Марина Добрынина - Империя под угрозой. Для служебного пользования
Егор самодовольно ухмыляется и разводит в сторону руки.
— Ну кто, — заявляет, — без греха. Пусть первый кинет в меня камень.
Машинально осматриваю пол. Булыжники тут, к сожалению, не валяются. А то залупила бы по этой вот бритой физиономии с бо-о-ольшим удовольствием.
— Хочешь, я тебе еще одну забавную вещь расскажу? — интересуется Егор и тут же, не дожидаясь отклика, продолжает, — ты знаешь, что тебя в розыск только через два дня после твоего исчезновения объявили? У тебя ж такая кристально чистая репутация была, что твое руководство скорее локти бы себе пообгрызало, чем чистку рядов начало именно с Майи Дровник. Как же! Арест руководителей ПОПЧ, ликвидация Ланковича. Не каждый Мастер решится на убийство своего ученика. Кстати, каково это? Ладно, можешь не отвечать. У тебя было два дня в запасе. Ты могла спокойно и без приключений добраться до Стапина на автобусе. Или на поезде. Но тебя потянуло в леса.
— Знаешь, — говорю после продолжительной паузы, в течение которой я мучительно обдумывала все вышесказанное, — в виде фантома ты мне больше нравился.
— А я не конфета, — парирует он, — чтобы всем нравиться. Я — проводник и, так, или иначе, но я тебя провел.
— Ага, провел, — комментирую я, — причем во всех смыслах сразу.
Удовлетворенно хихикает.
— Ну, я полагаю, больше я тебе без надобности, архангел Гавриил? — для проформы осведомляюсь я, потому мне его мнение на данный счет абсолютно не интересно. Уйду в любом случае. Уж больно противно на душе.
— Вали, — соглашается он. И добавляет, — Да, кстати, Артема Боровикова, ну, Мастера-медика, ученика твоего, помнишь? Все-таки повесили. В тот же день. Это я так, для сведения, если тебе интересно.
Все. Я боялась этого. И ждала. Все.
Медленно поворачиваюсь к нему.
— Повесили…
— Ага.
— Но ведь…
— Да ладно! — весело ржет Егор, — я пошутил!
Он, действительно, довел меня до места назначения в целости и сохранности. Он проводник, и защищен от моего воздействия. У него выдающиеся способности. Он мужчина и сильнее меня физически. Но мне на все это насрать!!!!
Какие там боевые навыки? Чему там меня учили на курсах физподготовки в Высшей школе СИ? Не помню я такого.
Бросаюсь на Егора молча с одним желанием — порвать. Убить. Уничтожить. Покалечить. Я страстно желаю выцарапать ему глаза и свернуть шею. К сожалению, единственное, что мне удается — это оставить на его гладкой морде четыре кровоточащих царапины от ногтей. Он, видимо, что-то успел почувствовать перед моим прыжком, а потому атака не вполне удалась. Хватает меня за запястья. Пытаюсь выкрутиться. Бесполезно. Не знаю даже, как он, изображая кому, сохранил такую чудесную физическую форму. Пинаю его между ног, но проводник, к сожалению, успевает увернуться, подставив под удар бедро. Тоже неплохо, но эффект не тот. Я бы Егора этого с удовольствием покусала, но и такой радости он мне не доставляет, потому что остается вне досягаемости моих зубов. Да что же это такое! Сплошные разочарования в жизни!
На подозрительный шум в комнату вбегает тот молодой румяный и еще какой-то Мастер. Вдвоем они оттаскивают меня от сопротивляющейся жертвы.
Егор прижимает носовой платок к щеке и все еще, скотина, улыбается.
— Поздравляю тебя, — говорит, — Майя, с присвоением очередного уровня. Можешь уже сегодня зайти в управление за сертификатом.
Да? Я — семерка? Надо же, а преподаватели уверяли, что шестерка — мой потолок. И это, как считалось, было круто. Конечно, теоретически уровней у нас двенадцать. Но, откровенно говоря, по статистике четвертый уровень перепрыгивают только 25 % Мастеров. Так что семерка — это очень даже неплохо. Было. В прошлой жизни. В только сейчас это зачем?
Зачем мне силами трех проводников провели актуализацию? И где теперь моя точка заземления? И как мне это пригодится, учитывая, если верить приблудному восьмерке, грядущую катастрофу? Не знаю.
Незнакомый Мастер вместе с молодым-румяным, поняв, что им удалось меня временно нейтрализовать, благоразумно удаляются. Стою в растерянности. Смотрю на проводника. Вопросы задать не решаюсь. Жажда убийства сходит на нет.
Егор снимает пиджак, кидает его на подоконник. Расстегивает воротник рубашки, как будто ему душно. Делает ко мне полшага. И лицо при этом серьезное такое и, кажется, немного виноватое.
— Ты все еще хочешь меня убить? — тихо произносит он.
Своевременный вопрос.
— А тебе зачем это знать?
— Надо.
— Нет, — сознаюсь я.
— А ты все еще меня хочешь?
Вот это наглость! Я что? Давала повод вот так обо мне подумать?! Будто я его хочу?!!!
Смотрю ему прямо в глаза и твердо, уверенно, с удивляющей саму меня властностью отвечаю:
— Да.
Как это все-таки хорошо, когда мужчина не похож на открытую книгу.
Рассказ 6. В преддверии гражданской войны
Глава 1.
Мы поженились через два месяца. Я и проводник Егор Старостин — странный товарищ (хотя, кто бы говорил) младше меня на семь лет. Свадьба была скромной. Просто мы с Егором и его братом Серегой после регистрации посидели немного вместе в клубе проводников.
Это скоропалительное решение далось мне необычайно легко. До сих пор удивляюсь, как просто я в последнее время отношусь к своей судьбе. Все по принципу: а чего бы и не попробовать! Дезертировать — да! По лесу пошариться — без проблем! Замуж выйти — ну пожалуйста!
Но здесь-то не то. Сейчас я твердо была уверена, что мне это срочно необходимо. А как же! Годы то идут. И, опять-таки, гражданская война на носу, жить, может, осталось всего ничего, а я даже замужем не была. Тем более тут сокровище такое пропадает — умное, симпатичное, сильное, и прочитать я его не могу. И, вроде как, зовет. Да и я, как бы и не против.
А запреты и ограничения, в том числе и по поводу семейной жизни вредоносных Мастеров, попадали все вместе с официальной властью в нашем городе. Стапин с окрестностями находится под контролем Мастеров. У нас уже и орган управления функционирует — Магистрат. В него входят двенадцать магистров — Мастеров уровня девятки и выше, которые приняли на себя исполнение функций всех трех ветвей власти — сами законы принимают, сами за их исполнением следят, сами же заседают в трибунале. Почти все они члены Совета Гильдии. Вот такой у нас коллективный монарх с ограниченной территорией действия.
Пашу, как папа Карло. Тут внезапно выяснилось, что у меня, как Мастера, особенность одна имеется — все мои экстренники выживают, а ускоренники сохраняют нормальное психическое состояние. Хорошо, конечно, что я вся такая из себя безвредная, а с другой стороны, нет-нет, да и накатит подлая мыслишка о том, что лучше бы кто-нибудь из них помер, и меня в покое оставили. Потому что трактор во время страды по сравнению со мной не работает, а лениво по полю прогуливается.
