Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай

— А жадность вообще ни при чем, конечно, — я встал к штурвалу. — Чук, а ты точно не знаком с местными?

— Лично никого не знаю, но это племя как у нас. Только мы с Краба, а они — Миноги. У нас и язык один.

Чук, довольный, что на орехи достается фейке, нагло облокотился на корму и втихаря прихлебывал ром, разглагольствуя о многообразии людоедских племен.

— Вас только расслабь, — заметил я, — сразу на шею сядете.

Чук поперхнулся и неуверенно спрятал бутылку.

— Да ладно, не потей, — отмахнулся я. — А если героически вернуть артефакт, рассказав, как отобрал его у пары проходимцев, то могут наградить? Чисто теоретически, конечно.

Из камбуза высунулась Айне и прислушалась. В глазах зажглось понимание и предвкушение наживы. Чук задумался, с сомнением поглядывал на медленно отдаляющийся остров и чесал затылок.

— У твоих были корабли, — напомнил я. — Тут только лодки, значит есть другие ценности.

— Женщины, — начал Чук, — жемчуг, самогон, рыба, китовые зубы, китовый жир…

— Китовое мясо, — в тон добавил я. — Соберись, людоедина, мне зачем жир и зубы? Золото, драгоценности, брыльянты с кулак и все такое. Свитки магические, карты сокровищ. Вот приоритеты, понял?

— Нужно на месте смотреть, — признался Чук. — Вдруг они плохие воины? Или набеги неудачные. Тогда мало добычи.

— Блин.

— Гадство, — поддакнула Айне. — Ты все время так говоришь. А блинов у тебя никогда не было.

— Слушай, похитительница приправ, займись рыбалкой, — отмахнулся я, — и бутылки поглядывай. А то в море столько времени и ничего не выудили. Вдруг как раз сейчас где-то принцесса ждет не дождется спасителя.

— Одна уже ждала, — ехидно заметила Айне, разматывая леску. — Зубы не болят?

Я едва не отвесил нахалке подзатыльника.

— Могу вернуть раковину, — предложил вдруг Чук, — и вернуться с наградой.

— Я на это и намекал. Кто скажет, почему боцман, а не капитан?

— Нас видели, — вставила Айне, — а его нет. Сплавает на лодке и всего делов.

— Только они ведь могут отобрать, — Чук сегодня поражал мыслительными процессами, — а меня съесть. Не знаю…

— Что тут знать? — удивился я, разворачивая шхуну и мысленно одобрив план. — Вернешь побрякушку, станешь национальным людоедским героем, усыпят тебя золотом выше головы и побрякушками увешают, как елку новогоднюю. Вождь самолично пожмет руку и даст медаль. Тебе останется собрать награды в мешок, махнуть им на прощание и свалить в закат.

Чук уверенности по-прежнему не выражал, но после второй бутылки согласился. Мы встали поодаль, шлюпка плюхнулась в воду, Чук взмахнул веслом и лодка направилась к острову кривым зигзагом. Боцман благополучно достиг берега, вытащил шлюпку на песок и исчез в джунглях. Я содрал грязную рваную рубаху, похожую теперь на половую тряпку, и швырнул за борт.

— Трата денег, — сплюнул я вслед. — В следующий раз надо куртку брать. А в этом шелковом недоразумении только на балы таскаться или в бордели.

Айне благоразумно промолчала, сосредоточившись на удочке.

Через два часа ничего не изменилось. Айне выудила из волн первую и долгожданную бутылку, в мутном стекле виднелся свернутый в трубочку лист бумаги.

— Клад, носом чую, — Айне мигом примчалась со штопором и ковыряла пробку. — Сокровища.

— Жди тут, — нахмурился я, — и не балуйся.

— Проверить хочешь? — проницательно заметила Айне. — Ну проверь, а то я испереживалась вся.

Я покосился на нахалку, что уже и про меня забыла. Изо всех фейных сил она вкручивала штопор в пробку. Я спустил за борт вторую шлюпку, домчался до берега, выбросился на песок, уполз в джунгли и быстро достиг россыпи хижин. Высунул нос из кустов, вглядываясь в деревню, что шумела, гудела и явно праздновала.

— Вот засранец! — восхищенно прошептал я. — Вот гад!

Чук устроился на песочке у большого костра, заметно пьяный, обожравшийся и довольный, как слон. Вокруг увивались стайки упитанных людоедок и наперебой совали ему в пасть фрукты, жареное мясо и рыбу. Рядом сидел старый, но крепкий вождь, благосклонно кивал боцману и прихлебывал из половинки кокоса. А Чук блаженно жмурился, откушивал дары и явно не собирался отрывать боцманскую задницу от богатой циновки.

— Алкота, блин.

Я змеей уполз в джунгли, выбрался на берег и шлюпка скользнула к «Мертвой воде».

— Чего там? — Айне грызла пробку, рядом валялся гнутый штопор. — Съели или нет?

— Чествуют скотину, — объяснил я, — гуляет, людоедина.

— Это надолго, — сообразила фейка, — пока напьются, пока отоспятся, то да се. Завтра с утреца будет или к полудню.

— Видимо да.

Айне погрызла еще, подумала и сунула обслюнявленную бутылку мне. Я подобрал штопор, в три оборота загнал крученую железку и откупорил.

— Чего там? Ну чего?

Айне приплясывала вокруг и махала руками. Я вытряхнул бумагу и осторожно развернул.

— Карта и написано что-то, — я разглядывал клочок бумаги, — вроде…

— Читай скорее! — Фейка уже носилась кругами. — Десять процентов тебе от сердца отрываю!

— Сколько? — протянул я. — Ты себе десять оставь, с Чуком распилишь. По контракту ты напарница, а на шхуне — пассажир.

— Я… — Айне остановилась и пожевала губы. — Я — старпом, во!

— Старвред ты, мелкий и наглый.

— Читай уже!

— Друг, нашедший письмо! — Полуразмытые буквы криво испещрили лист. — Спаси меня с необитаемого острова. Он небольшой, в виде подковы, в центре находится высокая гора с вершиной в виде трезубца. Не дай сгинуть от голода и болезней!

— А сокровища? — Айне отобрала лист и перечитала. — Тут ни слова про награду, напарник.

— Надо помочь, — пожал я плечами, — человек в беде, поспешим на выручку.

— Ну…

— Меркантильные нынче феи пошли, — нахмурился я. — Жадная фея не может быть старпомом. Она может стать лишь юнгой и пыхтеть с тряпкой, оттирая крысиные какашки в трюме.

— А как же морская романтика? — ехидно спросила Айне. — Приключения?

— Из трюма ты романтику не разглядишь, а вместо приключений будешь пить ром и морально разлагаться. Как Чук.

— Фу!

— А когда тебя прикончит интоксикация, то ты станешь гадским корабельным привидением, будешь ползать по каютам, вся в эктоплазме, как бледная сопля, и пугать матросов.

— Да ну тебя, — фыркнула Айне. — Ждем Чука и плывем спасать бутылочного бедолагу.

— Займись чем-нибудь полезным, а я завтра вернусь. Сегодня Чука торжественно награждают.

— А чем полезным? — поинтересовалась фея. — Может корабль перекрасить?

Я в это время нажал на выход и остановить фейку не успел.

Боцман приплыл едва ли не к полудню. Айне только забросила удочку, как от острова помчалась лодка, в которой маячила распухшая физиономия. Не успел Чук вскарабкаться на борт, а неугомонная Айне успела спрыгнуть в лодку, перерыть ее и забраться обратно на шхуну.

— Я не поняла, Чук, а где дары? Где золото? Или мясо?

— Капитан, — Чук выглядел помятым, но донельзя счастливым, — у них нет золота. Только еда и женщины.

— Сильно я и не рассчитывал, — скривился я, встав у штурвала. — Погнали, мы тут карту любопытную нашли. Тебя там не били? Чего такой потрепанный?

— Не-не! — Чук расплылся в довольной улыбке. — Вождь хотел меня наследником сделать. Очень проницательный и уважаемый человек.

— Да что ты! — всплеснула руками Айне. — Прямо младшим вождем?

— Завидовать нехорошо, — хмыкнул я. — Чук, не парься, это она так за тебя радуется.

— Кому завидовать? — Айне дернула носом. — У меня вообще целый храм был!

Чук неверной походкой побрел поднимать якорь.

— Ключевое слово «был», — пробормотал я, глядя то на Чука, то на остров. — Напомнить, чем кончилось?

Айне засопела негодующе, но возразить было нечего, поэтому она решила заняться делом и порыбачить. Якорь ударил о борт, Чук облегченно выдохнул и сунулся к трюму.

— Погоди, боцман, — задумчиво произнес я. — Слушай, а ты как? Остался бы на этом острове?

Глаза Чука заблестели и он радостно закивал.