Алан Фостер - Момент волшебства
На троне, развалясь, сидел Маркус Неотвратимый и властно смотрел на визитера. Рядом с его правой рукой лежало нечто, приковавшее к себе внимание Джон-Тома. Этот предмет, несомненно, был самой непостижимой деталью во всем интерьере.
– Я, – величаво произнес обладатель трона, – Маркус Неотвратимый, Великий Маркус, Правитель Квасеквы и Озерного края, а также всех пограничных земель. В ближайшем будущем – Император Вселенной.
– Да, – ровным голосом ответил Джон-Том. – Я уже знаю, кто вы. Что я хотел узнать, – продолжил он, показав на заинтересовавший его предмет возле ладони Маркуса, – не бутерброд ли это с копченой грудинкой? С виду потрясающе похоже…
Он принюхался.
– …И пахнет точно так же. Это должен быть он.
У Джон-Тома потекли слюнки, он за десять шагов чувствовал запах горчицы.
У Маркуса округлились глаза, и он поднялся с места. Наконец, Джон-Том смог его хорошенько рассмотреть. На Маркусе был странноватый черный костюм, грязная белая рубашка и галстук бантом, криво завязанный на шее. На голове красовался изъеденный молью цилиндр. В руке Маркус держал черную пластиковую палочку с белыми кончиками.
Позади с трона свешивалась черная накидка.
В общем, он представлял собой не очень внушительное зрелище, за исключением одной детали, которую жители Квасеквы, вероятно, не замечали: на ногах у него были грубые коричневые башмаки.
– Как ты осмелился мне дерзить? – набросился на юношу Маркус, но голосу его не хватало уверенности.
Пять футов и шесть дюймов, определил Джон-Том. Ну, семь. За сорок и не в лучшей форме. Над ремнем выпирало брюшко, несмотря на отчаянные усилия мага скрыть его. Цилиндр, судя по всему, скрывал порядочную плешь. Угрюмые, глубоко посаженные глазки сверкали из-под кустистых коричневых бровей, а под ними красовались большие мешки. У него был почти треугольный плоский нос. Джон-Том не мог определить, является ли форма носа природной или же это результат неоднократных повреждений.
Рот был тонкий и изящный, почти девический. На щеках выделялись вьющиеся бачки. На пальце поблескивал непомерно большой перстень с фальшивым бриллиантом.
– Извините, просто я последний раз видел копченую грудинку в Вествуд Дели на бульваре Уилшир. Если бы вы знали, что я ел в течение нескольких месяцев, вы бы поняли меня.
Маркус Неотвратимый спустился с трона и оказался в невыгодном положении, поскольку вынужден был смотреть на узника снизу вверх.
– Откуда ты знаешь про грудинку?
– Я знал про нее всю свою жизнь. – Джон-Тома окончательно оставил страх. Не слишком все обнадеживающе, но и не сильно пугает. – Я аспирант… Точнее, был аспирантом на юридическом факультете Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, пока не попал сюда.
– В Калифорнийском университете? – пробормотал Маркус. – Гм, будь я проклят…
Маг медленно обошел гостя, внимательно осматривая его, как музейный работник изучает только что полученный шедевр.
– Ты не пудришь мне мозги, малыш? Ты это серьезно?
– Конечно, черт побери! Ну а вы кто такой?
– Я – Маркус Неотвратимый, вот кто. Правитель Кваскуквы. – Он помотал головой. – Проклятье! Никак не могу выговорить «Квасеквы».
– Да бросьте вы эту лажу. Скажите, как вас зовут, и как вы здесь оказались.
Маркус кивнул.
– Ладно.
Он снял цилиндр и положил на ближайший столик. Взору Джон-Тома предстала лысая, как бильярдный шар, голова правителя.
– Но сперва, малыш, расскажи, как ты попал сюда?
– Не знаю, – честно признался Джон-Том. – Здешнему волшебнику приспичило поэкспериментировать, и почему-то попался именно я. Хотя это случилось не по злому умыслу, но мне от этого не легче. Он не может помочь мне вернуться, по крайней мере на данном этапе. В общем, я тут застрял, и даже очень. А вы?
– Знаешь, малыш, это потрясающе…
Джон-Том сел на стул и приготовился слушать.
– Видишь ли, – начал Маркус, – я не профессиональный волшебник.
Джон-Том предпочел это не комментировать. «Послушаем, – сказал он себе. – Маркусу надо выговориться». Кажется, он давно этого хочет.
– Маркус Неотвратимый – мое сценическое имя. На самом деле я – Мэркл Кратцмейер из Перл-Эмбой, Нью-Джерси. Я годами выступал с одним и тем же номером по всему Восточному побережью. Конечно, мне никогда не удалось бы разбогатеть, но это все же лучше, чем разносить салат на рынке, и можно работать в удобное время. И всегда может случиться, что тебя заметит какой-нибудь агент и пригласит в Вегас. Однако этого не произошло. Однажды я выступил в неплохом кабаке на Манхэттене и еще пару раз – в очень крутом клубе в Атлантик-Сити, но обычно мне не везло. Я работал где придется: частные вечеринки, бары, детские дни рождения. – Он скривился. – Боже, ненавижу выступать на детских праздниках. Маленькие сопляки ползают вокруг тебя, толкаются и выпрашивают леденцы. Я работал во всех забегаловках от Джерси-Сити до Серф-Сити. Я знаю жизнь, малыш, и не с лучшей стороны.
Маркус глубоко вздохнул, облокотившись на один из столов.
– Что ж, попал я как-то на завод Кона Эдиссона. Группа парней, которые там работали, организовала холостяцкую пирушку для мастера, так как этот простак должен был на следующий день жениться. У них не было денег, чтобы снять зал, поэтому они вместе с ночной сменой устроили ее прямо на заводе. Получилось неплохо. Я работал и в куда более мерзких дырах. Там было шумно, но, по крайней мере, чисто. Я показывал обычную программу, постепенно подходя к грандиозному финалу, и все шло хорошо, зрители были в восторге, а может, просто уже под мухой.
– Грандиозный финал?
– Ага. – Маркус гордо просиял. – Я должен был перепилить кого-нибудь пополам.
– Оригинально!
– Эй, не придирайся малыш. Может, это старый трюк, но он по-прежнему имеет успех. Кроме того, надо было сделать еще кое-что, прежде чем отправляться домой. У них был очень большой торт; видал такой когда-нибудь?
– Видел, конечно, – кивнув, ответил Джон-Том.
– Ага. Они наняли крошку из местного притона. – Маркус задумался, сдвинув кустистые брови. – Мерилл или Черилл – так, кажется, ее звали.
Во всяком случае, она выскакивала из торта в купальнике… Трюк в том, что я машу палочкой, и после того, как парни прекращают орать, купальник с нее слетает. Ловко, а?
– Очень остроумно, – осторожно согласился молодой человек.
– Я старался сделать все, чтобы ребята не пожалели о затраченных деньгах. Я махал палочкой туда-сюда… – Он продемонстрировал это, взмахнув дешевой пластиковой палочкой. – Но не смотрел, куда иду.
Вдруг все закричали, девица завизжала, и я почувствовал, что лечу вверх тормашками. Эх ты, думаю, дурак набитый, схлопотал наконец, перестарался на пару шагов. Я все падал и падал. Проклятая накидка закрывала глаза, только мелькнула какая-то динамо-машина, или генератор, или что там было, не знаю. Потом я ударился. Скажи-ка мне, парень, когда ты был маленьким, ты совал палец в розетку?
