Под знаменем черной птицы. Книга 1 (СИ) - Водянова Катя

— Его величеству не нравятся твои методы, но ему весьма импонирует их эффективность. А мы никогда не бросаем своих «мышек» без помощи.

Глава 21

Она все же перепила кота. После с достоинством доплелась до своей комнаты, разделась, разгладила швы на футболке и шортах и легла спать. Только так и должна вести себя прим-леди и офицер, нет главнокомандующий вооруженными силами Союза. Вчера, под действием коктейля, это казалось очень правильным.

Айвен села в кровати и потерла виски. «Последний взгляд» все ещё плескался в крови, вызывая головную боль и сухость во рту. Не стоило подсыпать в коктейль порошок для чистки внеатмосферной брони, совсем не нужно. Даже интересно, как там кот, наверняка тоже страдает от гремучей смеси несовместимых веществ.

Он сидел на кухне, подпирая голову рукой и меланхолично размешивал сахар в кофе. На другом конце стола дымилась ещё одна чашка, словно бы кот знал, когда проснется Айвен. Заботливый какой. И бодрый: проснулся пораньше, переоделся, вымылся раза два, не меньше, причесался и сделал кофе. А у нее нет сил даже встать, но надо.

— Доброе утро, — Айвен таки добралась до столовой, села рядом с котом и пододвинула к себе кофе.

— Доброе, — кот потер виски и добавил в кофе еще пару ложек сахара.

— Сыпь весь, не стесняйся. Там ещё глюкозный концентрат есть, жидкий, можешь добавить. Вместе мы избавим этот кофе от вкуса!

Котенок осуждающе посмотрел на Айвен и протянул стопку листов с рисунками. На первом же двое мужчин недвусмысленно обнимали друг друга.

— Рисуешь ты еще хуже, чем шутишь, хотя казалось бы куда уж…, — задумчиво пробормотал он. — Но можешь попытаться продать это Марку, он большой любитель печатать иллюстрированные календари для взрослых.

— Не одному тебе малевать всякие пошлости. А я, — Айвен краем глаза просмотрела листы, после сожгла их. Надо же, вчера рисунки казались невероятно остроумными и наполненными смыслом. – Умею изображать только условные боевые единицы. Так что в форме союза – это, конечно, я, а в сером камуфляже зеленофлажников – ты.

— Да? Там был я?

Айвен хмуро сгребла пепел в кучу и пожала плечами. Ну нет у нее таланта к рисованию, а котенок постоянно что-то малюет, вот эта вчерашняя: «если грустно – погладь котика» до сих пор стоит перед глазами, надо же было такую пошлость изобразить! Прим-леди не хуже какого-то боевого имуса, у тех вообще не должно быть тяги к творчеству.

— Ты был на всех листах. Маленький, хлипкий и в темно-серой форме.

— То есть тот здоровущий амбал, который постоянно заламывает хлюпика – ты?

Айвен пообещала себе больше не напиваться вместе с котом, а если уж напьется – спрятать подальше карандаш и бумагу. Затем воспроизвела в памяти голос своего первого командира, извинилась перед ним за то, что собирается сделать, придвинулась к котенку, ущипнула его и проговорила на ухо хорошо поставленным басом:

— Для тебя я могу быть кем угодно, милый.

А после добавила уже обычным голосом:

— И зеленофлажник, доминирующий над офицером Союза – это идеологически неправильно. Не считая зашифрованного там намека, кто главный в нашей паре.

Котенок демонстративно отодвинулся, опустил пониже свитер, практически дотянув его до середины бедра, и повернулся к Айвен лицом.

— Все же профессиональные девственницы – самые опасные. Даже мне, самому известному насильнику Авроры, уже ничего не хочется. И на ночь, пожалуй, подопру дверь шкафом.

— А я через окно, — Айвен скабрезно подмигнула котенку и послала ему воздушный поцелуй. – Но, к сожалению, мой полуторагодовой запас пошлых шуточек подошел к концу, потому предлагаю закрыть эту тему. У меня был мужчина, любимый, как тогда казалось, и после его смерти я стерла все следы наших отношений, в том числе – со своей энергетической оболочки.

Об этой истории было не принято говорить, и так все всё знали. Но сейчас Айвен рассказала и не почувствовала ничего. Когда видишь гибель целого мира, собственные любовные страдания кажутся мелкой неприятностью. Котенок же очень внимательно ее слушал, чуть склонив голову набок.

— Я думал, примы проще относятся к отношениям.

— Никаких сложностей. Он использовал меня, чтобы расширить свой магический потенциал, после стал одним из тех, кто создавал артефакт с силой Уводящего. Я пыталась помешать и убила его. Вот такая история. А ты как дошел до звания самого знаменитого импотента-насильника?

Почему-то именно Котенку Айвен не постеснялась рассказать о своих непростых отношениях с противоположным полом. Он точно не станет жалеть «тварь» и тем более не испугается.

— Это был долгий путь, я чуть не свернул с него и не стал прилежным семьянином. Но жена вовремя решила нас сжечь. А начиналось все банально: я застукал невесту с моим отцом. После она написала донос, меня обвинили в заговоре против метрополии, затем казнили, тело закопали за стенами города, как разбойника, — знаешь, как сложно откапываться из-под земли? – а когда встретились через много лет, она попыталась шпионить в пользу Авроры. Пришлось перевербовать и пристроить к одному из своих князей. Иногда даже стыжусь этого, отправил бы в колонию и все. Там есть целый отряд из дев, которые пытались подобраться ко мне через постель. Кто ради шпионажа, кто хотел убить. Такого милого парня с обостренным предчувствием, хорошей реакцией и собственноручно организованной женской колонией – и убить, не самого великого ума девицы, согласись.

Котенок притворно вздохнул, попробовал кофе, поморщился и еще раз запустил машину, подставив под нее новую чашку. Что-то было во всем этом, но пока Айвен не могла четко сформулировать подозрения. Как будто она упускает важную деталь, находящуюся прямо перед глазами. Плохо, когда мозгу не хватает ресурсов, сразу чувствуешь себя глупой и беспомощной, и каждый может обмануть, даже кот.

***

Энтузиазм, нахлынувший после выпитой чашки кофе, в мастерской трусливо сжался и исчез. Инструменты аккуратно разложены, рядом застыли два дрона-помощника, посередине достаточно площади, чтобы разместить внеатмосферник, осталось только достать необходимые детали и начать собирать каркас.

Всего-то семьдесят три года. Из которых около шестидесяти пойдет на сборку двигателя и тренировку ИИ управлять механизмом неизвестного ему типа. Ничтожный срок по меркам прима, бабуля с дедулей перед своим уходом отметили восьмитысячелетие брака, были бодры и активны и имели каждый по гарему любовников и любовниц. Возраст не был помехой, они просто пресытились жизнью и решили идти дальше, оставив после себя след.

Но за семьдесят лет жизнь на Авроре изменится, возможно, они дойдут до того, что сами покинут пределы атмосферы. Троксцы, под руководством деятельного Котенка, уж точно. А сам Безумный князь состарится, вполне вероятно, умрет или настолько освоится со своей божественной силой, что завоюет и другие две планеты. Хотя с этим он справится и без помощи Уводящего, есть и другие, не менее эффективные способы убивать себе подобных.

Половина альтеровской жизни пройдет мимо, а Айвен будет сидеть здесь в полном одиночестве. Потом, когда доберется до «Вуали», что она сделает? Станет бродить по пустым коридорам, подобно призраку? Вычислит, где скрываются выжившие дезертиры и исполнит данное обещание, оскопив их? Или вернется на Аврору, чтобы привести ее в прежний вид? Но зачем? Местные разрушили все, но нужно ли им свалившееся с неба счастье возрождения Союза и ожившая статуя в качестве правителя?

Айвен впервые подумала, что неплохо бы позвать Котенка. Рядом с ним, по крайней мере, думаешь о чем угодно, кроме мрачного будущего. Ради такого дела можно перетерпеть и очередную шуточку о девственности. За триста лет Айвен выслушала их столько, что перестала обращать внимание, воспринимая как белый шум.

Но вот так взять и вернуться к нему в столовую, после того как сама же попросила не беспокоить – странно. Потому Айвен притянула одну из балок, формировщик металла, и взялась приводить железку в требуемый вид. Быстрее начнет работу, быстрее ее закончит. А горевать о неопределённости будущего лучше с личным орбитальным комплексом.