Сергей Лукьяненко - Последний дозор
Я перестал смотреть сквозь Сумрак. Перевел взгляд на Алишера. Маг курил, не замечая, что у сигареты уже тлеет фильтр. Только когда ему обожгло пальцы, он отбросил окурок. И сказал:
— Темные получили по заслугам.
— Тебе их совсем не жаль? — спросил я.
— Они используют нашу жалость.
— Но если в нас не будет жалости, то чем мы будем отличаться от них?
— Цветом. — Алишер посмотрел на Афанди. — Где нам искать Великого Рустама, Афанди?
— Ты нашел его, Светлый с каменным сердцем, — негромко ответил Афанди. И повернулся к нам.
Он преображался со скоростью матерого перевертыша. Стал на голову выше. Шире в плечах — рубашка затрещала, верхняя пуговица, выдранная с мясом, отлетела. Кожа, к моему удивлению, посветлела, а глаза стали ярко-голубыми. Мне пришлось напомнить себе, что две тысячи лет назад жители Азии выглядели совсем иначе, чем ныне. Сегодня русский улыбнется, а европеец политкорректно промолчит, услышав от азиата, что его предки были русыми и голубоглазыми. Но в этих словах куда больше правды, чем кажется нашим современникам.
Впрочем, волосы у Рустама были черные. И в чертах лица, конечно же, восточное происхождение угадывалось.
— Все-таки ты и есть Рустам, — сказал я, склоняя голову. — Приветствую тебя, Великий! Спасибо тебе, что ты откликнулся на нашу просьбу.
Рядом со мной Алишер опустился на одно колено, словно доблестный рыцарь перед своим владыкой, — почтительно, но и горделиво.
— Афанди — не Рустам, — ответил древний маг. Взгляд его был затуманен, словно он слушал сейчас чей-то голос. — Афанди — мой ученик, мой друг, мой хранитель. Я больше не живу среди людей. Мой дом — Сумрак. Если мне надо ходить среди смертных — я одалживаю его тело.
Вот оно что… Я кивнул, принимая его слова. Сказал:
— Ты знаешь, зачем мы пришли, Великий.
— Знаю. И я не хотел бы отвечать на вопросы Гесера.
— Гесер сказал, что ты…
— Мой долг перед Гесером — это мой долг. — В глазах Рустама сверкнул яростный огонек. — Я помню о нашей дружбе и помню о нашей вражде. Я просил его уйти из Дозора. Просил прекратить войну за людей… ради нашей дружбы и ради самих людей. Но Гесер похож на этого юношу…
Он замолчал, глядя на Алишера.
— Ты поможешь нам? — спросил я.
— Я отвечу на вопрос, — сказал Рустам. — На один вопрос. И тогда мой долг перед Гесером исчезнет. Спрашивай, но не ошибись.
Я едва не ляпнул: «Ты и вправду знал Мерлина?» Ох уж эти ловушки… задай один вопрос, загадай три желания…
— Что такое Венец Всего и как его проще всего достать с седьмого слоя Сумрака? — спросил я.
На лице Рустама появилась улыбка.
— Ты напомнил мне одного человека из Хорезма. Хитрого купца, которому я задолжал… и пообещал исполнить три его желания. Он долго думал, а потом сказал: «Хочу помолодеть, исцелиться от всех недугов и стать богатым — это раз». Нет, юный маг. Мы не станем играть в эту игру. Я не исполняю желания, я отвечаю на один вопрос. Этого будет довольно. Что именно ты хочешь знать? Что такое Венец Всего или как его достать?
— Очень бы не хотелось оказаться в роли Пандоры, задающей вопрос: «Как открыть этот ларец?» — пробормотал я.
Рустам засмеялся — и в смехе его была нотка безумия.
А что еще ожидать от Светлого, растворившегося в Сумраке и живущего рядом с врагами, которых он когда-то обрек на вечные мучения? Он сам назначил себе то ли наказание, то ли покаяние, которое медленно убивает его…
— Что такое Венец Всего? — спросил я.
— Заклинание, пробивающее Сумрак и связывающее его с человеческим миром, — мгновенно отозвался Рустам. — Ты сделал правильный выбор, молодой маг. Ответ на вторую часть вопроса тебя бы смутил.
— Нет уж, если отвечаешь на один вопрос — так отвечай честно! — воскликнул я. — Объясни, как работает это заклинание, для чего оно служит!
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Рустам. — Сила Иного — это умение использовать человеческую Силу, текущую сквозь все слои Сумрака. Наш мир — словно огромная равнина, в которой бьют крошечные родники-люди, отдающие свою Силу, но не умеющие ею управлять. Мы, Иные, всего лишь рытвины, куда сливается вода сотен и тысяч родников. Мы не даем ни капли воды этому миру. Но мы умеем хранить и использовать чужое. Наша способность накапливать чужую Силу — следствие нашей способности погружаться в Сумрак, пробивать барьеры между слоями и манипулировать все более и более мощными энергиями. Заклинание, которое придумал Великий Мерлин, стирает барьеры, отделяющие наш мир от слоев Сумрака. Как ты думаешь, молодой маг, что произойдет в результате?
— Катастрофа? — предположил я. — Сумрачный мир… он же отличается от нашего. На третьем слое две Луны…
— Мерлин считал по-другому, — сказал Рустам. Похоже, он увлекся и, ответив на вопрос, был не прочь еще поговорить. — Мерлин считал, что каждый слой Сумрака — это не случившееся с нашим миром. Возможность, не ставшая данностью. Тень, отброшенная на бытие. Наш мир не погибнет, а уничтожит Сумрак. Сотрет его, как солнечный свет стирает тени. Сила, будто вода океана, зальет весь мир. И под слоем воды станет уже не важно, кто умел погружаться в Сумрак, а кто нет. Иные утратят свою Силу. Навсегда.
— Это точно, Рустам?
— Кто знает? — Рустам развел руками. — Я отвечаю на твой второй вопрос, потому что не знаю ответа. Возможно, что так и будет. Что люди даже не заметят изменений, зато Иные станут обычными людьми. Но это самый простой ответ, всегда ли простое бывает правильным? Возможно, нас ждет катастрофа. Две маленькие луны столкнутся с одной большой, синий мох начнет расти на пшеничных полях… кто знает, маг, кто знает… Может быть, Иные ослабнут, но все же сохранят часть своих сил. А может быть, случится что-то совсем невообразимое. То, чего мы даже представить себе не можем. Мерлин не рискнул применить заклинание. Он придумал его забавы ради. Ему было приятно знать, что он может изменить весь мир… но он не собирался этого делать. И я думаю, что Мерлин был прав. Не стоит трогать то, что он спрятал в Сумраке.
— Но за Венцом Всего уже охотятся, — сказал я.
— Плохо, — невозмутимо произнес Рустам. — Я бы советовал вам прекратить эти попытки.
— Это не мы, — сказал я. — Вовсе не мы. Это Инквизитор, Светлый и Темный, которые объединились между собой.
— Интересно, — согласился Рустам. — Нечасто одна и та же цель сводит вместе врагов.
— Ты можешь помочь нам остановить их?
— Нет.
— Но ты же сам говоришь, что это плохо!
— В мире очень много плохого. Но обычно попытка победить зло рождает еще большее зло. Я советую делать добро, только так можно добиться победы!
