Дмитрий Емец - Стеклянный страж
– Вы чашку раздавили, гадская хозяйка! – услышала Ирка негодующий голос Антигона. – Сидите-сидите, а потом – хлоп! – на коленях чай, а в руках куски чашки! Это ж мощь какая нужна – посуду давить! Кто-то чашечки раздобывает, ночей не спит, хлопочет как курица-несушка, а кто-то давит, давит, давит!
– Успокойся! Чего ты орешь?
Кикимор едва не лопнул от негодования:
– Это я успокойся? Я ору? А вы, значит, спокойны, да? Чашечки только давим, а так спокойнее спокойного!
– Не кипятись! Лучше скажи: где он? – спросила Ирка.
Кикимор перестал прыгать.
– Без понятиев. Я не справочное бюро, – проворчал он.
– Он тебе ничего не сказал?
– Не-а. Я вообще-то под столом сидел. Селедочные головы – такая восхитительная дрянь, не оторвешься! – со смущением признался Антигон.
Смущение его проистекало от того, что он скрывал от хозяйки, что селедочные головы нашел в мусорном ведре на кухне у Гелаты. А где их еще искать? В картинной галерее? В другое время Ирка наверняка докопалась бы до истины, но сейчас ей было не до того.
– И мне ничего! Просто пробежал мимо и выскочил на лестницу. Я за ним, а там только гаснущее свечение от телепортации. Все, – с грустью вспомнила Ирка.
– А вы у Фулоны спрашивали? Может, она его куда-то с поручением послала? – предположил Антигон.
– Спрашивала. Плечами пожимает. Говорит, что с ее точки зрения Багров не относится к числу людей, за которыми бегают. Может, мы ему надоели, а? – сказала Ирка, стараясь, чтобы это прозвучало как шутка.
– Во-во! Вы кому угодно надоедите, гадская хозяйка! – немедленно согласился Антигон. – Я от вас давно бы ушел, да в Москве болот мало. Вот ежели вы мне, к примеру, велели б: «Да иди ты в болото!»
– Да иди ты в болото! – сказала Ирка.
Она вскочила и, ничего не видя, заметалась по комнате. Антигон едва успевал отскакивать и прижиматься к стенке. «Приют валькирий» слишком тесен для резких движений.
– Его нет тридцать пять часов и пятнадцать минут! – воскликнула Ирка.
На настенные часы она смотрела так часто, что взглядом едва не протерла в них дырку.
– Вы что, скучаете, гадская хозяйка?
– Кто, я? Ты бредишь! – взвилась Ирка.
– А если нет, почему не сказать: второй день. Откуда такая точность: тридцать пять часов и пятнадцать минут? – коварно спросил кикимор.
– Уже шестнадцать! – машинально уточнила Ирка и, опомнившись, наступила Антигону на ласты.
Кикимор запыхтел от удовольствия, и Ирка спохватилась, что правильнее было бы погладить его по голове. Теперь не отстанет. До вечера будет донимать.
Сообразив это, Ирка с досадой замолчала и стала ходить по комнате. Через какое-то время на глаза ей попался принтерный листок, краем своим торчавший из-под дивана, на котором обычно спал Матвей. Она наклонилась и вытянула его.
МУХА
Муха не может ходить по потолку, потому что:
1. В естественных местах ее обитания (лесах, болотистых равнинах и т. д.) потолков не существовало и она никак не могла к этому приспособиться.
2. Сила тяжести, хотя и в небольшой степени, должна «давить» муху вниз.
3. Потолок оштукатурен и нет достаточного стыка лапок и поверхности.
4. Взлет ногами кверху (так сказать, кверху шасси) противоречит законам аэродинамики.
5. Мухи произошли от динозавров, а динозавры от рыб. Ни рыбы, ни динозавры по потолкам не ходят.
6. На светлом потолке темная муха заметна для хищников.
7. У мухи произойдет прилив крови к голове и разрыв сосудов головного мозга.
8. Родители ничему не обучают муху. А такое сложное техническое действие, как хождение по потолку, не может быть освоено без предварительного обучения и многократных падений с потолка, которые в данном случае были бы смертельными.
9. На потолке не может быть ничего съедобного, следовательно, пешие прогулки по потолку лишены для мухи практического смысла.
Следовательно, если вы видите кого-то, идущего по потолку, это не муха. По возможности отловите это существо и отнесите в ближайший научный центр.
О ДОЖДЕВЫХ ЧЕРВЯХ
истерический очерк
Согласно греческим хроникам, приручение дождевых червей началось не позднее II тысячелетия до нашей эры. Первых дождевых червей…
Дальше Ирка уже не читала. Она скомкала лист, а после опомнилась и, разгладив его, прижала к груди. Она вспомнила, что когда-то они с Матвеем поспорили на шоколадку, сможет ли он написать два юмористических очерка. Выиграл Матвей или нет, было уже неважно. Главное, что, давясь от смеха и оттаскивая друг друга от клавиатуры, они вместе печатали этот текст часа полтора.
Ирка прочитала про дождевых червей трижды. Она то смеялась, то плакала и в финале действительно почувствовала себя истеричкой.
– Хотите, я вас чем-нибудь тресну, гадская хозяйка? – ласково предложил добрый Антигон.
– Зачем?
– Для вразумления! Чтобы иллюзии поскорее осыпались.
– Не надо, – сказала Ирка. – Я тебе скажу, когда надо будет треснуть. Пока рано.
Дальше валькирия-одиночка повела себя как ищейка. Подумав, что там, где лежит один лист, наверняка найдутся и другие, она сунула руку под диван, застряла запястьем, но под конец выудила толстую тетрадь. Точнее, часть тетради, потому что нижняя четверть ее была опалена. По всем признакам, Багров хотел ее спалить, но после передумал, потушил и забросил под диван.
Ирка не знала, что Матвей пишет дневник. Ей казалось, что он только ее дневником интересуется и сует нос, когда она печатает. Сейчас же оказалось, что интерес его был профессиональным.
В другое время валькирия-одиночка сдержала бы любопытство, но не сейчас. Может, в дневнике отыщется подсказка, куда исчез Матвей? Почерк у Багрова был тяжелый, малочитаемый. Не почерк, а настоящее сражение с бумагой, когда каждая буква врезается в нее острой горой.
К Иркиному разочарованию, дневник велся уже довольно давно, и последняя запись в нем относилась к прошлому году.
«Муторно быть некромагом. Чувствую себя быком, у которого в нос вдето кольцо. Не одно даже, а целая куча. И от каждого кольца – веревка. За одно кольцо дернут, я жрать хочу, хотя обедал пять минут назад. За другое – жадность обуревает, за пять копеек бы задавился. За третье – фантазии всякие больные. За четвертое – кажется, что вокруг одни гады и все под меня подкоп ведут. И так целый день – то в одну сторону тянут, то в другую. Вечером падаю как дохлый и лежу без сил…
Сегодня у меня развязался шнурок. Пока завязывал (секунд восемь), Ирка умчалась метров на двадцать вперед. Чтобы догнать, пришлось бежать. Подумалось: выигрывает не тот, кто бежит, а тот, кто не отдыхает…
