Керстин Гир - Таймлесс. Сапфировая книга
Действительно, все смотрели на меня.
— Я пошла красить второй глаз, — сказала я.
— И можешь наложить немного румян, — сказала Шарлотта. — Просто совет.
— Я ее ненавижу! — сказала я. — Я ее ненавижу. Я ее ненавижу!
— Ой-ой-ой! Только потому, что она погладила его дурацкие рубашки? — Лесли смотрела на меня, качая головой. — Это действительно… глупо.
— Он для нееготовил ужин, — убивалась я. — Она целый день была в его квартире.
— Хорошо. Но тебя в церкви он обнимал и целовал, — сказала Лесли и вздохнула.
— Нет!
— Но он хотел.
— Он Шарлотту тоже целовал!
— Но только на прощание, в щечку, — рыкнул Ксемериус прямо мне в ухо. — Если я еще раз должен буду это повторить, я лопну. Я ухожу. Эти девичьи страдания меня когда-нибудь убьют.
Ударив пару раз крыльями, он взлетел на школьную крышу и удобно уселся там.
— Я не хочу больше слышать ни слова на этот счет, — сказала Лесли. — Намного важнее, чтобы ты сейчас вспомнила всё, о чем вчера говорилось. И я имею в виду важные вещи, ты понимаешь — те, в которых речь идет о жизни и смерти!
— Я все, что знаю, рассказала, — заверила я ее и потерла лоб. Благодаря трем таблеткам аспирина голова больше не болела, но вискиеще давило.
— Хм-м-м. — Лесли склонилась над своими записями. — Почему ты не спросила у Гидеона, при каких обстоятельствах одиннадцать лет назад он уже встречался с лордом Аластером и о каком фехтовальном бое шла речь?
— Я не спросила его о много-много большем, поверь мне!
Лесли опять вздохнула.
— Я напишу тебе список. Ты можешь каждый раз выяснять по одному вопросу — когда это стратегически будет подходить и твои гормоны тебе позволят. — Она спрятала блокнот и посмотрела на школьные ворота. — Нам нужно идти наверх, а то опоздаем. Я обязательно хочу присутствовать при том, когда Рафаэль Бертелин первый раз зайдет в класс. Бедный парень, наверное, школьная форма ему кажется арестантским костюмом.
Мы еще сделали крюк, чтобы пройти мимо ниши Джеймса. В утренней суете никто не обращал внимания, когда я с ним разговаривала, тем более, что Лесли специально становилась так, чтобы можно было подумать — я разговариваю с ней.
Джеймс прижал надушенный платок к носу и оглянулся, что-то ища.
— Я вижу, на этот раз ты не взяла с собой своего невоспитанного кота.
— Представь себе, Джеймс, я была на суаре у леди Бромптон, — сказала я. — И я делала книксен точно так, как ты меня научил.
— Леди Бромптон, так-так… — сказал Джеймс. — Нельзя сказать, чтобы у нее была репутация хорошего общества. Говорят, ее приемы проходят очень бурно.
— Да, это так. Я надеялась, что это, возможно, норма.
— Слава богу, нет! — Джеймс уязвленно сжал губы.
— Ну, как бы то ни было, в следующую субботу я приглашена на бал к твоим родителям — лорду и леди Пимплботтом.
— Не могу себе представить, — сказал Джеймс. — Моя мать придает очень большое значение безукоризненному обществу.
— Большое спасибо, — сказала я и повернулась, чтобы уйти. — Ты настоящий сноб!
— Я не хотел тебя обидеть, — крикнул Джеймс мне вслед. — А что такое «сноб»?
Рафаэль стоял уже в дверях, когда мы подошли к нашей классной комнате. И он выглядел таким несчастным, что мы остановились.
— Эй, меня зовут Лесли Хей, а это моя подруга — Гвендолин Шеферд, — сказала Лесли. — Мы познакомились в пятницу перед кабинетом директора.
Слабая улыбка осветила лицо Рафаэля.
— Я очень рад, что хотя бы вы меня узнали. У меня были проблемы, когда я стоял перед зеркалом.
— Да, — согласилась Лесли. — Ты выглядишь, как стюард на одном из круизных пароходов. Но к этому привыкаешь.
Улыбка Рафаэля стала шире.
— Ты только должен следить, чтобы галстук не оказался у тебя в супе, — сказала я. — Со мной это происходит постоянно.
Лесли кивнула.
— Еда, кстати, здесь ужасная. Во всем остальном — не так уж плохо. Я уверена, скоро ты почувствуешь себя как дома.
— Ты никогда не была в южной Франции, да? — спросил Рафаэль немного с горечью в голосе.
— Нет, — ответила Лесли.
— Заметно. Я никогда не буду себя чувствовать как дома в стране, в которой круглые сутки идет дождь.
— Мы, англичане, не любим, если кто-то постоянно ругает нашу погоду, — сказала Лесли. — О, вон идет миссис Каунтер. Она — на твою удачу — немного франкофил. Она будет тебя любить, если ты время от времени, как будто случайно, будешь вставлять в свою речь французские слова.
— Tu es mignonne,[47] — сказал Рафаэль.
— Я знаю, — сказала Лесли, затаскивая меня в класс. — Но я не франкофил.
— Ты ему нравишься, — сказала я и бросила книги на парту.
— Да ради бога, — сказала Лесли. — Но он не в моем вкусе.
Я не сдержала смеха.
— Ну да, конечно!
— Ах, перестань, Гвен, достаточно, что одна из нас не в своем уме. Я знаю таких типов. С ними только проблемы. Кроме того, он интересуется мной только потому, что Шарлотта сказала, что меня легко завоевать.
— И потому, что ты выглядишь, как его собака Берти, — сказала я.
— Точно, и поэтому. — Лесли рассмеялась. — Да он забудет меня тут же, как только на него набросится Синтия. Смотри, она явно специально пошла в парикмахерскую и мелировала волосы.
Но Лесли ошибалась. Рафаэль совершенно очевидно не интересовался разговором с Синтией. Когда мы на перемене сидели на нашей лавочке под каштаном и Лесли в очередной раз изучала записку с кодом из «Зеленого всадника», Рафаэль подошел к нам, сел рядом не спросясь и сказал:
— О, класс, геокэшинг!
— Что? — Лесли недовольно посмотрела на него.
Рафаэль показал на записку.
— Вы не знаете, что такое геокэшинг? Это современный вариант игры «зайцы и собаки»[48]с GPS. Цифры выглядят точно как географические координаты.
— Нет, это только… что, правда?
— Дай-ка посмотреть. — Рафаэль взял у нее записку. — Да. Предположим, что ноль перед буквой — это ноль в верхнем регистре, то есть обозначает «градус». А черточки —минутыисекунды.
До нас донесся громкий крик. На лестнице Синтия что-то говорила Шарлотте, яростно жестикулируя, отчего Шарлотта зло смотрела в нашу сторону.
— О боже! — Лесли пришла в возбуждение. — Это означает57 градусов, 30 минут, 41.78 секунд северной широты и 0 градусов, 08 минут, 49.91 секунд восточной долготы?
Рафаэль кивнул.
— То есть, это обозначает какое-то место? — спросила я.
— Ну да, — сказал Рафаэль. — Какое-то очень маленькое место, приблизительно четыре квадратных метра. И что там находится? Тайник?
— Если бы мы знали, — сказала Лесли. — Мы даже не знаем, где это место.
