Константин Калбазов - Кроусмарш
Хотя он об этом никогда и не узнал, но его мера предосторожности сработала именно так, как он и рассчитывал. Уже перед рассветом, бандиты обнаружили возможность проникнуть в дом, и там вскоре разыгралось целое сражение, подтянулась городская стража, банда была уничтожена практически под корень, большие потери были и среди хозяйской челяди, были вскрыты и рабские загоны, и часть из них разбежалась. В общем был такой бедлам, что на странное исчезновение раба обратили внимание слишком поздно. Охотники на рабов так и не смогли напасть на его след.
А пока, даже не подозревая о том, что произойдет, он крался по улицам стараясь избегать любых взглядов. Ростом он не удался, так что не сошел бы даже за самого низкорослого орка, прорываться же за стены с боем никак не входило в его планы.
Вообще все прошло на удивление просто. Он добрался до стены и не имея иной возможности просто прыгнул со стены в ров, сейчас до краев заполненный водой, хотя обычно ее там было едва ли в половину. Затем был бег по незнакомой местности. Дороги он не знал, он просто придерживался северного направления, помня о том, что земли людей расположены где то в той стороне.
С рассветом он нашел какую-то рощицу и там позволил себе отдых, предпочтя, пока не выйдет в открытую степь, передвигаться по ночам. Как он не устал, но все же проспать весь день ему не удалось, он проснулся уже после полудня, и стал осматриваться по сторонам. Рощица которую он выбрал в качестве прибежища была расположена не очень удачно, так как совсем рядом проходил довольно большой тракт, за время что он наблюдал за ним, мимо него прошло как минимум три каравана, то что за весь день никто не устроил в нем привал, было просто удивительным, тем более что здесь брал начало ручей с кристально чистой и холодной водой. Он меньше удивлялся бы, если знал, что от этой рощицы до очередного городка, было не так уж и далеко, а потому останавливаться здесь не имело ни какого смысла.
Пережидая день, он решил несколько пополнить свой арсенал, и так как другой возможности не имел, решил пойти самым простым путем, а именно смастерить пращу, благо особого материала она не требовала, а камни в достаточном количестве имелись на берегу ручья. Оторванный лоскут от одного из плащей вполне подошел для изготовления самой пращи. Делов-то сделать петлю на одном конце, при помощи которой лоскут крепился к руке, второй конец остававшийся свободным просто брался в руку, а в сгиб лоскута укладывался камень.
Снарядив пращу, он коротко взмахнул оружием и метнул камень в примеченную ветку. Результаты его порадовали, хотя он в последний раз пользовался ею, много лет назад. Тогда ему нужно было убрать одного клиента, но приблизиться к нему достаточно близко не получалось, слишком серьезная была у него охрана, с арбалетом же не больно-то походишь по городу, а праща не привлекала ни чьего внимания, тем более, что полностью умещалась в кулаке. В общем заказ он тогда выполнил успешно, череп клиента не выдержал соприкосновения с камнем, а он оставаясь незамеченным просто удалился с того места.
Закончив с пращей, брат Адам вернулся к наблюдению за дорогой. В этот момент по ней проходил большой караван. По всему было видно, что караван купеческий и уже весьма продолжительное время находится в пути, было это заметно и по толстому слою пыли, облепившему, как повозки с животными, так и всадников передвигающихся по сторонам обоза. Но особое его внимание привлекли две повозки с клетками, в которых находилось ни как не меньше трех десятков пленников. Этими пленниками были люди, и одеты они были в привычные для него одежды, а не в те в которые их обряжали орки. Одеяние орочьих рабов было простым, длинное полотно по средине имело отверстие, в которое продевалась голова, а затем эта конструкция перехватывалась простым поясом. Эти же люди были одеты как типичные люди, а значит в плен попали совсем недавно. Все это говорило о том, что караван возвращается из степи, а значит он двигался в правильном направлении. Чтобы не плутать, он решил придерживаться этой дороги, которая как он предполагал, должна была вывести его в степь.
Так все и вышло. Уже к исходу второй ночи, он передвигался по бескрайним степным просторам. Цели своей он достиг, так как все указывало на то, что теперь он был в дикой степи, а не на территории империи, но это таило в себе и опасность. Передвигаться по бескрайним степным просторам пешком, да еще и не зная о местонахождении источников воды, это безумие, но иного выхода у него и не было.
Увидев с гребня возвышенности очередные заросли камыша, брат Адам облизнул шершавым языком обветрившиеся и потрескавшиеся губы, переполняемый надеждой ускорил шаг, взяв направление на эти заросли, молясь, чтобы это не оказалось очередное озеро с дурной водой, так как он был уже в таком состоянии, что мог не удержаться и напиться этой горькой и непригодной в пищу водой, а это верная смерть.
Вот уже несколько суток, он не пил, если не считать кровь, тех не многих грызунов, которых ему удавалось добыть при помощи пращи, и не ел иной пищи, как мясо именно этих грызунов, да еще и сырое, так как развести огонь он не имел ни какой возможности. А за последние сутки ему ни разу не встретились и эти грызуны, так что вот уже сутки у него ворту не было ни маковой росинки.
Заросли камыша были по берегу не большой речушки, протекающей по ложбине между двумя гребнями холмов. Он двигался весьма быстро выкладываясь до последнего, расходуя последние остатки своих сил, ничего не разбирая на своем пути. В голове молотом стучала мысль о том, что сейчас он ведет себя не разумно, даже если отбросить то, что он пратически бежал не разбирая пути, и не глядя по сторонам, а значит мог пропустить возможную опасность, он понимал, что напьется во чтобы то ни стало, даже если окажется, что там самая грязная лужа, с самой отвратной водой.
Господь не попустил. Вода оказалась, хотя и теплой, но все же вполне пригодной для питья, приятно растекаясь по телу. Он пил много и жадно, но ни как не мог даже притупить чувство жажды, чем больше он пил, тем больше хотелось пить, пить и пить. Наконец не в силах влить в себя больше ни капли, но по прежнему испытывая жажду, он откинулся на спину в тени зарослей. Усталость навалилась разом, так что он сам не заметил, как уснул.
Проснулся он, когда солнце уже склонялось к закату. Но сон не принес облегчения, наоборот голова раскалывалась от нестерпимой пульсирующей боли, словно в ней добрый десяток кузнецов устроили свою кузню, и сейчас махали своими молотами. Едва волоча ноги он добрел до воды и снова напился, правда на этот раз он был куда более умерен, пил не так жадно, и не так много. Когда жажда была утолена, навалилась другая проблема, заполненный до краев водой желудок жалостливо заурчал, требуя чего ни будь более существенного, нежели вода. Нужно было подумать о пропитании, так как силы его уже оставляли. Он чувствовал, что за эти дни он не просто сильно потерял в весе, но и растерял много сил, случись сейчас ему повстречаться с орками, и ни о какой защите речь идти не могла, его взяли бы голыми руками и без какого либо сопротивления с его стороны.
