешь, что значит: «Так велел Кейн!» Кто осмелится помочь мне, зная, что навлечет этим его гнев на свою голову?
Маурсел расправил плечи.
– Я не клялся в верности ни Кейну, ни его псам. Конечно, посудина эта старая и ветхая, но принадлежит она мне и только мне, и я могу уплыть на ней, куда сам пожелаю. И если ты…
Страх исказил ее лицо.
– Нет! – выдохнула она. – Не искушай меня! Ты не понимаешь, как велика та власть, которой обладает Кейн…
– Это еще что?!
Маурсел замер, насторожившись. В ночи извне послышался шум огромных перепончатых крыльев. Когти заскребли по деревянной обшивке каюты. Огоньки всех фонарей затрепетали и легли, готовые сорваться, тень накрыла корабль.
– О-о, – простонала Десайлин, – это чудовище соскучилось и прислало за мной!
Внутри у капитана похолодело, но решив, что так просто он не сдастся, Маурсел вынул тесак и развернулся в сторону двери. Язычки пламени в фонарях угасли до бледных болотных огоньков. Что-то гигантское, ворчащее во тьме всей тяжестью обрушилось на дверь.
– Остановись! – в ужасе закричала девушка. – Пожалуйста! Ты ничего не сможешь сделать! Отойди от двери!
Маурсел в ответ только что-то прорычал. Лицо его в этот миг выражало странную смесь ужаса и ярости, обуревавших его. Десайлин, пытаясь оттащить его назад, повисла у него на руке. Войдя в каюту вслед за Десайлин, Маурсел запер за собой дверь. Толстый железный стержень надежно удерживал крепкое дерево. Теперь капитан с раскрывшимся от изумления ртом наблюдал, как стержень поворачивается в пазах и сам собою ползет назад, словно им движет невидимая рука. Замок был открыт. Еще секунду царила тишина, а затем с неожиданностью, свойственной одним лишь ночным кошмарам, дверь каюты распахнулась настежь.
