Дэйв Дункан - Меч демона
– Мы с отцом Мюрреем поспорили немного… Мы не собирались… Даже если дух определит, что Тобиас одержим демоном… вы ведь знаете, я так не считаю… в общем, мы не собираемся просить об экзорцизме, если только сам дух не предложит этого. – Он улыбнулся Тоби, возможно, чтобы ободрить, но безуспешно.
Намек на то, что сельский коновал, может, и поставит диагноз недугу Тоби, но лечение потребует вмешательства опытного городского хирурга. А если духу вздумается попробовать самому? Может, дух-подросток спит и видит сделаться настоящим, взрослым покровителем?
Рори махнул хранителю:
– Ну что ж, ведите.
– Подождите! – всплеснул руками отец Лахлан. – Тобиас, я должен предупредить тебя: тебе может грозить опасность. Дух – это не какой-нибудь висп. Висп может быть озорным или проказливым его не интересует ничего, кроме собственных капризов. Дух понимает разницу между добром и злом. Он благосклонен. Он хочет добра. Он присматривает за гленом и заботится о его людях. Вот в этом и заключается проблема! Если он обнаружит в тебе зло, он может… Он может действовать слишком решительно.
Тоби почувствовал, как все тело его напряглось. Его опасения оказались не такими уж беспочвенными. Он как бы со стороны услышал свой почему-то охрипший голос.
– Он может защитить вас, убив меня, вы хотите сказать? – «Нечистый!»
Пухлый коротышка печально кивнул:
– Я не ожидаю этого, сын мой, но тебе стоит знать, что такая возможность не исключается. Если ты не захочешь заходить в святилище, мы поймем тебя.
Как-то утром, много лет назад, маленького ублюдка-сироту послали в лавку Коптильщика в Тиндруме купить что-то для старой Мары Форд. Кеннет Кэмпбелл был пьянее пьяного. Он заманил мальчишку к себе и несколько часов бубнил ему одно и то же – про Литхол, Битву Столетия, как ему прострелили ногу мушкетной пулей и как он едва не истек кровью, прежде чем его принесли к лекарям. Через несколько дней нога его почернела и начала гнить. Перепуганному, полному брезгливости и любопытства мальчишке ничего не оставалось, как слушать.
– Они заставили меня самого выбирать! – всхлипывал Коптильщик. – Они сказали, что, если оставят ее так, она может отравить меня и тогда я умру. Они сказали, что я уже потерял столько крови, что, если они ее отрежут, я тоже могу все равно помереть. Потом они спросили меня, что я хочу, чтобы они сделали. У них там была большая мясницкая пила, а вокруг меня стояли дюжие мужики, готовые держать меня. С тех пор мочи нет ходить мимо лавки Рея, чтоб не видеть этих его пил и не вспоминать этот день.
– И ты сказал им, чтобы они ее отрезали? – в ужасе спросил мальчик.
– Сказал. Я сказал им, что не выношу вони от нее. И она болит до сих пор! Ее там нет, но я чувствую ее призрак, и она болит, все время болит…
Теперь мальчик стал мужчиной и пришел его черед делать выбор.
Все ждали. Мег с Хэмишем словно оцепенели от страха даже Рори хмурился. Лицо Мюррея Кэмпбелла окаменело.
– Если в меня вселился демон, – проговорил Тоби, – разве не будет быстрая смерть лучшим, на что я могу надеяться?
Отец Лахлан зажмурился, чуть не уронив очки:
– Ну, если только демона нельзя удалить…
– Но разве сам он позволит изгнать его? Разве он позволил бы мне хотя бы подойти ко входу в святилище? Мне кажется, я могу войти в эту пещеру – так дайте мне пойти и спросить духа!
– Очень хорошо, сын мой, – пробормотал священник, кивнув хранителю.
Хранитель молча заковылял внутрь, и остальные цепочкой потянулись за ним в темноту.
Тоби решил пойти последним, но Рори махнул ему, чтобы он шел перед ним.
Возможно, он идет навстречу собственной смерти. Возможно, он никогда не выйдет из этой дыры.
Зачем? Зачем он делает это? Что это, смелость? Он не чувствовал себя особенно храбрым. Или это трусость? Может, он такой же трус, как Кеннет Коптильщик, который предпочел увечье слабому шансу остаться целым человеком? Может, он просто боится жить с этой неуверенностью, надеясь на сверхъестественное свидетельство того, что он всего лишь смертный.
Для него это будет третий суд за три дня. Лэрд Филлана судил его по обвинению в убийстве Годвина Форрестера и признал виновным. Деревенские старейшины судили его по обвинению в убийстве бабки Нен и оправдали. Теперь бессмертный дух будет судить его по обвинению в одержимости.
Внутри пещеры было теплее, чем снаружи, на ветру. Воздух здесь имел какой-то каменный привкус, но отсутствие дождя уже радовало. Кто-то когда-то выровнял поверхность троны, змеей петлявшей из стороны в сторону, постепенно спускавшейся вниз, к сердцу горы. К стене крепился поручень дерево было отполировано до блеска несчетным количеством прикасавшихся к нему рук. Тоби не видел впереди ничего, кроме шапочки Мег, не слышал ничего, кроме тихого шарканья ног и шороха одежды. Эха не было вообще. Каким-то образом он ощутил, что потолок постепенно становится выше, а туннель – шире, и решил, что стены, которые он угадывал в темноте, на деле были только каменными обломками.
Интересно, подумал он, крепок ли здесь потолок? И нет ли у духа привычки ронять камни на нежелательных посетителей?
Потом шедшие впереди остановились, встав в ряд, – силуэты их виднелись на фоне слабого свечения, исходившего откуда-то спереди. Тропа расширилась, превратившись в ровный пол. Он стоял между Мег и Рори. Повинуясь знаку священников, они опустились на колени. Камень был гладкий, как лед.
Глаза мучительно медленно привыкали к темноте. Пещера оказалась огромной – гораздо больше, чем он ожидал. Он начал различать мраморные колонны и изваяния, странные каменные рельефы неописуемой красоты. Стены занавешены ледяными гирляндами. С потолка свисали заостренные каменные сосульки, заслонявшие источник света, – должно быть, это был узкий колодец, ведущий куда-то на поверхность. Другие сосульки вырастали им навстречу с пола – если только его можно было назвать полом. Он завис примерно на середине боковой поверхности пещеры. Над головой нависал иззубренный потолок, но и внизу пещера была такой же иззубренной, с огромными белыми клыками, обрамлявшими узкий провал. Из недр пропала исходило свечение намного ярче того, что струилось сверху. Ничего подобного Тоби никогда не видел и даже не мог себе представить. Должно быть, дух столетиями трудился, чтобы создать себе такое неземное жилище.
Где-то капала вода.
Рука Мег нашарила его руку – в его лапище она казалась крошечной. Ее пальцы дрожали. Он ободряюще сжал их, хоть и сам чувствовал себя ненамного лучше.
Уступ, на котором они стояли, был совершенно ровным. Он опоясывал всю пещеру, то сужаясь, то расширяясь. Он казался неправдоподобно тонким – как может что-то столь хрупкое выдерживать даже собственный вес, не говоря уж о коленопреклоненных просителях?
