Единственный цветок в этой говноклумбе (СИ) - "Holname"

Марко вновь начал смешивать свою ману с маной Шейна. Пусть теперь его потоки уже текли в нужном направлении, для закрепления результата и предотвращения повреждений, нужно было быстро прогнать всю ману по телу хотя бы несколько раз.

Марко не составило труда ускорить циркулирование потоков в теле Шейна на некоторое время, но поддерживать эту циркуляцию оказалось сложно. Вскоре мужчина ощутил, что его ладонь начала покрываться коркой льда, а сила Шейна вновь начала вырываться наружу.

Марко среагировал моментально. Он вновь активировал магию и подпрыгнул так высоко, как только это было возможно. Поток ветра лишь ускорил его и помог избежать последующего ледяного взрыва.

По ущелью пронеслись холод, ветер и грохот. Шейн от нахлынувшей неприятной боли лишь сжался и замолчал. Теперь он чувствовал холод всем телом. Такой холод, от которого его зубы начали стучать.

— А слабо, — прозвучал знакомый крик сверху, — без взрывов?

Шейн приподнял голову и улыбнулся. Продолжая трястись от холода, он посмотрел на висевшего где-то наверху Марко и ответил:

— К счастью или сожалению, но меня на слабо не возьмешь.

— К сожалению! — возмущенно закричал мужчина. — К моему прискорбному сожалению! — Марко отпустил руку и полетел вниз. Ветер, возникший под его ногами, помог мягко приземлиться и выпрямиться. — Шейн, серьезно, попытайся собраться с силами. Иначе я скоро рекорд по прыжкам в высоту побью.

— Разве для вас это тоже не тренировка? Лучше будет реакция.

— Реакцию я у тебя должен проверять, а не ты у меня. Давай еще раз.

***

Со всех сторон звучали голоса. Шейн в сопровождении Марко шел по оживленной улице ближайшего городка с несколькими бумажными пакетами в руках. Все эти пакеты были забиты не то продуктами, не то одеждой, необходимой Шейну.

— Странно, — слух произнес Шейн, осматривая лица прохожих. Обстановка в городе казалась совсем мирной. Мужчины и женщины, состоятельные и бедные люди — все ходили по одним и тем же улицам, в одном и том же темпе. Не было никакой жестокости, не было явной дискриминации.

— Что странно? — спросил Марко, оборачиваясь лицом к Шейну.

— Не так я себе представлял городскую улицу. Мне казалось, что здесь должно быть больше беззакония.

Марко улыбнулся и отвел взгляд куда-то в сторону. Да, город казался достаточно мирным. Он был наполнен невысокими двухэтажными домишками, построенными из древесины черного дерева. Окна каждого здания были плотно заперты и занавешены, чтобы не пропускать в дом холод. На стенах некоторых зданий были плотно прибиты теплые разноцветные ковры, которые в такую погоду навешивались как снаружи, так и внутри дома на стены.

— Так ты думал, — с улыбкой заговорил Марко, — что женщины-простолюдинки набрасываются на всех подряд? — Вынув из бумажного пакета в своих руках белоснежное яблоко, Марко всего раз откусил его и подбросил своему спутнику. Шейн перехватил яблоко одной рукой и также откусил его. — Так ведь половой признак не всегда определяющий в нашем мире. Женщины стоят выше мужчин, но только выше тех, кто находится с ними на одном социальном положении или ниже. Они не могут тронуть тех, кто по социальному статусу их главнее.

Шейн начал быстро пережевывать надкусанное им яблоко. Мысленно он представил, как мог бы жить в обычном городе, если бы только у него сохранился бы его статус сына герцогини. Но могла ли Шанна оставить его в покое? Это вряд ли.

— Даже среди простолюдинов, — продолжал рассказывать Марко, — социальное неравенство довольно многогранно. Женщины просто не могут набрасываться на кого попало, не удостоверившись, что их оппонент не является влиятельнее. К тому же мужчина в этом мире обычно кому-нибудь, да принадлежит. Бросаться на чужую собственность тоже плохая идея.

— То есть выше полового неравенства только социальное?

— Можно сказать и так. — Марко повернулся полубоком и осторожно прошел мимо стоявшей посреди дороги парочки. Шейн, шедший рядом, эту парочку просто обогнул. — Обычно чем больше разница в статусе, тем меньше прав у человека. Низший класс не может раскрывать рта пока их не спросят, а если и спросят, тогда они могут говорить только с представителями своего пола или же только с избранными королевы.

— То есть, — продолжал мысль Шейн, — мне даже со званием сына герцогини разговаривать с прислугой запрещено?

— С женщинами — да. — Марко бросил задумчивый и какой-то недоверчивый взгляд на Шейна. — С мужчинами можно. Но если бы ты был избранным, тогда тебе можно было бы все.

— Но при этом, — продолжал Шейн, немного улыбаясь, — чтобы стать избранным, нужно изучить магию, а для магии нужно заключить клятву крови, которая твою будущую вседозволенность будет ограничивать.

Марко чувствовал подвох. Во-первых, его настораживало то, что Шейн задавал такие глупые вопросы. Во-вторых, эта странная улыбка парня вызывала некоторые подозрения. О чем же таком думал Шейн и что он сейчас скрывал?

— Хорошо, — отвечал Марко, — что ты это знаешь, но очень странно, что тебе неизвестны основы общения с прислугой. Ты точно из семьи Дорианов?

Шейн улыбнулся и пожал плечами. Прижав к своей груди чуть крепче бумажный пакет, он ответил:

— Я потерял память незадолго до своего побега.

— Что?

— Меня, — Шейн остановился и повернул голову к Марко, — просто так избили, что я все забыл.

Марко также затормозил. По его расширенным глазам стало видно, что эта новость порядком его шокировала. Не только слова Шейна, его спокойствие и даже какая-то легкая беззаботность казались удивительными.

— Знаешь, — также радостно продолжал Шейн, — я рассказывал это всего одному человеку — дворецкому. Остальным просто боялся сообщить.

Марко нахмурился. Слова Шейна не были похожи на шутку, и от того становилось почему-то не по себе.

«Нет, — размышлял Марко, — если он сказал дворецкому, тогда его семья обязательно должна была узнать о потери памяти. Вопрос только, когда они узнали: сразу или уже после побега Шейна?»

Мужчина тяжело вздохнул. Устало покачав головой, он ответил:

— Ты поражаешь меня все больше.

— Не благодари.

Шейн развернулся и со все той же странной коварной улыбкой продолжил идти вперед. Теперь уже Марко приходилось поспевать за ним.

— Уже почти жалею, — говорил Марко, — что стал твоим учителем.

— Теперь не отделаешься.

Марко рассмеялся. Ему нравилось то, что Шейн не скрывал своих намерений и умыслов.

— А как происходит деление между людьми одного сословия? — расспрашивал Шейн. — Например между одним герцогским домом и другим?

Марко продолжал идти рядом. Улица, на которой они находились, была жилой. Дома, стоявшие в округе, принадлежали разным семьям среднего достатка. Именно из-за этого вокруг них было так чисто и ухожено.

— Среди людей одного сословия выше стоит тот, у кого больше достижений и привилегий.

— Так поэтому дому Дорианов выгодно наличие избранного в семье? Это считается привилегией?

— Не только дому Дорианов, — поправлял Марко. — Это выгодно любому дому. Поэтому даже обнищавшие или впавшие в немилость дворяне пытаются как можно больше своих потомков отправить в академию. Обычно семьи низшего социального достатка меньше всех щадят средства на обучение нового поколения.

Шейн задумчиво промычал. Ему даже было тяжело представить как дорого обходилось воспитание будущего мага. Сейчас ему не нужны были деньги только из-за того, что Марко помогал ему бесплатно. Траты на учителя были самыми естественными, но не единственными. Совсем скоро Шейну предстояли настоящие тренировки с использованием его новой стихии, и вот на этих тренировках ему нужны были и экипировка, и оборудованный тренировочный зал, и лекарства для быстрого восстановления.

— Ты же понимаешь, — неожиданно заговорил Марко, — что, если станешь магом, попадания в цветник тебе не избежать?

— Цветник… — задумчиво повторил Шейн. — Это ты так клумбу называешь?