Танит Ли - Повелитель гроз
— Вы знали мою мать, — выговорил Ральднор, наклонившись вперед. — А кто был мой отец? Вы это тоже знаете?
Спокойные глаза Крина потемнели. В них плескалась нескрываемая тревога.
— Боги иногда играют с нами странные шутки, Ральднор.
Небо над ними темнело, наливаясь предзакатным сумраком, над рекой носилась стайка птиц, ловя серебристыми крыльями последние отблески невидимого солнца. Ральднор отчетливо слышал, как они рассекают воздух.
— Ральднор, ты когда-нибудь слышал о девушке из степного храма, которую Редон взял в ночь своей смерти? В ту ночь он зачал с ней дитя, хотя ходили слухи, что это ублюдок тогдашнего лорда-советника, Амнора.
— Я слышал о ней. Ашне'е. Женщины вечно болтали, будто видят ее призрак во Дворце Мира.
— Ашне'е-то и была твоей матерью, Ральднор. А Редон, Повелитель Гроз, был твоим отцом. Вал-Мала боялась твоего рождения, потому что это грозило статусу ее сына, а через него — и ее собственному. Она велела Ломандре убить тебя и в доказательство потребовала мизинец с твоей левой руки. Ашне'е отрезала палец у тебя живого. Ломандра увезла тебя на заравийскую границу и погибла, так что ты ничего не знал о том, кто ты такой.
Крин вглядывался в лицо молодого человека, но не мог различить никаких эмоций. Он видел лишь пустоту в глазах, которая скрывала внутренний разлад — настолько неистовый, что он не мог даже выйти наружу, на физическую поверхность.
— По обычаю висов, последний ребенок, зачатый королем перед смертью, становится его наследником. Амрек был зачат раньше тебя. Ты — последний сын Редона. Ты Повелитель Гроз, Ральднор. Но если ты покинешь стены этого гарнизона, твоя собственная Драконья гвардия разорвет тебя на куски.
Книга четвертая
ЖГУЧИЕ СИНИЕ МОРЯ АДА
14
Закат превратил горы в запекшиеся корки пламени.
Затем он догорел, и сумерки медленно разлились по ущельям, словно чернила. Исполинские вершины скрылись во тьме, и ничего не было видно, кроме далеких красных пятен охотничьих костров да вспыхивающих время от времени глаз диких зверей.
Каждый раз, когда в горах наступала ночь, в ее сознании что-то слабо колыхалось. Однако большую часть времени она была мертва. Однажды ей в голову пришла мысль: «Я рабыня». Но вообще-то это почти ничего не значило.
Астарис никогда не задумывалась, не уготовил ли ей Амрек эту участь вместо сожжения на костре. Но на самом деле это была личная инициатива купца.
В серый предрассветный час на базаре появился незнакомец, закутанный в плащ.
— Ты купец Бандар?
— А если даже и я?
— Тогда вот, если ты, — и в его руки перекочевал увесистый мешочек с золотом.
— И за что же мне такое счастье?
— Ты ведь водишь караван через перевал в Таддру — теперь, когда беспорядки улеглись? У меня есть для тебя пассажирка — придворная дама, одна из дам принцессы Астарис. Тоже кармианка.
— К чему мне лишний рот в караване?
Человек поменял позу, его плащ каким-то образом чуть распахнулся, и под ним блеснула серебряная молния — эмблема Амрека. После этого Бандар прекратил пререкания.
Это было очень опасное поручение — пробираться по закоулкам дворца, сначала в одиночестве, потом с этой… придворной дамой . Да уж. Он сразу понял, кто она такая, стоило ему увидеть ее волосы. Сначала он сходил с ума от страха. Но как только они оказались на достаточном расстоянии от Корамвиса, его охватили иные чувства. К тому времени до него уже дошли слухи о ее неверности.
Запершись с принцессой в своем фургоне, Бандар и его жена перекрасили ей волосы в черный цвет. У глупой бабы, скорее всего, не хватило мозгов понять, в чем дело, но чтобы быть уверенным, он велел ей поклясться именем одного из десятка тысяч божков, в которых она верила, что она будет держать язык за зубами. Теперь Бандар точно знал, какое сокровище приплыло ему в руки — его ценность превышала стоимость мешка с золотом. Она безропотно покорилась судьбе, эта Астарис. Того, кто вывел ее из дворца — интересно, неужели это вправду был Амрек? — больше не интересовала ее участь, а она… она, похоже, жила в каком-то безразличном сне. Наверное, потрясение оказалось для нее чересчур сильным. В любом случае, на базаре в Таддре за такую красотку должны отвалить кучу денег. За недостатком воображения он переименовал ее в Силукис, в честь своей матери-искайки, сочтя такое имя огромной честью для этой девки. Как бы то ни было, она послушно откликалась на него, как будто собственное имя ничего для нее не значило.
Переход через горный кряж занял целый месяц, и ни разу они не наткнулись на разбойников. Видимо, люди Повелителя Гроз на какое-то время разогнали все их шайки. В общем, путешествие было благополучным.
В то утро, когда повозки спустились в Таддру, в горах было жарко и ясно.
Это была мрачная земля — влажные черные джунгли и душный зной почти без солнца. Когда-то Рарнаммон построил здесь город, но сейчас от него остались одни развалины. Теперь у каждой области был собственный правитель или королек, каждый из которых формально служил Дорфару и Закорису и грызся с соседями. Это была земля, где вполне можно было потеряться и больше никогда не найтись. Воистину мрачные края.
Они добрались до местности, называемой Тумеш, где вырос довольно крупный и уродливый город из темных приземистых домишек, до боли напоминающих своих обитателей. Тумеш был богатым по меркам Таддры городом, поэтому Бандар рассчитывал без труда продать здесь свои товары — в основном украшения и женщин, ибо драгоценные металлы, камни и красота были в Таддре большой редкостью.
Они остановились на рыночной площади, и в фургон, пыхтя, забралась тучная старуха. Она переодела Астарис в платье из розовато-лилового газа и медные браслеты, а в черные волосы воткнула бумажные орхидеи. Астарис подняла руку и коснулась волос, слабо улыбнувшись. Она подумала о Ральдноре и о краске, которая скрывала его тайну, как и ее. Решив, что девчонка совсем спятила, толстуха закудахтала на нее и вытолкнула на площадь.
Посередине красовался помост с навесом. Астарис загнали под него вместе с дюжиной других девушек, которые то плакали, то глупо улыбались. Ее окружение трогало ее не больше, чем мимолетный туман, ибо она думала только о нем . Это было ее горе и ее утешение. Она жила лишь прошлым.
— Смотри, Бандар, — предостерегла купца толстуха. — За эту не стоит слишком долго торговаться. Может, она и красотка, но явно не в себе, и люди это заметят. Да еще и ребенок у нее скоро будет.
Последнее утверждение вызвало у Бандара любопытство. Интересно, это ребенок Амрека или ублюдок Сарита? Ладно, какая теперь разница… Под ярким платьем ничего не было заметно, да и, скорее всего, она потеряет его, так или иначе. Она казалась слишком тощей, чтобы выносить дитя, а ела, хвала небесам, как птичка.
