Сергей Лукьяненко - Последний дозор
— Ты можешь помочь нам остановить их?
— Нет.
— Но ты же сам говоришь, что это плохо!
— В мире очень много плохого. Но обычно попытка победить зло рождает еще большее зло. Я советую делать добро, только так можно добиться победы!
Алишер возмущенно фыркнул. И даже я поморщился от этого благого, но абсолютно бесполезного умозаключения. Поглядел бы я, как ты победил зло, Рустам, не примени вы с Гесером Белое Марево! Пусть мне было жалко заточенных Темных, но я ничуть не сомневался, уничтожь они двух Светлых на своем пути — тех Иных и людей, которых защищали Гесер с Рустамом, ждала бы мучительная гибель… Да, возможно, зло не победишь злом. Но и добра одним лишь добром не прибавишь.
— Ты хоть можешь предположить, чего они добиваются? — спросил я.
— Нет. — Рустам покачал головой. — Не могу. Стереть разницу между людьми и Иными? Но это ведь глупо! Тогда надо стирать все неравенство в мире. Между богатыми и бедными, сильными и слабыми, мужчинами и женщинами. Проще всех убить. — Он засмеялся, и я снова с ужасом понял, что Великий маг не в себе.
Но ответил я вежливо:
— Ты прав, Великий Рустам. Это глупая цель. Ее уже пытался добиться один Иной… с помощью книги «Фуаран». Правда, другим путем, превратив всех людей в Иных.
— Какой затейник, — без особого интереса ответил Рустам. — Но я согласен, это две дороги, ведущие к одной цели. Нет, молодой маг! Все, пожалуй, сложнее. — Он прищурился. — Я думаю, Инквизитор нашел что-то в архивах. Ответ на вопрос, что такое Венец Всего на самом деле.
— И?.. — спросил я.
— И это оказалось ответом, который устроил всех. И Темных, и Светлых, и хранящих равновесие Инквизиторов. Удивительно, что нашлась в мире такая вещь. Мне даже чуть-чуть любопытно. Но я рассказал все, что знаю сам. Заклинание Мерлина уничтожает разницу между слоями Сумрака.
— Ты ведь сам обитаешь в Сумраке, — заметил я. — Мог бы и подсказать! Ведь если Сумрак исчезнет, ты погибнешь!
— Или стану обычным человеком и проживу остаток человеческой жизни, — сказал Рустам без особых переживаний.
— Погибнут все, кто ушел в Сумрак! — воскликнул я. Алишер удивленно посмотрел на меня. Ну да… он же не знает, что путь Иных заканчивается на седьмом слое Сумрака…
— Люди смертны. Чем мы лучше?
— Ну хотя бы предположи, Рустам! — взмолился я. — Ты мудрее меня. Что это может быть? Что мог найти Инквизитор?
— А ты сам его спроси. — Рустам протянул руку. Губы его шевельнулись — и поток ослепительного белого света ударил мимо меня к «тойоте».
Наверное, я мог бы заметить Эдгара и сам — если бы ожидал увидеть его на плато. А может быть, самая тщательная проверка ни к чему бы не привела. Он укрылся не в Сумраке и не с помощью банальных заклинаний, доступных любому Иному. Эдгара скрывал от наших взглядов какой-то магический амулет, водруженный на голову и напоминающий не то тюбетейку, не то кипу. Назвать его шапкой-невидимкой мешали только размеры. Ну, пусть будет тюбетейка-невидимка, все-таки мы в Узбекистане.
Совершенно машинально я создал вокруг Щит и заметил, что Алишер поступил так же.
Только Рустама присутствие Инквизитора, казалось, ничуть не взволновало. Призванный им свет застал Эдгара врасплох. Инквизитор сидел на капоте машины, свесив ноги и невозмутимо наблюдая за нами. В первую секунду, похоже, он не сообразил, что происходит. Потом тюбетейка на его голове начала дымиться. Со сдавленным проклятием Эдгар сбросил ее наземь. И только тут сообразил, что мы его видим.
— Привет, Эдгар, — сказал я.
Он совсем не изменился с того дня, как мы последний раз виделись — в поезде, сражаясь с Костей Саушкиным. Только одет был не в неизменный костюм с галстуком, а вольно и куда более удобно: серые льняные брюки, белый тонкий свитер из хлопка, хорошие кожаные ботинки на толстой подошве… Весь он был лощеный, светский, европейский — и за счет этого в азиатской глуши казался не то добродушным колонизатором, отвлекшимся ненадолго от бремени белого человека, не то английским шпионом времен Киплинга и Большой Игры, в которую играли в этих местах Россия и Великобритания.
— Привет, Антон. — Эдгар слез с капота, развел руками. — Ну вот… помешал разговору.
Как ни странно, но он казался смущенным. Значит, обрушивать на наши головы тектоническое заклятие — это мы не смущаемся? А в глаза посмотреть стыдимся?
— Что ты натворил, Эдгар? — спросил я.
— Так получилось. — Он вздохнул. — Антон, даже не стану оправдываться! Мне крайне неудобно.
— В Эдинбурге тебе тоже было неудобно? — спросил я. — Когда резали горло дозорным? Когда нанимали бандитов?
— Очень неудобно, — кивнул Эдгар. — Тем более что все оказалось зря, на седьмой слой мы не пробились.
Афанди-Рустам захохотал, похлопывая себя руками по бокам. Что в этом было от Рустама, а что от Афанди — не знаю.
— Ему неудобно! — произнес Рустам. — Им всегда неудобно и всегда зря!
Эдгар, явно смущенный такой реакцией Рустама, ждал, пока маг посмеется вволю. А я быстро оглядывал Инквизитора (впрочем, наверное, стоит говорить «бывшего Инквизитора»?) сквозь Сумрак.
Да, он был увешан амулетами, как новогодняя елка — игрушками. Но помимо амулетов было еще кое-что. Чары. Соединение простейших природных компонентов, которые не надо долго и трудно насыщать волшебством, которые обретают свои магические свойства от легких, почти незаметных касаний Силы. Так селитра, уголь и сера, почти безобидные сами по себе, становятся порохом, вспыхивающим от малейшей искры.
Эдгар не зря был одет в сплошной хлопок, лен и кожу. Натуральные материалы имеют сродство к магии. Нейлоновую куртку не зачаруешь.
И вот эти чары, превращающие его легкую одежду в магическую броню, меня смущали. Чары — орудие волшебниц и ведьм. Маги редко их используют. Представить себе Эдгара, тщательно пропитывающего штаны травяными отварами, я никак не мог.
Что же, это работает другой член их преступной команды? Светлая целительница? Да, целительницы умеют обращаться с чарами, по Светлане прекрасно знаю.
— Эдгар, ты же понимаешь, что я обязан тебя задержать, — сказал я.
— А если не получится? — Эдгар не ждал ответа. Он пристально смотрел на Рустама, и пальцы его левой руки шевелились, сплетая заклинание. Я понял какое — и замешкался ровно на мгновение, решая, предупреждать Рустама или нет. Как ни странно, но и в моих интересах было, чтобы Эдгар добился успеха…
— Рустам, он качает Исповедь! — крикнул я.
Все-таки он был Светлым, этот древний маг со съехавшей крышей…
