Мария Чурсина - Императрица и время
Она всё ещё доверяла ему - удивительно. И доверяла даже больше, чем любому другому, кто заходил в её кабинет. С ним она не ощущала себя хрупкой, промёрзшей насквозь веточкой на северном ветру.
- Аластар...
Он уже ждал её в кабинете - сидел на привычном месте, закинув ногу на ногу и отстранённо глядя в окно.
- Да? - Он обернулся.
Орлана прошла к своему креслу и перед тем, как сесть, оглядела разбросанные бумаги. Она сама оставила стол в таком виде, когда убегала от мыслей в Грезо.
- Нам предстоит серьёзный разговор. Прошу вас говорить правду, потому что... Она запнулась, не находя достаточных слов. - Знаете, то, что было в Хршасе, это не демонстрация моей власти. Это должно было показать, что я не хочу потерять вас.
Она не смотрела ему в лицо. Орлана рассеянно перебирала бумаги, хоть среди них быстро нашлись три нужных сероватых листа, она продолжала перекладывать их с места на место.
- Но ещё я кое-что узнала. Точнее сказать, подтвердила свои догадки. Поэтому я хочу, чтобы вы выслушали меня, а потом рассказали бы то, что знаете сами.
- Хорошо, кивнул Аластар. Он придвинулся ближе и положил руки на стол.
Орлана собрала в стопку все свои записи, перевернула верхний лист чистой стороной и в самом верху его вывела высокую стройную единицу.
- Тогда начнём сначала. Думаю, заговорщиков было трое, как и проболтался Гред. Первый из них - Дритан. Насколько известно теперь, он наложил на себя руки - отравился. Но перед этим он подготовил операцию по незаметному проникновению в Альмарейн своих наёмников. Всё было так: ночью кто-то отравил колодец в квартале учёных, так что утром мы были так увлечены этим, что и не заметили бы, когда в столицу вошли те странные 'знахари'.
Она снова выводила линии на чистом листе
- Но всё пошло не так, потому что Дритан чего-то испугался и решил самоустраниться. Разумеется, после того, как фарих Арджаны попросил помощи наших целителей, явление знахарей выглядело очень странно, и их план провалился. Но возникает закономерный вопрос - чего же испугался Дритан?
Она замерла, не дорисовав последнюю стрелку, вспомнила утро, наполненное щебетанием птиц. Вспомнила, как ветер нёс запах реки, как прохладно было в тени деревьев. Вспомнила разрушенную беседку на берегу Сантарина.
В то самое утро в столицу явился Идрис.
'Скажем, может быть, я спасу Эйрин. От смерти, например', по-клоунски выпятив губы, заявил он.
Аластар вынул из её ослабевших пальцев солнечное перо и сам дорисовал стрелку.
- Моя императрица.
- Да? - Она тряхнула головой, сбрасывая слишком реальное наваждение.
- Вы замолчали.
Она перевела дыхание. То, что воображение дорисовало само, было хуже, куда хуже самой страшной реальности.
- Я, кажется, поняла, зачем в столицу шли эти знахари. Они собирались что-то сделать с моей дочерью. - Орлана поняла, что её голос нервно дрожит. - Я же говорила, что Идрис знал куда больше, чем говорил. Он знал, что ей угрожает опасность.
Закрыв лицо руками, она несколько секунд пыталась выровнять дыхание, а потом снова склонилась к схеме, проводя по уже нарисованным линиям кончиком солнечно пера.
- Смотрите, ведь всё должно быть так: отравление, боевики входят в столицу под видом знахарей, никто ничего не замечает, потому что всё внимание устремлено на квартал учёных. Они берут Эйрин в заложники - ведь в это время она находилась бы в школе и требуют от меня разорвать указ. Вот как всё должно было случиться!
В полуночной тишине Орлана слышала стук собственного сердца - сердце болело за едва не отданную в лапы заговорщиков дочь.
- Нет, вывел её из прострации Аластар. - В школе выставлена охрана, улицы патрулирует стража. У них почти не было шансов.
- Были, выдохнула Орлана. - Идрис сказал мне, что спасает её от смерти. Значит, шансы у них были. Не зря же маги времени выходят в города только в преддверии больших трагедий.
Холодный ветер коснулся её ног, и резко запахло дождём. Как в предчувствии грозы смолкли птицы - а она только сейчас заметила это. Орлана обернулась и захлопнула окно.
- Давайте продолжим. Сделав усилие над собой, она снова взяла в руки солнечное перо и запретила себе думать, что было бы, если. - Вторым в нашем списке идёт Кленис и его глупо обставленная клевета. Посудите сами, как непросто было бы нам, если бы Риан применил боевое заклинание в присутствии множества свидетелей. А организовать такое - проще простого. Полная площадь празднующих. Почему Кленис ограничился тем, что сам прибежал в замок жаловаться? Надеялся на мою исключительную честность? Ой ли, думаю, ему тоже кто-то помешал. Закрыл дверь перед самым носом. И это убийство - кто-то выключил свет, кто-то заколол его самого - за одну минуту.
На окна обрушился дождь. В едином истеричном порыве ударились в стекло ветви дерева. Оторвавшись от своих размышлений, Орлана несколько секунд наблюдала за бушующей стихией.
- Дождь, произнесла она отстранённо. - В Альмарейне в ту ночь было сухо. А в Ситрите шёл дождь. Вы пришли вечером ко мне в кабинет, и на вашем плаще ещё не высохли капли дождя.
Она придвинула к себе изрисованный лист, но цифру три выводить не стала. Вместо этого принялась рисовать в самом углу - не волка - волчонка, грустно потупившегося на собственный хвост.
- Убийство Ледвига было самым опрометчивым. Если смерти Дритана и Клениса ещё решали какие-то проблемы, то гибель графа только создала новые. Но как мастерски всё было продуманно - выпустить волка, чтобы тот почуял женскую кровь и загрыз вашего отца. Я бы никогда не сочинила такого. Убийца явно действовал в ярости, и у него было побольше мотивов, чем просто защита моего спокойствия.
У волчонка появились глаза: большие и грустные. Пушистый зверь смотрел уже перед собой, его тонкие передние лапы утопали в снегу. Орлана вздохнула и украсила его уши кисточками. Солнечное перо мазнуло чернилами по бумаге и выплюнуло кляксу - как раз в том самом месте, где у волка был нос.
- Вы вышли из себя в ту ночь. После разговора с Ледвигом вы уговаривали меня не разрывать указ. Потом разбили мой бокал и ушли. Утром вы и без моих слов были уже готовы к тому, что придётся выводить горожан, так? А ещё, вы не в очень-то хороших отношениях были со своими родственниками.
Аластар молчал. Орлана превращала кляксу в большую звезду, и лучи её пронизывали насквозь все схемы на листе. Она продолжила - совершенно спокойно, будто речь и не шла о трёх смертях:
- Я думаю, вы хотели мне помочь. Убиты все, кто угрожал моему спокойствию. Но я бы не хотела, чтобы подобное повторялось.
Она, наконец, подняла на него глаза. Аластар смотрел мимо. Может быть, в окно, за которым ливень хлестал по широким листьям вечноосенних деревьев.
