Юлия Славачевская - Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу!
— Погоди! — Он силком поволок меня в прибрежный грот. Гордо продемонстрировал развалы Аладдина: сундуки жемчуга, кучи золота, шкатулки с драгоценностями, груды драгоценных камней, посуду из золота и серебра с красивыми инкрустациями и яркими декоративными эмалями. Наверное, с добрый десяток золотых тронов пылился в левом углу. В правом — были любовно разложены на этажерках кинжалы и сабли в драгоценных ножнах.
Но, к вящему удивлению, почему-то моя жадность заткнулась и не отсвечивала. Совсем-совсем. Наверное, обожралась в этом мире халявного мармелада и впала в гипергликемическую кому.
— Леля… — Чья-то лапа опять тянется к моей груди!
Я хлестнула его по обнаглевшим конечностям и оскалилась. Блин, этот синий пришелец окончательно выел мои мозг и печень! Что из чего я должна выбирать? Картон против реально страдающего челове… пусть — тролля?
Зачем? Не думает же этот козел, что я окончательно свихнулась, чтобы поверить ничего не стоящим посулам синего человечка? Или это такая дурацкая проверка? Тогда что проверяют? Мою моральную стойкость? Глупо. И к чему оно? Брачных клятв никому не давала.
— ТЫ ОБЕЩАЛ! — Я сердито топнула ногой.
Домир вздохнул:
— Как скажешь, Леля, — подхватил меня на руки, стараясь не встречаться со мной взглядом. Занес в воду.
Вскоре рядом с нами заплескался Римо, а мужчина снова стал синим русалом. Аватар, бабушку его через заслонку! Хотя почему бабушку? Лучше дедушку! Пусть женщина хоть раз отдохнет. Пускай даже на том свете.
— Ты прекрасна, — сказал мне Домир, бережно прижимая к своему крепкому телу и целуя в губы. — Ты мечта. Я завидую твоей зверюшке.
На моих губах остался соленый привкус. Опасаясь любых пакостей, я приготовилась выцарапать чьи-то зенки. Слава богу, не понадобилось!
Мне снова прикрыли глаза. Опять что-то свистнуло рядом — и через мгновение я оказалась на речном берегу. Одна. Быстро оделась, настороженно оглядываясь на воду и высматривая новых знакомых. Но они ушли по-английски, не прощаясь. Да уж… джентльмены.
Приятный, но пустой день… Зато теперь есть время оглядеться и подумать.
Около разложенного костра суетилась няня. В теньке под раскидистой пальмой по-прежнему дрых пострадавший Магриэль. Рядом расположились вялые эльфы, лениво перебрасывающиеся кинжалами, будто заправские цирковые жонглеры.
На противоположной стороне, у пышного куста в тени сросшихся деревьев сидел Лад и тихо беседовал с Къяффу. К ним-то я и направила свои стопы.
При виде меня чертенок встал, но не успел и слова молвить, как я сгребла его за грудки и прошипела:
— И как долго ты собирался молчать, что Мыра посадили в тюрьму?
Глаза Къяффу вывалились из орбит в буквальном смысле. Вытянув свои телескопы на всю возможную длину, осьминогопаук внимательно заглянул сначала мне в лицо, потом позырил на чертика. И подвис, как ломаная Винда МЕ 2000. Вглухую.
— Да-да! — ненадолго отвлеклась я от экзекуции, распаляясь все сильнее. — И не надо удивляться! Мне все известно!
— И кто тебе донес? — разжал стиснутые от ярости зубы Лад, озираясь по сторонам. — Птичка на хвосте принесла?
— Скорее, рыбка! — скромно призналась я. Опомнилась и снова потрясла за грудки. — Как ты мог об этом умолчать!
— И что бы ты сделала? — издевательски поинтересовался чертик, осторожно отцепляя по одному мои пальцы от своей рубашки. — Та-ак… давай подумаем… Разрыла подвалы камер предварительного заключения? Снесла тюрьму? Взорвала замок? Устроила общественные беспорядки?
— Если надо — то и революцию! — отбрила рогатого. — И я пойду его спасать! — уверенно заявила я. — Деньги у меня есть, а с остальными трудностями как-нибудь справлюсь!
Къяффу фыркнул и открыл рот. Я отлепила одну руку от Лада и поймала язык осьминогопаука. Намотала это шершаво-осклизлое веретенообразное образование на ладонь и ласково сообщила бывшему другу и побратиму:
— А ты пойдешь со мной! Потому что должен мне заемчик… по ипотеке. — Сверкая зубастым оскалом, подпустила угрозы, подавляя на корню любые возможные косноязычные осьминожьи возражения: — И не говори, что тебя в город не пустят! Возьмешь у эльфов шмотки, перекинешься в нормальный вид и потопаешь как миленький! Или я буду преследовать тебя словно комар — вреда мало, но надоем страшно!
Къяффу закивал, осторожно и с некоторой опаской отнимая у меня лапками ценный орган.
— Теперь ты, чертик с рожками! — рявкнула я, возвращаясь к Ладу. — Сколько хочешь за помощь?
— Ничего, — пожал он плечами. — Потому что я не пойду туда сам и тебя не пущу.
— Ой, какие мы грозные! — всплеснула я руками. — Уже дрожу зубами и клацаю коленями!
— Ты можешь ерничать сколько угодно, — заверил меня чертик. Его обычно улыбчивый рот сомкнулся в прямую линию, а багрово-алые глазки яростно сверкнули. Топнул ногой. — Но ты никуда не пойдешь!
— Какой ужас, папочка! — ощетинилась я.
Чертик издевательски расхохотался.
От его смеха меня совсем уж понесла кривая по всем буеракам. Видимо, от бешенства заклинило. До смерти не люблю, когда мне что-то запрещают. Даже если это «что-то» крайне вредно для моего организма. Немедленно тянет из духа противоречия перевести данное явление из категории «вредно» в категорию «очень полезно» и убедить в этом окружающих!
— Я не спрашиваю — как ты мне не позволишь, — уперла я ему в грудь указательный палец и уставилась в глаза. Он моргнул. — Я даже, заметь, не интересуюсь — почему! Я просто ставлю тебя перед фактом: либо ты идешь с нами, либо ты против нас. Нейтральная позиция приравнивается к мозговой импотенции и не учитывается!
— Леля, выходи за меня замуж! — внезапно раздалось откуда-то сзади.
У меня подогнулись колени, и я чуть не села. Подпрыгнув от неожиданности, ткнула пальцем в Лада и вытаращила глаза. Чертик тоже удивленно выкатил гляделки, и мы от растерянности едва не встретились органами зрения посередине. Жаль только, Къяффу помешал. Он-то как раз вывалил и телескопы, и язык.
— Не разбрасывайся органами, они тебе еще пригодятся, — проглотила набежавшую слюну. Высказала неправильному арахниду, который в этот раз стал крайним: — Смотри! Привыкнешь — и начнешь вываливать все, что висит.
— Ты тоже слышала, или это у меня в голове зашумело? — с трудом выговорил Лад, странно мотая головой и похлопывая ладонью по уху, будто его контузило.
— Я повторю, — уже очень твердым голосом Магриэля сказали сзади. — Леля, окажешь ли ты мне честь стать моей супругой?
Я захлопнула отвисшую челюсть паоса, отодвинула ногой его же язык и часть конечностей и развернулась в сторону эльфа.
