Леонид Кудрявцев - Эмиссар уходящего сна
— Зря издеваешься, — пробурчал Клинт Иствуд. — Я это совершенно серьезно. Непонятен ты мне, непонятен как человек.
— Чем же непонятен?
— Да всем. Ну хорошо, вот ты стремишься вернуться в свой мир, а я никак не пойму... зачем? Как ты будешь в этом мире жить? Ты уже отвык от него, о тебе там забыли. В то время как здесь, в мире снов, тебе, поскольку ты не греза, открыты все дороги. Понимаешь, о чем я?
Я тяжело вздохнул.
Да понимал я, понимал, о чем это он. И понимал также, к чему в конечном счете придет наш разговор. Приходилось мне уже вести подобные разговоры, и не раз, с подобными этому стражу порядка. Нет у него на самом деле никакого желания меня понять, не способен он на это. А разговор весь плавно перетечет в некое поучение, во время которого он сначала докажет мне как дважды два, что я есть совершенно бесполезное создание, откуда сделает вывод, что убирать таких, как я, есть наиблагое дело.
Вот чего он хотел. Задобрить в конечном итоге свою совесть, заставить ее замолчать, благо она в каком-то рудиментарном виде у него есть.
О-хо-хо... грехи мои тяжкие.
— И вот вместо того, чтобы взять себе какой-нибудь бесхозный сон, заняться его благоустройством, ты предпочел...
— А ты почему не возьмешь себе какой-нибудь бесхозный сон? — перебил его я. — Кто тебе мешает это сделать?
Клинт Иствуд довольно улыбнулся.
Вот такой оборот разговора ему, похоже, нравился.
— Да потому что я, — ответил он, — не такой, как ты. Не голь перекатная. После того как это дельце будет закончено, мне заплатят столько, что я смогу купить благоустроенный детский сон, сделанный самым лучшим образом...
Я поморщился.
Можно представить, во что его превратит этот типус. А ведь в него еще и дети-посетители попадать будут. У скольких из них потом после посещения этого сна появится неосознанная тяга к «правильному пониманию жизни»?
— А ты не морщись, — заявил страж порядка. — Детские сны, они к переделке очень даже подходят. Лучше всех других. И фантазия у детей мощнее, чем у взрослых. Все, находящееся в таких снах, гораздо качественнее, достовернее. Э, да что бы ты понимал... Ну вот почему ты такой? Я же к тебе пригляделся. Ты не глуп, в отличие от многих. Почему не хочешь жить как должно? Отвечай, ибо у меня в руке твоя смерть.
Я покачал головой.
Может, хватит тянуть кота за хвост? Перед смертью не надышишься. И если все равно придется рисковать жизнью, то какая разница, сейчас или получасом позже?
Правда, сначала хотелось бы узнать одну вещь,
— Чего отвечать-то? — сказал я. — Нужен тебе мой ответ... Ты вот лучше мне скажи, много ли их, этих конкурентов, заплативших тебе, чтобы ты помог своему сну стать уходящим?
Клинт Иствуд хитро улыбнулся.
— Все-таки надеешься выжить? Не получится.
— Тогда почему не желаешь сказать?
— А вдруг кто-нибудь подслушает? Нет, кто именно — не скажу, но могу сообщить, что их много. Заинтересованных в том, чтобы этот конкретный сон так и остался уходящим. Чем меньше в нем посетителей, тем больше их в других, похожих на него снах. Понимаешь?
— Понимаю. А тебе-то за что деньги платить? За то, чтобы ты не дал мне выполнить задание касика?
— И за это тоже. Ну а кроме того... думаешь, так трудно сделать, чтобы посетители стали постепенно обходить этот сон стороной? Совсем нетрудно. Чуть больше, чем нужно, грубости и придирок, и они унесут из этого сна неосознанное желание в него не возвращаться.
— Понятно... — сказал я. — Да, действительно, даже один человек, оказавшийся в нужный момент на важном посту, способен натворить такого...
— Вот именно, — веско сказал Клинт Иствуд.
И как раз в этот момент у него за спиной проявился некий почти прозрачный силуэт. Он возник всего лишь на долю секунды, возник и тотчас исчез, но этого было вполне достаточно.
Я помотал головой, пытаясь сообразить, привиделся он мне или нет, а страж порядка тем временем продолжил свои пояснения и наставления. Он все бубнил и бубнил о сытой жизни, о том, как надо устраивать свои дела. Да еще о том, что рука, конечно же, руку моет. И если умеючи... поставить перед собой такую цель... то можно зажить припеваючи. А вот я, хотя бы перед смертью, должен осознать, как все неправильно сделал, и если не исправить... Кто мешает позавидовать более умным, понимающим в жизни? Хотя бы позавидовать и отречься от своего идиотского образа жизни...
А я, его почти не слушая, все-таки машинально про себя отметил.
Отречься? Позавидовать? Ну, так я и думал. Туда все и катило...
Но в основном я пытался все-таки понять, привиделся мне этот силуэт или нет. Причем привидеться он мог запросто. Вдруг мое сознание решило сыграть со мной шутку и выдало желаемое за действительное?
Да и стоит ли тратить время на размышления, если узнать правду можно лишь одним образом. Сделав то самое, что я собирался сделать, прежде чем этот силуэт увидел.
А Клинт Иствуд вещал...
— Ладно, — резко сказал я. — Давай закончим эту трепотню,
— Что? — вытаращил на меня глаза страж порядка. -. Значит, ты решил умереть прямо сейчас?
— Кто из нас умрет, еще не известно, — заявил я.
— Я — Клинт Иствуд, — напомнил страж порядка. — Неужели ты забыл, кто я такой?
— Почему? — ответил я. — Помню. Только ты ошибаешься. Тебя лишь назвали так. Настоящий Клинт Иствуд никогда не был вонючим хорьком. Понимаешь, что я имею в виду?
Вот тут мой противник побледнел от гнева. И это было здорово. Именно этого я и добивался.
— Кстати, — небрежным тоном сказал я. — Если очень хочешь, могу указать тебе на одну твою ошибку.
— Ошибку? У меня не было ошибок.
— Была, — безжалостно сказал я. — И я могу тебе сказать, в чем она состоит.
Как раз в это время силуэт за спиной Клинта Иствуда появился вновь и стал потихоньку приобретать четкие, реальные очертания.
— Ну, так в чем? — с недоверием спросил страж порядка.
— В свое время ты не читал эпохальный труд «100 вещей, которые я сделаю, когда стану злым властелином».
— Каким злым властелином? — спросил Клинт Иствуд. — Не собираюсь я становиться никаким злым властелином... Я собираюсь кое-кому прострелить голову.
