Кирилл Запорожан - Тёмный мастер
Подо мной, в паре метров внизу стояла толпа из двух десятков эльфов, среди которых мелькала лысая башка жреца. В первом ряду я увидел Самариниэля, не оттершего кровь с доспехов, но целого и невредимого. Про себя я с мстительным удовлетворением отметил, что рыжего северянина здесь нет.
Подняв голову, я увидел огромную крону серебристого цвета. Листочки этого прекрасного дерева были серебряными, что в сочетании с золотым стволом давало очень красивый эффект.
Наваждение схлынуло. Я в плену у эльфов и Видящего! И ничего хорошего здесь мне не светит. Нужно выбираться отсюда в срочном порядке, а я тут красотами флоры любуюсь.
— Невеар, — негромко позвал я.
Ответом мне было молчание.
— Невеар!
Вновь молчание и через несколько минут полувздох-полустон в ответ: «Прощай, Темный!»
И призрак короля-некроманта умолк.
Я еще несколько раз попытался позвать его, но тщетно. Невеар молчал, он либо не мог, либо не хотел больше говорить.
— Так-так-так, — Видящий медленно подошел ко стволу и, задрав голову, уставился на меня немигающим взглядом. — Кто тут у нас наконец-то проснулся.
Я поднял глаза к небу и принялся насвистывать простой мотивчик, подслушанный когда-то у Музыканта. Если воины людей не разбиты, а в это я не верил, то меня рано или поздно спасут. Надо только потянуть время.
— Тянешь время? — усмехнулся Жрец. — Думаешь, что твои друзья тебя спасут? Бесполезно. Им никогда не найти это место.
— По крайней мере, они живы, — откликнулся я и снова засвистел.
— Не на долго, — холодно заметил мужчина. — И что же мне с тобой сделать, чтобы угодить моему господину?
— Отпустить?
Эльфы засмеялись. Действительно, мое заявление было довольно забавным.
— Я мог бы долго пытать тебя, — размышлял между тем Видящий, ходя подо мной взад-вперед. — Эльфы знают толк в боли, но вас, Инквизиторов, слишком хорошо учат ей сопротивляться.
Я промолчал. В самом деле, укрывшись за ширмой, я могу игнорировать боль какое-то время, но полностью ее заблокировать мне не под силу. Украдкой попытавшись создать Молот Забвения и опустить его жрецу на лысый кумпол, я понял, что и магия мне сейчас недоступна. Похоже, дерево высасывало из меня силы, не позволяя колдовать.
— Или я мог бы убить тебя, но…
— Но это было бы слишком просто, да? — я усмехнулся.
— Да, именно так. А ты улыбайся, улыбайся. Очень скоро тебе будет не до шуток. Я даже не стану забирать у тебя твое оружие. Все равно воспользоваться им ты уже не сможешь, никто другой не посмеет их взять в руки, а мне они тем более без надобности.
— Но, Видящий Суть, — впервые подал голос эльфийский король. — Не слишком ли опасно оставлять нашего врага в живых, к тому же с оружием Первого Мастера.
— Успокойся, Самариниэль, — жрец вскинул руку. — Для этого человека есть вещи хуже смерти.
— Ты же не хочешь сказать, — глаза эльфа вспыхнули.
— Да, именно. Я хочу, чтобы твой клан применил к этому некроманту, — Видящий специально выделил последнее слово, — Тень Листа.
Я невольно вздрогнул. Тень Листа, самая страшная пытка эльфов Зеленого Леса.
Король эльфов медленно расстегнул доспех, избавился от поддоспешника, тонкой нательной рубахи и остановился перед деревом, обнаженный до пояса. Самариниэль был худ и смугл, тело его покрывали множество татуировок, изображающих лесных животных, среди которых преобладали олени.
Вытащив нож, он запел тонкую заунывную мелодию, клинком вырезая на дереве странные символы. Пел он долго, иногда разбавляя мелодию голосами животных, то воя, словно шакал, то рыча, как тигр, то посвистывая, как спрятавшийся в траве суслик. Закончив петь, эльф подошел ко мне и вонзил нож в то место, где у меня должны были быть ноги. Боли не было, но тонкая ярко-алая струйка побежала вниз по дереву, заполняя вырезанные символы и не стекая на траву.
Самариниэль снова затянул свою мелодию, при этом приплясывая на месте.
— Прощай, Темный, — жрец махнул мне рукой. — Ты был достойным соперником. Жаль, что ты не увидишь, как мой господин покорит оба этих мира.
— А ты был отвратительным соперником, — не остался я в долгу. — Подлым, мерзким и сволочным… Но главное, подлым. Ты так и не сказал мне, где моя девушка!
— Кстати о девушке, — недобро улыбнулся Видящий. — Ты так хотел ее увидеть. Что ж, смотри!
Дерево мелко задрожало, и я вместе с ним. Сначала затрясся только ствол, потом вибрация передалась ветвям, затем листья. И серебристые листочки, словно серебряные монеты, посыпались с неба, отрезая меня от окружающего мира. Сначала ничего не происходило, но затем сквозь падающие листья в глаза стал бить яркий белый свет. Психоделика была похлеще, чем когда тебя садят перед гигантским пропеллером, за которым горит прожектор.
Весь окружающий мир растворился в падающих листьях. Пропали небо и земля, исчезло дерево, в которое я врос, растворились эльфы, ушел жрец Драгора. Я остался один в сверкающих тенях.
Сначала вокруг не было ничего кроме листьев и света, потом в танец теней начал вплетаться звук. Звук горящего костра, трескучего пламени, рев вырвавшегося на свободу огня. А потом пришли видения.
Она сгорала. Сгорала и я ничем не мог ей помочь. Вновь Анну пожирало призрачное пламя, и мои руки беспрепятственно проходили сквозь ее тело. Она сгорала. И снова. И снова. И снова. Я вновь и вновь переживал свою невосполнимую потерю, и ничего не мог с этим поделать.
Я попытался закрыть глаза, зажать руками уши, чтобы не слышать треска пламени и ее последних слов: «Я люблю тебя, Темный», но это не помогало. Видения просачивались сквозь веки и вновь заполняли мой мозг. Даже ширма не помогала. Я не мог спрятаться, укрыться от этой извращенной пытки.
Горло мое перехватило, из глаз брызнули слезы, которые я не в силах был удержать. Боль терзала мое сердце и душу и она была гораздо сильнее любой физической боли, которую я когда-либо испытывал.
— Прекрати! — я с удивлением узнал собственный голос. — Перестань! Видящий! Останови это! ПОЖАЛУЙСТА! УМОЛЯЮ, ХВАТИТ! УБЕЙ МЕНЯ!!!
Я понимал, что прошу о пощаде у нелюди, существа без сердца и души, твари, не знающей жалости, моего злейшего врага, но остановиться не мог.
Я уже не видел, как листопад закончился, и Видящий подошел к моему бессильно обвисшему на дереве телу. Заглянул в закатившиеся, беспорядочно бегающие под веками глаза. Удовлетворенно улыбнувшись, жрец присел на корточки и положил руку на траву.
— Нужно закрепить успех, — негромко пробормотал он и, прошептав несколько слов, отнял ладонь от травы.
