Ольга Громыко - Верховная Ведьма
— Почему?!
— Потому что я так сказал, — отрезал вампир, поворачиваясь к Келле. — Tha w’errin dou sha?
— F’essp tkerr, — серьезно кивнула травница.
— С какой это стати ты за меня решаешь?! — Вторая попытка утвердиться в более достойном положении привела к тому же плачевному результату.
— Может, ее привязать? — задумчиво прикинула Велька.
Я метнула на предательницу такой огненный взгляд, что, не щелкни она вовремя пальцами, от ее роскошной косы остался бы только обугленный хвостик.
— Потому что я не хочу становиться вдовцом, минуя стадию мужа. — Лён, не обращая внимания на мой праведный гнев, сосредоточенно похлопывал себя по карманам — от нагрудных до брючных, — проверяя, на месте ли все необходимые для похода мелочи вроде кресала и складного ножа.
— Цыпа, если тебя это утешит — мы привезем тебе голову этого лабарра, — с ухмылкой пообещал тролль, натягивая черные кожаные перчатки с отрезанными пальцами.
— Постойте, — неожиданно опомнилась я. — А почему вы раньше мне ничего не рассказали? Ни про покушение на Лёна, ни что уже две недели разыскиваете меня по всей Белории?!
Повисла нехорошая тишина. Орсана и Вал покосились на Ролара, а тот вместе с Келлой и Велькой — на Повелителя Догевы. Поскольку Лён, закусив губу, продолжал торопливо застегивать куртку, крайний был найден.
— Лён? Лё-о-он! — Я резко провела ладонью сверху вниз.
— Да потому и не сказали, — буркнул тролль, ибо вампир оторопело уставился на застучавшие по полу пуговицы, — что тебе непременно понадобилось бы в это свой нос сунуть. Вот кое-кто предусмотрительный и заплат… то есть попросил нас держать язык за зубами.
— Так вы меня просто продали, — потрясенно прошептала я. — Продали этому подлому типу! Ну ладно еще Вал, о Роларе с Келлой вообще не говорю — вампиры, что с них возьмешь! Но ты, Орсана! Велька! Мои лучшие подруги! Как же вы могли?!
«Ведьмопродавцы» слаженно засопели и зашмыгали носами. Зато Лён, который до этого еще кое-как умудрялся изображать виноватый и покаянный вид мне на радость, не выдержал:
— Этот подлый тип, между прочим, твой муж, и оберегает тебя как может!
— Ничего подобного, у меня свадьба только через три недели!
— Я помню, — саркастически подтвердил Лён. — У меня тоже! Но что это меняет?
— Это меняет все! Все мои планы, всю мою жизнь! Ты что, после свадьбы так и будешь меня постоянно… «оберегать»?!
— Если понадобится, — не моргнув глазом уточнил вампир.
— Нет уж, спасибо, мне такого счастья даром не надо! — окончательно взбеленилась я. — Забирай тогда свое кольцо и ищи для него более покладистую руку, моя — уж извини! — нужна мне для работы, а не для штопки твоих носков!
— Ну и заберу, — неожиданно холодно сказал Лён, протягивая ладонь. — Отдавай. Я, Arr’akk-tur T’or ardWeist Sh’aeonell, разрываю помолвку. Все слышали? Теперь, надеюсь, ты довольна?
У меня внутри что-то екнуло и оборвалось. В глазах потемнело, и я медленно, на ощупь, стащила обдирающее кожу кольцо. С трудом, чудом не сорвавшись на всхлип, выдавила:
— Вполне.
И, не отдавая, с размаху вышвырнула печатку в распахнутое окно.
— Прекрасно. — Лён, даже не глянув, куда она полетела, развернулся и вышел из комнаты. Друзья, виновато отводя глаза и бормоча оставшиеся без ответа прощальные слова, поскорее выскочили следом за ним.
Похоже, белорским стрыгам и вурдалакам не удалось отделаться от меня диссертацией на соискание Магистра 3-й степени. Ибо за ней последует защита 2-й и 1-й, а то и научный труд Архимага на сорок свитков, от которых уже ничто не будет меня отвлекать.
Но неделю назад я и подумать не могла, что стану так из-за этого плакать…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Сезон погони
Лучше гор могут быть только горы!
Строка из гномьего гимнаМестность становилась все холмистее. Если три дня назад на все четыре стороны расстилалась унылая равнина, мерно колыхавшая пожелтевшим ковылем, то с некоторых пор земля пошла волнами, ощерилась лесками и растрескалась худосочными речушками коню по колено. С каждой верстой «волны» раздавались ввысь и вширь, так что дорога в конце концов устала на них взбираться и предпочла обегать. Хвойные леса сменились лиственными, из неизвестных Орсане деревьев, разлапистых, с огромными, в ладонь, листьями. Вал обозвал их «вагурцными жбыррами», Ролар смягчил приговор до «волчьих орехов», неядовитых, но малосъедобных. Местами стволы полностью скрывались под плющами, усеянными гроздьями мелких цветов. С наступлением темноты они начинали источать нектар и приторный аромат, от которого ломило в висках. Орсана как-то не удержалась, подставила ладонь и слизнула несколько сладких капелек. Отравиться не отравилась, но пошла такими колоритными ярко-синими пятнами, что увидевшие ее поутру Ролар и Вал спросонья в ужасе схватились за мечи, а Лён — за живот.
Девушка обиделась на всех троих и не разговаривала с ними до обеда, делая вид, что не замечает их лукавых взглядов и последующих сдавленных смешков.
У подножия холмов частенько попадались деревеньки — маленькие домики кучно толпились в низине, а вверх по склону тянулись полоски возделанных полей и садов, при взгляде на которые складывалось впечатление, что местные садоводы привязывают каждое яблочко веревочкой, дабы потом не разыскивать его в крапиве верстой ниже. Жили здесь преимущественно гномы, а то и оседлые орки — эти предпочитали земледелие стадам истошно блеющих овец, иногда перегораживающих дорогу на четверть часа. Впрочем, встречались и человеческие поселения, и смешанные. Отличить их можно было по тем же садам и скоту — гномы высаживали плодовые деревья длинными узкими полосами, а сами яблоньки больше напоминали кусты, едва достигавшие пешему человеку макушки. Мелкие темно-рыжие козы алчно косились на них из-за добротной ограды. Люди предпочитали более солидную живность вроде коров и лошадей, пасущихся прямо среди кряжистых деревьев.
А потом горизонт затянуло сизой дымкой, спустя еще десяток верст уплотнившейся в полоску с зубчатым верхом.
— Элгар.
Ролар приподнялся на стременах, хотя лишняя пара вершков вряд ли могла что-то изменить — путники и так стояли на верхушке высоченного холма. Вернее, Лён на Вольте и Ролар на Повилике, изящной кобыле-к'яарде оригинального золотистого окраса с темно-рыжими подпалинами на ногах и морде. Орсанин Венок, упрямо наклонив морду, карабкался в гору, а очередная Валова дохлятина с отвращением взирала на холм, не желая начинать восхождение даже под угрозой перекрутки на колбасу, в подробностях описываемой троллем.
