Екатерина Лесина - Хроники ветров. Книга суда
К бомбардировке я привыкла. И к постоянному гулу, что проникает внутрь комнаты, несмотря на изоляцию, и к хлорированной воде, и к болтно-зеленым стенам, функционально-узким коридорам, в которые выходили такие же функционально-крошечные комнаты-камеры, и к очищенному воздуху, напрочь лишенному живых запахов…
Здесь неплохо. Неба иногда не хватает, пространства, но… но технозверь верит мне, а значит, я не могу уйти, бросив его. Или мне просто хочется быть нужной хоть кому-нибудь.
Пять утра, нудный писк будильника, попасть по кнопке, отключающей сигнал, получается не сразу, и в душе моментально вспыхивает раздражение. Слабый рокот за стеной, вода из крана оставляет на дне умывальника рыжий осадок, фильтры пора менять… я же вроде бы говорила интенданту, значит, еще раз напомнить. И с поваром пусть что-то решит, а то третий день кряду пересаливают. В голове привычно выстраивался список неотложных рабочих вопросов, вытесняя прочие проблемы. Впереди еще один день… чертов день на чертовом заводе. Погладив горячую стену, я привычно сказала:
— Привет.
Технозверь также привычно не ответил.
Рубеус.
Со времени прошлого визита Орлиное гнездо неуловимо изменилось, пусть даже эти изменения и не заметны на первый взгляд. Башни по-прежнему гордо тянуться к небу, а горные вершины дремлют, безразличные ко всему, что творится вокруг, но сам замок… ощущение заброшенности, неустроенности. Тонкая пленка пыли на зеркале, чуть покосившаяся картина, черный волос трещины на стекле.
— Да что с ним творится? — Карл прикоснулся к стеклу и поспешно, точно опасаясь, что его заподозрят в излишней сентиментальности, одернул руку. — Какого черта он с замком сделал?
Рубеусу и самому хотелось бы узнать ответ. Да нет, не хотелось, ему было плевать и на Диктатора, и на замок, и на войну эту, он работал, но скорее по инерции. Хельмсдорф, граница, долг Хранителя — все это тяготило неимоверно.
— Мог бы приличия ради и выйти. — Карл остановился в центре зала. — Ненавижу игру в прятки.
— А мне казалось, что тебе нравятся игры, — откуда появился Диктатор, Рубеус не заметил, да признаться и не слишком-то всматривался. Он вообще не понимал, зачем его вызвали, хотя не только его: Карл тоже удивлен, хоть и пытается скрывать.
— Проходите, располагайтесь… присаживайтесь куда-нибудь. — Марек упал в тяжелое кресло с высокой спинкой и массивными подлокотниками в виде звериных голов. — Извините за беспорядок, прибираться некому… и некогда.
Карл занял другое кресло, почти точную копию первого, разве что немного ниже, Рубеусу остается диван, стоящий чуть в отдалении. Может, и к лучшему, не хотелось бы случайно оказаться между двумя врагами. Наблюдателем быть проще.
Черная рубашка Марека изрядно измята, рукава закатаны, точно для того, чтобы продемонстрировать глубокие шрамы на предплечье. Только-только заживать начали, затянулись слюдяной корочкой засохшей крови, и Марек поглаживает раненую руку, точно желая унять боль.
— Зачем звал? — Карл провел пальцем по подлокотнику кресла и недовольно поморщился. — Хотелось бы вернуться до рассвета.
— Вернетесь, — пообещал Марек. — А дело в общем довольно простое… перемирие заключать будем.
— Перемирие? — Карл даже привстал от удивления. — Какое к чертовой матери перемирие? Ты в своем уме?
— В своем, а ты, вице-диктатор, забываешься. — Ледяной тон, ледяная улыбка, вот теперь Марек стал похож на самого себя.
— Может, я и забываюсь, но заключив перемирие, мы проиграем, пусть не сейчас, но лет через сто-двести обязательно. Да они сочтут твое предложение признаком слабости, для вида, конечно, согласятся, выждут момент и ударят…
— Во-первых, предложение исходит от полномочного представителя Первого Улья, то есть от Верховной матери. Во-вторых, мне кажется, ты не совсем четко представляешь ситуацию. Ты ввязался в эту войну относительно недавно, а она длится полтора века. Полтора, Кар! Это сто пятьдесят лет и даже больше. Люди устали, даже я устал! Все, черт побери, устали!
— Предлагаешь отдохнуть?
Марек раздраженно стукнул кулаком по подлокотнику.
— Предлагаю прекратить этот бред. Девяносто два процента промышленности империи работают на военную отрасль, у них не хватает ресурсов, не хватает энергии, людей, денег, черт побери. Пока искусственно сдерживают инфляцию, но год-два и экономика рухнет.
— Так радоваться надо.
— Мы ляжем раньше. У нас в отличие от Империи нет возможностей контроля человеческой популяции. Святое княжество, если ты помнишь, независимое государство…
— Существование которого обеспечивается нашими знаниями и технологиями.
— Попроси себе за это памятник. — Марек вздохнул и, сбавив тон, продолжил. — Карл, пойми, люди больше не хотят воевать. Мне тебе рассказывать о крестьянских бунтах? О дезертирах? О саботажниках? О том, что нас воспринимают как тварей, которые чужой кровью выбивают себе жизнь. Мне эта война вот где сидит, — Марек рубанул ребром ладони по горлу. — Нужно пользоваться удобным моментом и прекратить это безумие.
— Единственный способ прекратить — уничтожить ульи. Иначе получим лишь отсрочку и новые проблемы в перспективе.
— Ясно, — Марек улыбнулся. — Ты у нас всегда отличался поразительным упрямством, порой доходящим до абсурда. А вот интересно услышать, что уважаемый Хранитель Севера думает по этому поводу.
Твою ж… впрочем, эти мысли озвучивать не стоило, а других как на зло не возникало. С одной стороны, мир, безусловно — хорошо, люди и в самом деле устали, да и не только люди. С другой, и в словах Карла есть резон.
— А Хранитель у нас, похоже, ничего не думает. Его чересчур занимают личные проблемы, настолько, что граница несколько суток оставалась открытой, поскольку вся имеющаяся энергия ушла… да в никуда ушла! — Марек сорвался на крик.
Рубеус молчал, оправдываться бесполезно, да и прав Диктатор, Хранитель не вправе жертвовать границей ради кого бы то ни было.
— Извините. Нервы сдают. Вы просто не видите, что творится на Юге. Там голод, там болезни, за последний год семь новых модификаций вирусов, против которых наши вакцины не действуют… это не имперцы виноваты, условия очень уж подходящие. Хоронить мертвецов некому да и некогда, в лучшем случае артиллерия приутюжит, но животные выкапывают, жрут, потом заражаются и разносят по окопам. У кандагарцев то же самое. За сутки семьсот человек умерли от "Алой смерти", твоя вакцина на этот штамм просто не подействовала. Еще три тысячи в том же регионе были ликвидированы как условный очаг заражения. А Имперцы разнесли один из своих же приграничных городов, звено вертолетов и бомбардировка, а снаружи оцепление, чтобы никто не ушел. Такой вот массовый психоз. Или тоже эпидемия?
