Светлана Гольшанская - Северный путь. Часть 3. Три испытания Мертвого бога
Вагни закрыл лицо руками и глухо разрыдался.
— Похорон не будет. Ваша дочь жива. Я в этом уверен, — Николя встряхнул мельника за плечи и, когда тот пришел в себя, вывел его на улицу. Вскоре они вернулись. С головы Вагни потоками стекала грязная вода, но выглядел он намного бодрее.
— Если Мелюзина жива, то где же она? — спросил он, неуклюже устраиваясь на своем привычном месте.
— Вы же сами вчера сказали: уехала погостить к матери, — пожал плечами Охотник. Майли нахмурилась, не понимая, куда он клонит. Вагни, по всей видимости, тоже не понимал. Но Николя продолжал говорить: — Теперь я хочу, чтобы вы рассказали правду. Всю правду о том, кто настоящая мать Мелюзины и что случилось в тот день, когда погибла ваша жена.
Вагни смотрел на него, оценивая.
— Тяжелая болезнь лишила мою жену рассудка. А мать Мелюзины — вдова из Готланда. Приезжала сюда на торг летом. У нас с ней была короткая интрижка — ничего серьезного, но она понесла и отдала ребенка мне, так как в ее краях плохо относятся к детям, рожденным вне брака.
— Перестаньте, — Николя смерил его тяжелым взглядом и достал из-за пазухи раковину. — Я нашел ее в хижине Орма. Кажется, она принадлежала вашей дочери. Как думаете, что будет, если я ее сломаю?
Охотник сжал ее.
— Нет! — вскричал Вагни и попытался отобрать. Николя оттолкнул его и спрятал раковину обратно.
— Я и так уже обо всем догадался, так что хватит изворачиваться и юлить.
— Клянитесь самым дорогим... жизнью вашей невесты и будущих детей, что никому не скажете! — Вагни набросился на него и вцепился в ворот рубахи.
Майли прикрыла рот рукой. Вот это он зря! Сейчас что-то будет.
— Вы не в том положении, чтобы что-то от меня требовать, — рыкнул на него Николя, отдирая от себя цепкие пальцы. — Мне нужны лишь детали, чтобы дополнить картину. Либо вы сами рассказываете все начистоту, либо я использую более болезненный способ узнать правду. Но так вашей дочери и любовнице придется намного хуже. Так что советую быть предельно откровенным и не распускать руки.
— Хорошо, — сдался мельник и уселся обратно на стул. Закрыв лицо руками, он принялся рассказывать: — Я не любил свою жену. Нас свели родители. Хотели, чтобы я унаследовал ремесло и мельницу ее отца. Я пытался быть хорошим мужем: терпел капризы и упреки, унижения и даже побои. Думал, после рождения детей она смягчится и все наладится. Но Эглаборг сказал, что ее тело слишком слабое, чтобы зачать. Она и без того долго не протянула бы. Тогда я смирился. Перестал настаивать на близости, не обращал внимания на истерики и просто ждал свободы. Но этого все никак не происходило, и каждый день становилось хуже. Однажды я ушел в город, чтобы напиться и хоть на несколько часов забыть о своем горе. В таверне в тот вечер выступал бродячий скрипач. Мне понравилось, как он играл, и я пригласил его составить мне компанию. За кружкой эля мы разговорились. Я сказал, что хотел бы как он путешествовать по городам, очаровывать людей игрой на скрипке и никогда, никогда не возвращаться к жене на опостылевшую мельницу, которая стала моей тюрьмой. Скрипач пожалел меня и посоветовал в полнолуние придти к заповедному озеру Цуг. На его берегу прекрасная дева будет расчесывать свои волосы. Если мне удастся умыкнуть ее гребень, то она явится ко мне на следующую ночь и исполнит любое желание.
Я не поверил, но, когда пришел домой и жена принялась обзывать «похотливым боровом», решил рискнуть. Не встречу деву, так хоть сам утоплюсь, чтобы ведьму эту не видеть. Но она там была. Дева. Самая красивая из всех, что я видел. Ни одна человеческая женщина не могла с ней сравниться. Я сделал, как сказал скрипач: когда она купалась, забрал ее раковину и вернулся домой. На следующую ночь она действительно пришла. А я… я не желал более ничего, кроме ее благосклонного взгляда. Она дала мне намного больше — свою любовь. Страсть, негу, ласку, понимание и доброту. Все то, на что так скупа была моя женушка, с щедростью дарила мне дева из озера. Мы встречались тайком около года, а потом она пропала на несколько месяцев. Я стал сам не свой. Бегал на озеро, звал, раковину на берегу оставлял, но все без толку. Уж топиться решился, как она вновь появилась. Сказала, что у нее для меня подарок. От радости я последнюю осторожность потерял — жена нашла раковину и увидела, как мы обнимались. Был скандал. Она убежала в город. Я помчался следом. Боялся, что она сделает что-то с собой или еще хуже — навлечет на деву из озера беду. В городе Хейде никто не поверил, и она ринулась к утесу Белой чайки. Я пытался ее остановить, но не смог. Она прыгнула и… На следующее утро после похорон дева принесла мне сверток с ребенком. Сказала, что это и есть подарок — наша дочь Мелюзина. Хотя дева больше не приходила, я был счастлив с моей Мелюзиночкой, только уберечь не смог. Никогда я их не увижу: ни мать, ни дочь.
Вагни замолчал и отвернулся. На лбу у Николя залегла тревожная морщинка. Он о чем-то напряженно раздумывал.
— Вы знали, что ваша любовница не человек? — нарушил тишину Охотник.
Мельник кивнул, не поворачиваясь.
— Вы знали, что она заставила вашу жену прыгнуть с утеса?
Вагни повернул голову и пристально глянул на Николя. Было видно, что мельнику все равно.
— Вы знали, что она забрала вашу дочь и убила лесоруба? — последний вопрос был задан с таким нажимом, что отмалчиваться дольше стало невозможно.
— Я догадывался. Надеюсь только, что у них все хорошо. И внуки живы.
— Внуки? — удивилась Майли.
— Повитуха сказала, что должна быть двойня, — пожал плечами Вагни.
— Двойня, — задумчиво повторил Николя и забарабанил пальцами по столешнице, снова погружаясь в размышления. — Никса-никса, где же тебя искать? — он достал из-за пазухи раковину и принялся внимательно ее изучать. — Ты сделаешь все, что пожелает обладатель раковины. Но откуда об этом знать бродячему скрипачу? Или этот скрипач тоже не так прост, как кажется.
Вагни с Майли уставились на Охотника, не улавливая смысла.
— Скажите, тот скрипач не носил шарф и шляпу, закрывающие шею и уши? — обратился он к мельнику.
— Да, я еще удивился, ведь тогда было совсем не холодно. И со скрипкой, поди, не очень удобно, — развел руками Вагни.
— Похоже, придется снова нёкка за жабры трясти. Будь он неладен, — поморщился Николя.
Майли передернула плечами. Может, стоит вернуться домой? В конце концов, она не Герда, чтобы в пасть к демону лезть из-за всяких глупостей. Но с другой стороны, не посчитает ли Николя ее трусихой, если она сбежит сейчас? Не хотелось бы.
— Что вы собираетесь делать? — переполошился Вагни. — Надеюсь, вы их не тронете? Разве не видите, они и так достаточно настрадались! Если родителям этого ублюдка нужен выкуп, то лучше отнесите мою голову, — мельник лег на стол и вытянул шею. — Рубите!
