Жернова. Книга 2 (СИ) - Росс Вик

Не реагируя на причитания мотомеханика, Рудо выправил нос корабля и пробормотал: — Теперь еще чуток развернуться и порядок. Дирк, Эрк, давайте на «балкон» и готовьте лебедку.

Огромный механический пузырь, быстро приближался к беглецам. — Рудо, — проникновенно начал Эрк, пытаясь взять себя в руки, — господин старший пилот, — ты хочешь в родную империю преступников иноземных доставить? По инструкции мы не имеем права вмешиваться в дела чужих госу…

— А мы, господин механик, никуда и не вмешиваемся, — Рудо управлял машиной, следя за беглецами и настигающим их всадником, — мы лишь парим над чужой землей и ни брюхом, ни задом, ни носом ее не касаемся. А кто там у нас на хвосте повиснет, — толи птичка небесная, то ли еще кто, — так разве мы за это ответственны? Да ни разу! — сам себе ответил Рудо.

— Мож оно и так, но я прямо заявляю — начальству будет доложено! — оставил за собой последнее слово мотомеханик, выходя за Дирком из кабины.

***

Грузовой дирижабль стал медленно разворачиваться в их сторону. Их увидели! Мало того — готовы помочь! Еще не смея поверить в это, Бренн направил жеребца к парящей над землей громадине так, чтобы подстроиться и сократить расстояние до судна. В спину горячо и влажно дышала Айви, крепко обхватив и вцепившись в ремень.

Но успеют ли они… Он оглянулся через плечо и стиснул от отчаянья зубы — Белый принц на черном тсаккуре вырвался далеко вперед, настигая измотанного скачкой Пепла. Бренн прищурился — и на пару мгновений лицо Лизарда вдруг резко приблизилось. Будто прямо перед собой он увидел наполненные холодным бешенством блеклые глаза, оскал белоснежных зубов и вьющиеся за спиной белокурые локоны, золотящиеся на рассветном солнце. Он даже услышал приглушенное гортанное рычание, которое вырывалось из горла Лизарда. Прионс воткнул в бока тсаккуру шпорные шипы, пробив тому шкуру, и взревевший от обиды и злости хищник понесся огромными скачками.

Когда Бренн обернулся еще раз, всадник уже был в нескольких десятках прыжков зверя. Мерзкая морда тсаккура со складками бородавчатой кожи и оголившиеся десны с длинными выпирающими зубами подчеркивали точеную красоту белого всадника и делали ее… жуткой.

Они не успеют! Не успеют? Ну уж нет — в горле, в сердце разрасталась ярость, в крови вскипала горячая яджу. Храфна хрен тебе в зад, дядюшка Лизард! Приемыш кузнеца завалил в Казаросса многорукую исполинскую гадину и не позволит какой-то блохастой псине сожрать его. Бренн вбил каблуки в бока Пепла, рывком вливая в жилы коня порцию яджу: — Шибче, Пепел, коли хочешь жить!

Будто глотнув свежего ветра, усталый Пепел ускорил бег, дыша с присвистом, но мощно. А энраддский корабль уже нависал над ними тяжелым темным брюхом, под которым, обещая спасение и желанную свободу, стремительно разворачивалась узкая веревочная лестница, похожая на корабельный штормтрап. Вот она — совсем рядом, только руку протяни… Совсем некстати в память вдруг ворвался фрагмент Игры живцов, когда он с разбега прыгал, что есть сил, хватаясь за канат как можно выше, чтобы качнувшись, хоть немного пролететь над кровавым водяным полем…

Напрягаясь, привстал на стременах, вытянулся и словил деревянную балясину — ладони ожгло, но пальцы намертво вцепились в пойманный трап. Подтянул еще, чувствуя, как, натягиваясь, будто живая, бьется и дрожит лестница… Изо всех сил он тянул к себе сопротивляющийся штормтрап. — Давай — по спине, и цепляйся! — захрипел он, сумев перехватить следующую перекладину. Скосив глаза через плечо, увидел белое от страха и напряжения лицо Айви. Но девчонка не медлила — ухватилась за его шею, упершись коленками в круп лошади, затем, привстала, навалившись на него сзади, чтобы не сорваться на полном скаку. Бренн едва удерживал натянутый штормтрап, а она, тыча коленками в его спину, уже забралась ему на плечи, и схватившись за балясину, кошкой полезла выше.

Убедившись, что Айви держится, обхватив ногами и руками перекладины на трясущейся от натяжения лестнице, Бренн тут же отпустил поводья, резко свистнул и оттолкнулся от крупа Пепла. Насмерть перепуганный жеребец качнулся в сторону, и понесся налегке, сбросив двойную тяжесть… Потеряв опору под ногами, Бренн чудом не сорвался, но вбитые плетью навыки кортавида, сработали, и он повис на последней перекладине… Поздно! — колотилось в висках — тсаккурру нужен один прыжок, чтобы когтями сорвать его, болтающегося на нижней балясине, или с налета оторвать башку.

Надо немедленно развернуться лицом к двум уродам — человеку и зверю! Но хватит ли времени и сил остановить прионса, с детства практикующего яджу, и тварь из Дивного леса, впитавшего его темную дикую силу. Мысли не мешали ему действовать, — они вихрем проскочили в тот миг, когда, крутанувшись вокруг дрожащей лестницы, он впился взглядом в надвигающегося врага. В ушах зазвенела натянутая струна, из нутра горячей волной поднималась яджу, глаза наполнились жаром. Прыжок, еще… Тсаккур прыгнул, целясь в человека, который как сочная приманка, дразнил его, болтаясь на веревке…

Звон в голове усилился до предела. И зверь вместе с седоком вдруг вытянулся в воздухе, затрясся и… завис в прыжке с раскрытой оскаленной пастью. Бренн смотрел на выпущенные мощные когти, вязкие нити слюны, свисающие с бугристого языка, и перекошенное злобой красивое лицо Лизарда, застывшего в седле. В глазах прионса лопались сосуды, и блеклая голубизна радужки подернулась кровавой пеленой, кожа багровела… синие вены червями ползли по лицу и раздувающейся шее…

Лизард — потомок пресветлой Маф, владеющий яджу по праву крови, тужился изо всех сил, пытаясь выбросить яджу и вырваться из кокона сгустившегося времени. Бренн видел, как черная сила брызжет из его рта и глаз грязными бурыми струями. Он даже чуял смрад тухлой рыбы — да дядюшка-то, похоже, самый настоящий гнилой урод! Урхуд!

Острая вспышка боли в голове. Он дернулся, как от удара, из носа хлынуло теплое. Кровь. Не ожидал? — зазвучал внутри злобно-ехидный голос, — ну и болван же ты, приемыш кузнеца, — решил, что справишься с Белым принцем также легко, как с гнусавым Джоком? Сил едва хватает, чтобы держать напряженным взглядом зависшего в воздухе хищника — тулово тсаккура крупно дрожит, как и тело Лизарда, который вот-вот прорвет невидимые путы яджу. Слюни из пасти тсаккура уже не тянутся, а текут, шерсть встает дыбом, а силы Бренна уже на исходе… Не отрывая воспаленных глаз от врага, с трудом двигаясь в еще вязком потоке времени, он хватается за следующий трап. Выше, как можно выше… пока еще не разорваны цепи, сковывающие силы дядюшки Лизарда!

Глаза прионса вспыхивают черным пламенем, — звенящая струна в голове Бренна с визгом лопается, и зловонное яджу, преодолев все барьеры, бьет наотмашь… Толчок — и холодная, яростная, как ураганный ветер, струя времени едва не срывает его со спасительного штормтрапа. Резко подбросило, развернуло, и он вытянулся вдоль поверхности земли, как трепыхающийся на ветру лист дерева. Но пальцы намертво вцепились в перекладину…

Вырвавшийся на волю разъяренный хищник стремительно завершал прыжок, нацеливаясь сорвать с веревки кусок мяса. Смрад ударил в ноздри, острая боль ожгла бок — мощные когти, дернув, разодрали рубаху вместе с кожей… Всего лишь кожу! — ликовал Бренн, не обращая внимания на боль и хлещущую кровь… Все решили мгновения. Твари не хватило всего чуть, чтобы вбить когти ему в спину. Если бы он так и висел на перекладине, а не «взлетел» вместе с лестницей, — с ним было бы уже покончено. Но сгустившись вокруг Белого всадника время, задержало движение тсаккура, подарив Бренну несколько секунд, чтобы подняться немного выше…

Оглянувшись через плечо, увидел то, что надеялся увидеть, — от резкого толчка Лизарда вышвырнуло из седла, и он кувырком полетел вниз в своем развевающемся белом плаще… Рядом с ним тяжело грохнулся хищник, скулящий от боли и разочарования. Голова кружилась, мышцы дрожали, но Бренн, скаля зубы, смотрел вниз, где ревел тсаккур и ворочался прионс, изгваздав в пыли свой белый камзол и плащ. Везет же гнилым уродам — даже не поломался…