Сергей Житомирский - Будь проклята Атлантида!
Перед вечерними барабанами всех умельцев призвали к Кеатлу. Он сидел у раскладного кожаного стола, заваленного рисунками. Когда все собрались, Кеатл, оторвавшись от листов, встал и сделал знак подойти ближе.
- Вырыл землю не на месте, - заговорил он, - можно принести обратно. Рычаг под камнем сломался – подсунь новый. Так было. Теперь настает другая работа. Одно бревно, треснувшее или плохо забитое, погубит всю стену. Рухнет стена – конец Каналу! Новое дело нельзя делать быстро и плохо.
Собравшиеся зашевелились, откашлялись и вновь застыли.
- Время кормчих кончилось! – Кеатл обвел глазами коричневые куртки. – Настает время умельцев. Красные плащи больше не будут подгонять вас. Ни один даже не сунется в бухту! – В толпе заулыбались.
- Но новую работу нельзя делать медленно. Если через две луны не кончим обе стены, не хватит теплых дней, чтобы срыть перемычки. Осенние бури и льды свалят стену – конец Каналу! Слушайте сами и передайте всем в бухте, - Кеатл поднял тяжелую ладонь. – Если успеем, каждый умелец станет кормчим, ремесленник – подкормчим, раб – свободным. Не успеем – всем казнь! – Толпа вздохнула одной грудью, потом зашелестела изумленно. Дав людям проглотить сказанное, Кеатл закончил: - Еще два дня привыкайте, потом разделю вас надвое – будем работать днем и ночью. Через пол-луны станет лед на востоке – часть перейдет туда. Кто придумает, как что-то сделать быстрее и лучше, пусть идет прямо ко мне. За удачные замыслы особая награда. Идите.
В Канале, как прежде, свистели бичи, рычали волки, исходили проклятиями властные. А в бухтах за перемычками шла совсем иная жизнь. Люди работали как бешеные. Рабы по первому знаку кидались исполнять повеления умельцев. И ни одного надсмотрщика. Лишь поодаль маячила цепочка серых фигурок – стражей с волками.
Боги тепла помогали восставшим. Юго-восточные ветры за короткий срок перенесли флот повстанцев к берегам Срединной.
Годы подготовки к борьбе не прошли даром. Анжиер вместе со стоявшими в бухте кораблями удалось захватить за полдня. Сперва был пущен слух о войне яптов с коттами. В Анжиере узнали о готовящемся сражении и движении отрядов противников. Оба отряда были окружены атлантами, шесть тысяч отборных коттов и яптов стали рабами и томились в подвалах крепости в ожидании прихода кораблей. И вот в условленный час во время погрузки они бросились на стражей. Одновременно конные отряды борейцев и гиев ворвались в город. Обученные искусству соколиной охоты, либы следили за тем, чтобы ни один голубь не вылетел из города. Высокомерные атланты были застигнуты врасплох.
Пятьдесят кораблей с четырьмя тысячами разноплеменных воинов отправились к земле врагов. В Анжиере была оставлена армия для противостояния атлантам Востока. Пеласги и пленные атлантские моряки повели суда вслед за кораблем Зогда, на котором плыли вожди. Зогд вел эскадру на север, пока «Глаз ночи» не поднялся над безбрежными водами на нужную высоту, потом повернул на запад. И вот в середине девятнадцатого дня пути с кораблей увидели невысокий в этом месте берег Атлантиды.
- Где мы? – спросил Промеат Зогда.
- Видишь тот двугорбый холм? – ответил моряк. – Это вход в бухту мертвого города Умиада. Все идет, как задумано, высаживаемся севернее Канала, в двух днях пути.
- Если нас не задержат, - пробурчал Бронт.
- Пора пускать птицу, - заторопился Севз.
- Теперь можно, - Промеат принял у Инада голубя и подбросил его Взмахнув крыльями, птица сделала круг и полетела на юго-запад, к Каналу.
Корабли входили в бухту мертвого города. Его стены заросли скрюченными березками, улицы тонули в зарослях крапивы. Некогда центр плодородной области – город захирел и был брошен, когда дыхание льдов обесплодило окрестные земли. Теперь лишь изредка в бухту заплывали рыболовы, да охотники устраивали стоянки в развалинах.
Сейчас берег был пуст. Едва нос головного корабля вылез на песок, Севз тяжело спрыгнул на берег.
- Будь ты пр-роклята! – прорычал он, погружая конец меча в песчаную землю бухты.
Котты и борейцы тащили по мосткам ошалевших от качки коней. Топча крапиву, строились пешие отряды.
Гехра, Гезд, Посдеон, Хамма, мать ибров Койр и другие вожди окружили Севза и Промеата. Вот они сели на коней. Хлестнув золотистого жеребца, Севз возглавил кавалькаду и двинулся вдоль неровных, колышущихся копьями рядов.
- Будь проклята, Атлантида! – выкрикивал он на языках всех племен.
- Свободу братьям! – кричал ехавший следом Промеат.
«Проклята! Свободу!» - подхватывали воины. Вдруг по рядам прокатился смех: вслед за предводителями, переваливаясь и скуля от волнения, бежал Ым. Промеат придержал коня. Радостно оскалившись, волосатый ловко вспрыгнул на круп за спиной атланта.
С передовыми конниками Севз и Промеат поднялись на невысокую гряду западнее бухты. Знаток показал на рисунке идущую на Юг дорогу.
- Сегодня нам встретится только три небольших селения, - сказал он.
- А эта башенка? – Севз ткнул пальцем в рисунок.
- Город Хиом. Туда мы придем завтра утром.
- Плохо! – поморщился Севз. – Весть успеет обогнать нас.
Подбадривая себя криками, разноплеменное войско двинулось по заброшенной дороге на Юг. Эстипог с частью пеласгов остался охранять корабли.
Весна выдалась поздняя. Пахари маленькой северной общины топтались на своих полях, обсуждая, не пора ли сеять ячмень. Больше ничего не родила их постылая земля.
- Вечером комары вились высоко, - сказал старик с чахлой бороденкой. – К теплу?
- Не знаю про комаров, - возразил другой, - а вот рана у меня на бедре всю ночь ныла. Не дунуло бы оттуда. – Он кивнул на уходящие к северу холмы. Вдруг пахарь замер, уставясь на сходящую с холма дорогу. По ней спускалась, качая копьями, змея из тысяч воинов.
- Что там? – спросил седобородый.
- Дикие! – прохрипел бывший воин, прижимая руки к бедру.
- Обезумел? Откуда здесь быть диким? – От змеи отделились всадники и поскакали к кучке людей, топчущихся посреди мокрого поля.
- Спасайтесь!
Нагнав бегущего позади всех старика, бореец ударил его копьем в шею. Выдернув острие, он провел по нему рукой и, глядя на ладонь, рассмеялся. Первая за тысячу лет кровь с копья чужеземца упала на землю Атлантиды.
- Безоружных! Зачем? – Промеат с болью смотрел, как один за другим падают пробитые копьями пахари.
- А что: ждать, пока они вооружатся? – засмеялся Севз. – Жалеешь? – Лицо его отвердело. – Пробыв шесть лет на Канале, ты забыл бы, что такое жалость!
- На Канале! – Глаза Промеата прищурились, словно пытаясь заглянуть за гряды холмов. – Знать бы, что там сейчас.
