KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Фэнтези » Наталья Рузанкина - Однажды осенью

Наталья Рузанкина - Однажды осенью

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Наталья Рузанкина, "Однажды осенью" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Давай, сынок, давай, — тихо-весело Хозяин наступал на него. — Завтра же костей не найдут, стреляй! Из гадюшника вылез, хату отгрохал — на мои! Тачки менял, баб в шампанском мыл — на мои! На ней вот женился… — Хозяин круто, смачно сплюнул, выругался весело, от души. — Кем бы ты был без меня…

Дрогнула рука, пуля раскрошила глиняный подсвечник, а он уже летел с лестницы, не смея и не умея убить, и проклинал себя за это неумение.

«Под сердце она тебя ударит…»

Постоял, шатаясь, в кухне, поискал безумными глазами мать — не было, — вздохнул, всхлипывая, обреченно. Пил три дня в квартире у друга, кричал по ночам, ибо снилось пережитое, и тогда-то ласковой домашней кошкой поселилась под сердцем боль, мурлыкая умиротворенно, призывая забыть минувшее и тут же вгрызаясь в еще кровоточащую рану.

Сегодняшним утром он вдруг понял, как избавиться и от пережитого, и от боли, и торжественная, тихая ясность на краткое время снизошла на душу. Он даже улыбнулся слегка: как это раньше такая простая мысль не пришла ему в голову, и направил свой автомобиль сюда, на берег крохотного лесного озера, в невозвратимо далекую пору убитого Хозяином, который теперь убил и его душу.

* * *

Он сидел, откинувшись, созерцая сквозь стекло серое, тревожное озеро, невообразимо красивое в рыжей, рдяно-алой оправе леса, он созерцал озеро и сражался с болью. Домашней, соскучившейся по ласке кошкой была боль, уютно мурлыча, она прыгнула к нему на грудь и вцепилась в сердце. Он не мог оторвать ее от себя, не мог избавиться от нее, ибо знал: вслед за ней придет великое вселенское равнодушие, имя которому — смерть. Он еще цеплялся за мир, цеплялся памятью, в которой, как драгоценные осколки жизни, вспыхивали лучшие часы и дни его. Полузатопленный до горизонта луг в желтых сполохах калужниц, школьный бал и первый поцелуй глазастой молчаливой девочки, ласково прозванной «котенком», теплый, торжественно гаснущий августовский вечер, мальвы в палисаднике и мать на крыльце, перебирающая яблоки. Странно, но города не было в этих видениях, не было тоскливой общежитской бесприютности и дешевой любви, не было всех «стрелок» и кутежей, в которых он участвовал, как будто кто-то свыше счел эту часть его жизни недостойной воспоминаний и теперь, как в волшебном кинотеатре, показывал только то, что действительно имело цену.

На мгновение он забылся, погрузившись в это солнечное, незамутненное, как вдруг, затмевая первозданную чистоту прошедшего, вылепилось в памяти лукавое лицо Царевны-Лебеди, прекрасное и проклятое, и позолоченное тело ее, содрогающееся в объятиях Хозяина.

Боль мурлыкала, ласково вгрызаясь в сердце; он разбил в кровь лицо и руки о руль, пытаясь избавиться от нее, а потом заплакал отчаянно и горько, как в рассветном утреннем детстве, моля о помощи, призывая мать, ибо лишь в великом страдании вспоминал о ней. Он вспомнил вдруг ее смущение, ее молчаливость и странную безропотность, маленький горбик за плечами и застиранный халат (из денег, щедро выдаваемых «на хозяйство», она стеснялась хоть малость потратить на себя), темные улыбчивые глаза, лучистое лицо… В эти страдальческие мгновения он вдруг понял, как чудовищно мерзок был с ней все эти годы, с какой жестокостью хлестал словами, будто огненными плетьми; как будто в светлой чистой горнице с солнцем, цветущим в окнах, оставил он грязь и мерзость, и теперь содрогался при мысли об этом. Он понял над этим сверкающим осенним озером, грозным и прекрасным, ту силу, ту лучезарность, что носила она в себе, и вспомнил имя этой силы — Любовь, но времени, его земного времени уже не оставалось, и он почувствовал весь ужас невозвратимого.

Он плакал, глядя на серую, с ртутными искрами, тихую и величественную воду, и позолоченное, разметанное в страсти тело Царевны-Лебеди вновь засияло перед ним. Он не думал, что боль может быть такой хищной и неотвязчивой; воспоминания об увиденном и мука раскаяния, вины перед матерью переплелись в нем, и он воззвал, как тогда, на ледяной осенней дороге: «Защити меня!», и вдруг невообразимо захотел оказаться в детстве, под теплыми ее руками на плечах, на туманном лугу, под розовеющим, с рассветной звездой, небом. Они собирали травы на заре, так давно, тысячи лет назад, и он, окунаясь по плечи в росу, цеплялся за синий ситцевый передник, зачарованно следя за золотой звездной каплей над головой. Он захотел вернуться на этот луг, дышать горечью цветов и тумана, смотреть на утреннюю звезду, приникая лицом к родным темным рукам, к застиранному переднику, и понимал, что это невозможно, что времени больше нет. Что-то темное и беспощадное было рядом, следило за ним тысячелетними глазами, что-то сковало его сердце смертным холодом, не давая вздохнуть, и вот сквозь легкую пелену вдруг внезапно начавшегося дождя он увидел прямо перед ветровым стеклом женщину неописуемой красоты, смотрящую на него сквозь дождевые струи. В глазах ее как будто навсегда замерз черный огонь, безмерное, беззвездное одиночество и печаль излучали они и приказывали умереть.

«Не бывает… — цепенея, думал он. — Так… не бывает».

Женщина улыбалась, и в глазах ее сияли мертвые тысячелетия.

Он вызвал в памяти детство, туманный луг на пороге рассвета, он вновь воззвал: «Защити меня!», но луг померк, померк и образ матери, а страшная сказка осталась. От улыбки ее в алмазный прах рассыпались стекла, и дождевые струи хлынули на колени, и он услышал шепот ее, вкрадчивый, тяжелый и влажный, как воздух вокруг:

— Не трудно… Это совсем не трудно, ты попробуй.

Мурлыча, кошкой замерла под сердцем боль, голубые, гжелевые глаза Царевны-Лебеди взглянули из невообразимой дали, в последний раз опаляя своей красотой, и вновь заплакал он, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Победитель… — прозрачный обволакивающий шепот заполнил все вокруг, женщина с разрушительной улыбкой стояла возле и читала его мысли. — Она думает, что выбрала победителя, но только тот, кто преодолевает ужас смерти, воистину называется так…

Он кивал, ознобно вздрагивая, не в силах говорить, его одежда тяжелела под ударами косого слепящего дождя, залетающего в кабину. Тот, что преодолеет ужас… Тот, кто преодолеет…

Он вдруг припомнил Хозяина, белого, голого, безобразного Хозяина, похожего на чудовищную беременную рыбу, там, в солнечном пении комнат любимого дома, возле позолоченного тела Царевны, и тихо засмеялся, размахивая сбитыми в кровь руками. Нет, Хозяин никогда не будет победителем, при всей внешней мощи и ярости до конца дней своих он останется лишь вором, грязным крысятником, способным украсть деньги, дом, женщину, но никогда, никогда не посмеет переступить порог, это не для него.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*