Ведьма и тьма - Вилар Симона

Даже ее способности видеть во мраке не хватало, чтобы окинуть взглядом это огромное подземное помещение. Бесконечный зал, величественный и безмолвный. Слышно только, как струится по камням подземная река. Из воды выступало несколько камней. Слепец перешел по ним поток, ни разу не оступившись, и подождал чародейку на другом берегу.

– Не удивляйся тому, что я так уверенно передвигаюсь. Я столько лет бродил по этим пещерам, что знаю тут каждый камень, каждый выступ, хотя и не вижу их, – добавил он, будто предупреждая ее вопрос.

– А давно ли вы здесь поселились? – спросила Малфрида, все больше убеждаясь, что перед ней – чародей. И вспомнила рассказ Живодана, как Владимир вылечил его, когда тот был совсем юнцом.

– Давно. Но не утомляй меня расспросами, древлянка Малфрида. Скоро сама все узнаешь.

Ох, как же трудно было удержаться от расспросов! Особенно после того, как услышала, что подземный житель знает, какого она роду-племени.

Но вскоре Малфрида отвлеклась, заметив по пути несколько ниш в стенах пещеры, – в каждой из них покоились человеческие останки. Некоторые уже превратились в скелеты, другие еще истлевали. Малфрида остановилась у одного из мертвецов, на котором сохранились остатки кожи. Высохшие костлявые руки вытянулись вдоль облаченного в светлый балахон тела, вокруг черепа, покрытого темной кожей, лежали длинные седые волосы. Малфрида никогда не боялась покойников, но сейчас ей стало не по себе. Особенно когда она увидела, что каждый труп привязан к стене длинной веревкой, словно сплетенной из их же волос.

– Что это за погребение? – снова попыталась заговорить она.

– Погребение? Можно и так сказать, – не оборачиваясь, отозвался слепой. – Не тревожься, эти люди прожили долго, просто я не в состоянии дать всем вечную жизнь.

– Всем?

– Да. Живой и мертвой воды не так уж много. Ты лучше меня должна это знать, чародейка из Руси. Хотя я уже понял, что ты не так сдержанна и умна, как я себе представлял. А ведь ты достаточно прожила, чтобы не быть любопытной, как крестьянка, впервые покинувшая свою деревню. Будь же терпеливой – и вскоре все поймешь. И не пугайся. Тут есть и живые люди.

Малфрида никогда не задумывалась о том, как давно она живет. Помнила, что родилась еще при князе Игоре, потом Ольге служила, потом пришло время Святослава. Не так уж и много… в отличие от слепца, шедшего впереди нее. Малфрида не могла объяснить, почему она пришла к такому выводу, но от Владимира веяло древностью. Как от этих камней. Но он сказал, что, кроме него, здесь живет еще кто-то…

И действительно, вскоре из одной ниши послышалось шуршание и Малфрида увидела изможденную старуху, которая поднялась и потянулась за Владимиром.

– Благодетель, дай силы!

– Дам, когда смогу, – отозвался тот и погладил старуху по руке.

– Служить тебе буду, верно служить! – не унималась женщина, глядя ему вслед.

Слепец прошел мимо, они уже удалялись, но женщина продолжала молить, ее слова, перешедшие в крик, эхом разлетались под сводами пещеры:

– Служить буду! Не отказывайся от меня!

За очередным поворотом подземной галереи Малфрида заметила еще одну женщину, тоже изможденную. Она так же тянулась за Владимиром, просила сил. Потом она увидела в пещерном гроте какого-то мужчину в богато вышитой безрукавке. На его поясе и груди болталось множество амулетов и оберегов. Мужик сорвал с плешивой головы меховую шапку, стал кланяться, повторяя, как он предан Владимиру и на все готов ради него. Речь его звучала странно: Малфрида так и не смогла понять многие слова. Зато она уловила, что этот человек то и дело поминал старого бога болгар-кочевников – Тенгри. Язычник? Шаман? Так или иначе, но и он был привязан темной веревкой к кольцу в стене.

– Это твои рабы? – не удержалась Малфрида и сразу почувствовала, что слепцу не понравилось недоумение, прозвучавшее в ее словах.

Тем не менее отозвался он сразу:

– Это мои друзья!

– Тогда почему ты друзей на привязи держишь?

– Для их же блага. Ибо они наделены силой. И если освободятся, то христиане их не помилуют. Или ты иначе думаешь? О, всем этим чародеям я дал защиту и приют. И много лет поддерживаю их силы. В остальном же… Да помогут им милостивые боги!

Малфрида, взволнованная и озадаченная, тем не менее отметила, что просветленный Владимир упомянул не единого Бога, а богов! И это ей понравилось.

Вскоре они сделали остановку посреди просторного зала с множеством столбов-сталактитов. Малфрида присела на камень, а Владимир принялся врачевать ее раны. Она наблюдала, как он извлек из какого-то короба кожаные мешочки и сосуды, наливал их содержимое на ладонь, а затем проводил влажной ладонью по ее ушибам и ссадинам. Ведьма потрясенно молчала, ибо поняла: этот живущий в подземелье за много-много поприщ [93] от Руси слепец лечил ее живой и мертвой водой! Откуда она здесь? Неужели доставлена с Руси? Ведь не могло быть, чтобы источники чародейской воды били в христианской Болгарии!

– Эту дивную воду для меня доставляют из далеких краев, – пояснил Владимир, словно отвечая на молчаливое недоумение ведьмы. – С твоей родины, Малфрида-чародейка. – Он усмехнулся. – Это долгий и трудный путь, но только так, имея чародейскую воду, и можно долго жить. Ты ведь знаешь это? Ну а теперь, когда ты снова в силе, я попрошу тебя помочь мне в этом. И не забывай – ты мне обязана жизнью!

Малфрида не сразу смогла ответить. До сих пор она отыскивала родники с чародейской живой и мертвой водой либо для себя, либо для своих князей. Это была ее служба им, ее помощь. Могла также помочь жить долго тем, кого любила. Свенельду, например… пока тот не отказался от ее услуг. А теперь этот странный так долго живущий слепец просит о том же. Знает ли он, как непросто сыскать и доставить в такую даль волшебную воду? Сколько приходится испытать тому, кто ее ищет? На это не всякий кудесник или волхв решится. Даже ей, сызмальства умевшей видеть особый свет живой и мертвой воды, с годами все труднее становилось искать ее!

Она так и сказала: непросто это. И почему именно она?

– Идем со мной. – Просветленный поднялся. – Тебе все объяснят.

Огромный зал заканчивался целым лесом сталактитов. Здесь все так же капало со сводов, и звук воды, падающей в темный водоем среди камней, в тиши казался оглушительным. Но когда слепой Владимир остановился у толстой каменной колонны, за которой находился грот, оттуда послышалась возня, словно кто-то пытался к ним приблизиться. Так и есть: приглядевшись, Малфрида заметила сидевшего в гроте человека. Он был одет в шелковый стеганый халат с золотыми вставками, на шее виднелось массивное ожерелье, на протянутых руках сверкнули каменьями обручья. Да и сапоги были знатные, но, как Малфрида сразу определила, степняцкого кроя – мягкая белая замша без каблуков, но с круто загнутыми носами. Печенег? Шапка на нем была ханская – пышная, на островерхой макушке обшитая блестящими монетами. А вот глаза под меховой опушкой светлые, славянские, да и нос уточкой. Перед ней был славянин, обряженный печенегом. И она его узнала!

– Коста? Волхв Коста!.. Во имя самого Перуна!.. Как ты здесь оказался?

Это был ее друг, кудесник Коста, много лет проживший в облике хана Чебуртая, уводивший печенежские орды от пределов Руси. А потом он вдруг пропал неизвестно куда. Его искали, но найти не смогли. Печенеги решили, что Чебуртай-Коста умер, и выбрали новым предводителем хана Курю. Но вот же он, Коста, здесь! В ханской одежде, однако в своем собственном облике. Правда, исхудавший и измученный.

Сзади сухо посмеивался слепец Владимир.

– Узнала старого друга, Малфрида? Добро. Думаю, вам есть о чем поговорить. Я же пока вернусь к людям Живодана. Сегодня тот день, когда они рассчитывают на мою помощь, а у меня как раз есть немного воды, чтобы подлечить больных и немощных. Слышишь, друг Коста: воды у меня совсем чуть-чуть. Потолкуй об этом со своей подругой-древлянкой.