Олаф Бьорн Локнит - Торговцы грезами
– Недоумки, – горестно вздохнул Конан, увидев, как его подчиненные, не обращая ни на что внимания, скатываются вниз, завязывая бой со стражей. Некоторые, удачно проскочив мимо туранцев, бросились к верблюдам, пытаясь вспороть вьюки, но столкнулись с караванщиками, донельзя возмущенными таким обращением с доверенными их попечению ценными товарами.
– А что ты ожидал? – сухо поинтересовался Мораддин. – Ну все, убедился, что твоему сброду обеспечен полнейший разгром? Пошли отсюда, пока нас еще не заметили.
– Не дождешься, – упрямо ответил киммериец. – Не могу же я просто так взять и смыться! Короче, я пошел. Если что – отыщи Рингу и помоги ей убраться из города.
– Но… – только и успел проговорить полугном, прежде чем его непредсказуемый компаньон спрыгнул с карниза, удачно приземлившись обеими ногами прямо на голову кому-то из охраны, и присоединился к кипевшей в ущелье заварушке. – Боги, и за что мне только такое наказание?
Бывший капитан личной царской гвардии тяжело вздохнул и последовал за варваром, в очередной раз выругав себя за то, что связался с этим проходимцем. Как спокойно и беззаботно жилось на рудниках! Нет, понесло его путешествовать, и с кем!..
Мораддин снова показал свои потрясающие способности во всей красе. Едва бородатый коротышка скатился на камни Дороги, трое купеческих стражей, выискивавших жертву, набросились на него с обнаженными саблями, рассчитывая прикончить на месте – слишком уж невзрачно выглядел этот разбойник. У туранцев имелось несомненное преимущество, так как они сидели в седлах, а противник оставался пешим, и у него в руках не было никакого оружия. Но Мораддин не хотел никого убивать. Потомок гномов мгновенно нырнул под брюхо ближайшей лошади, перекатился под ней, успев в это время выхватить коротенький, будто игрушечный ножик и рассечь ремень подпруги. Всадник соскользнул на землю вместе с седлом, попав под копыта другого коня, Мораддин же сорвав с пояса кожаный мешочек с мелкими монетами рванул шнурок завязки и метко запулил медяшку точнехонько в переносицу второму нападавшему. Если б это были излюбленные бывшим аграпурским гвардейцем метательные звезды – туранцу тут же пришел бы конец. А так стражник лишь схватился за лицо обеими руками, бросив повод, из ранки потекла кровь, а напуганная лошадь, взбрыкнув, сбросила хозяина в придорожную пыль.
Мораддин в это время успел обезопасить третьего, уклонившись от рубящего удара саблей, перехватив и вывернув запястье так, что охранник забыл обо всем, кроме чудовищной боли в руке…
Белая летучая мышь с задорным верещанием порхала над хозяином и пугала его противников, мало обращая внимание на жгучие солнечные лучи.
В общей свалке все как-то позабыли о цели налета. Верблюды беспрепятственно обогнули поле боя и один за другим потянулись к выходу из распадка. Никому и не пришло в голову помешать купцам – скорее всего потому, что все были донельзя заняты. Туранцы – тем, что расправлялись с осмелившимися напасть на них разбойниками; несостоявшиеся грабители – спасением собственных жизней. Охране каравана везло куда больше – они уже уничтожили большую часть отряда и сейчас пытались справиться с явным предводителем дерзкой шайки.
Разозлившимся стражникам очень хотелось взять этого длинноволосого здоровенного нахала живым (для последующего примерного наказания, разумеется), но тот оказался несколько предусмотрительнее – забрался на каменный уступ, так что сзади его прикрывал склон ущелья и вертелся там, будто демон на сковороде, не позволяя никому приблизиться. Слишком длинный меч, которым он орудовал, с легкостью отражал выпады изогнутых туранских сабель, а когда кто-то из охранников набросил на него аркан, разбойник успел поймать летящую веревку и дернул как следует, после чего неудачливый стражник с истошным воплем рухнул с лошади.
Никто не ожидал, что зажатый со всех сторон предводитель грабителей попытается воспользоваться неожиданной возможностью для побега. Тем не менее, он рискнул – прыгнул со своего убежища прямо на спину освободившегося коня. Он почти не промахнулся, сумев повиснуть на седле, и попытался взобраться на спину нервно приплясывавшей лошади, но ему немного не повезло – оказавшийся поблизости туранец с размаху опустил рукоять своей сабли на голову неудачливого разбойника.
Любой другой человек тут же бы свалился замертво. Упрямый грабитель еще попытался достать своего обидчика мечом, и лишь затем рухнул на запорошенную пылью и теперь кое-где запятнанную кровью, а некогда белую Дорогу Королей. Оружие при этом он, правда, так и не выпустил. Длинный меч звонко лязгнул о камни, вытянувшись рядом с хозяином.
– Готов! – обрадовано заорал стражник. – Прихватим с собой?
– Да он же сдох, – разочарованно протянул командир отряда, охранявшего караван, свесившись с седла и осмотрев неподвижно лежащего на Дороге человека. – Болван, зачем надо было так сильно лупить? На что он нам теперь? Еще кто-нибудь остался?
– Никого! – донеслось с разных концов ущелья. – Всех перебили!
– Какие-то сумасшедшие, – с досадой пробормотал туранец, осматривая место побоища. И точно, опытная купеческая охрана сумела уничтожить всех разбойников до единого. Среди своих погибших не было, только раненые. – На что они рассчитывали?
Он окинул взглядом скалистый распадок, убедившись, что ни одно из валявшихся повсюду тел не подает признаков жизни, и мельком подумал, что стоило бы проверить, не прикидывается ли кто умершим. Однако караван и так чересчур задерживался, не успевая к назначенному сроку, и командир махнул рукой, приказывая всем двигаться дальше. До ближайшего города – кажется, он назывался Дэлирам – оставалось еще около двух лиг пути. Как раз к середине дня доберутся, а там наверняка отыщется десяток-другой человек, которых можно будет послать на расчистку Дороги.
Об убитых тоже нашлось кому позаботиться – высоко в бледно-синем небе появились и закружились, медленно опускаясь все ниже и ниже, черные точки. Стервятники торопились успеть к разделу дармовой добычи.
* * *
– Конан! Конан, ты меня слышишь?
Голос пришел откуда-то издалека, с трудом пробившись через оглушительное громыхание множества обрушивающихся с гор камнепадов. Он казался смутно знакомым, но вспомнить, при каких обстоятельствах произошла встреча с его обладателем, совершенно не удавалось.
Честно говоря, было тяжко припомнить вообще хоть что-нибудь. Перед глазами все кружилось, расплывались веселенькие радужные пятна и расширявшиеся круги. Сейчас больше всего хотелось прилечь где-нибудь в холодке и ни о чем не думать…
