Сергей Зайцев - Ключник
Будничный такой совет, как за чашкой чая на кухне. Всего-то дел – самоубиться с максимальной пользой, чтобы вернуть привязанный к душе предмет. Как подумаешь – вздрогнешь.
– Спасибо за пояснение, но я и не собираюсь…
Видимо, дал-рокт подумал о том же – что пора вернуть разговор к причине, по которой он состоялся.
– Так зачем ты прервал поединок доблести, человек?
– Я здесь недавно, Чжер, – имя дал-рокта я проговорил с легким нажимом, намекая, что я тоже не просто «человек», имя и у меня имеется. – Многого еще не знаю, но кое-что понять успел. Сколько уже рейдов в Башню Крика окончилось ничем? Впрочем, цифра неважна. Если делаешь то, что делаешь всегда, то и результат будет одинаковый.
– Выражайся яснее.
– Должны быть другие пути для решения проблемы. Не стоит переть по протоптанной дорожке лишь потому, что она так очевидна. Дело вот в чем… До того, как я попал сюда, у меня была работа, связанная с поиском решений именно таких проблем – сложные или невыполнимые задания. Мне необходима лишь свобода действий. Если я буду торчать на вахтах с низуши – ничего так и не изменится, под лежачий камень вода не течет. А еще мне нужна группа добровольцев…
– И откуда такая уверенность, что ты это решение найдешь?
– Если я попробую, Крепость ничего не потеряет. А вот если что-то получится, выиграют все.
– А ракшас тебе нужен, чтобы наладить переговоры с аборигенами? – откровенная усмешка Чжера неприятно царапнула в душе. Такое ощущение, что все мои мысли и чаяния, лихорадочно барахтающиеся в сознании, он будто видит на ладони.
– Что, я не первый такой гениальный, кто предлагает подобное? – осторожно усмехнулся я в ответ.
– Я тебе кое-что объясню, человек, раз этого так и не сделали низуши. Аборигены не общаются с изгоями. Коби не в счет, эти существа созданы для обслуживания остальных, выполнение эпика от них не зависит. Переговоры через них провести невозможно, их интересуют только торговля и ремесло. Ракши и дионисы нас не переносят. Нападают всегда, если видят возможность победить.
– Вообще-то Машта мне как раз об этом говорила. А вы ожидали других результатов, убивая их? Но есть у меня одна мысль. – Я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду. Отчаянно не хотелось выкладывать информацию о квесте, поэтому я решил зайти с другого бока – вдруг выгорит. – Когда игрок еще только попадает в локацию, его личная репутация с аборигенами нейтральна…
– Пробовали, – перебил Чжер, мгновенно сообразив, что я имею в виду. Вот черт. И с чего я взял, что мое предложение будет свежо и оригинально? Только идиотом себя выставил. – Посылали для переговоров тех, кто еще не убивал местных. Напрасная трата времени и бойцов. Несколько раз специально отлавливали молодняк, что у ракшей, что у дионисов, со стариками разговаривать уже бесполезно, ненависть не способствует взаимопониманию. Мы перепробовали все, человек. И методом проб и ошибок остановились на рейдах. Да, мы проигрываем. Но с каждой вылазкой мы продвигаемся все дальше, собирая и анализируя информацию. У тебя все?
– Значит, мое предложение о самостоятельной группе не подходит? – угрюмо уточнил я, упав духом. – Возможно, мой опыт – та самая ниточка, которая размотает ваш гордиев узел.
– Умники неистребимы, – Чжер пожал широкими плечами, заставив кожу доспехов скрипеть. – Им самое место в Усыпальнице. Каждая смута из-за таких, как ты, дорого обходится Крепости.
– Смута? – настороженно переспросил я. – Что ты имеешь в виду?
– Ложные надежды и передел сфер влияния. В последнюю такую смуту Крепость потеряла человеческую диаспору, что не улучшило положения.
– Машта рассказывала, что людей истребили во время прорыва в Крепость…
– Это – следствие, – отрезал дал-рокт заметно похолодевшим тоном. – А причина – разлад. Низуши плохо объясняют. Не справились с обязанностями. Подставили. Солгали о твоем вайпе. Скверно. Придумаю наказание.
Мда. Чем дальше в лес, тем гуще туман. Похоже, Машта рассказала о том событии далеко не все, что знала.
– Что значит – подставили?
– Сам поймешь, когда проспишься. Вот что, человек…
– Зубоскал, – хмуро поправил я. – Зуб. Можно – Алекс, это мое настоящее имя.
– Не советую перебивать еще раз, – огонь в глазах Чжера вспыхнул ярче, поглощая зрачки. Выглядело это настолько жутко, что я сразу заткнулся, дав ему договорить. – Если захочешь уйти, никто тебя не держит. Но выживать будешь на свой страх и риск. И помни – Усыпальница имеется только в Крепости. А чтобы заслужить право возрождения, нужно немало для Крепости сделать.
Шах и мат. Открытым текстом – если сгину по собственной дурости, истратив сейвы, то это исключительно моя беда, а не Крепости. Поговорили, называется. Но упрямство не позволило мне отступить – пока еще имелись соломинки, за которые можно было ухватиться:
– Есть еще кое-что. Насколько я понял, здесь нет регистратора кланов. Так получилось, что у меня клан есть. Это могло бы принести нам всем пользу. Дополнительный опыт, клановые бонусы на способности…
И снова Чжер перебил, не дав закончить мысль:
– Здесь больше десятка кланов. Отрыжка песочниц. Есть договоренность – никто не будет усиливаться за счет других, пока не откроется выход из локации. Предупреждены все. Никто не примет твоего предложения. Не посмеют.
Чжер поднялся из-за стола, ясно давая понять, что прием окончен, и мне поневоле тоже пришлось подняться. Да что за засада – куда ни кинь, всюду клин… И ведь ничего особенного не сказал, но чем дольше я находился рядом с дал-роктом, тем меньше мне хотелось здесь оставаться. Эта манера вещать отрывистыми фразами и психологическое давление, которое он оказывал на меня одним своим присутствием, вызывали дикий дискомфорт и вгоняли в депрессию глубже, чем опустошающая усталость. Проклятая харизма…
Так что, ничего не остается, как рассказать о квесте? Вот же гадство. Личные квесты вообще штука почти интимная, а исходя из взаимоотношений между ракшасами и изгоями, сброс квеста при разглашении произойдет почти наверняка. Возможно, я делаю из мухи слона, и это задание ровным счетом ничего не значит. Но с тем же успехом, учитывая, что в Лунной Радуге к решению эпика никто даже близко не подобрался, этот квест может оказаться, образно говоря, тем самым ключиком, который откроет тайную замочную скважину. Рискнуть? Или убраться несолоно хлебавши?
В сильнейшем раздражении я с такой силой рванул правый наруч, что он развалился на куски, словно яичная скорлупа (вот тебе и прочность!), и сквозь оставшиеся от рукава куртки лохмотья принялся яростно расчесывать ногтями нестерпимо зудевшее место. И попытался еще раз воззвать к разуму дал-рокта, решив хранить тайну до последнего:
